Следует ожидать ускоренной институционализации неолиберальной экономико-политической идеологии, политической основой которой станет часть нынешних демократических сил, наиболее твердо стоящая на позициях экономического реформирования. Данное течение будет поддерживать реформу в случае ее комплексного и последовательного характера, невзирая на непопулярные меры. В это же время узость социальной базы этого движения ставит под вопрос масштабы его возможного влияния на общественное мнение и, резко поляризуя политический спектр по социально-экономическому признаку, может стать источником дополнительной социальной напряженности в обществе.
Борьба вокруг реформы резко ускорит процесс институционализации политических течений в стране и организации соответствующей партийной печати, в которой правительственная политика будет подвергаться разнообразной и беспощадной критике, подрывая легитимность реформы. В этот хор вольются голоса местных печатных органов, контролируемых консервативными региональными властями или популистски настроенными советами.
Из сказанного следует как минимум два вывода. Во-первых, реформа или, по крайней мере, подготовка к ней общественного мнения должна быть начата как можно скорее — до формирования мощной оппозиционной прессы, то есть пока контроль за основной частью масс-медиа остается в руках правительства (не исключено, что с этой целью придется задержать принятие законов о печати и о политических партиях).
В-вторых, в самое ближайшее время идеологам реформы из состава политического руководства страны необходимо поставить под контроль все центральные средства массовой информации. Следует иметь в виду, что непосредственное цензурирование публикаций и передач о реформе невозможно и даст скорее отрицательный эффект, поэтому основным рычагом управления должна быть кадровая политика.
Фундаментальным является противоречие между целями реформы (построение демократического хозяйства и общества) и средствами ее осуществления, среди которых не последнее место займут меры антидемократического характера.
Проведение реформы неизбежно потребует поддержание сложного политического и идеологического баланса между преемственностью реформы в ряду демократических преобразований после апреля 1985 года и отказом от прежних «перестроечных» программ и обещаний. Если преемственность требуется для сохранения у власти высшего политического руководства, что, в свою очередь, необходимо для поддержания минимальной стабильности в стране, то без отказа от прежних лозунгов (разрыв преемственности) невозможно обеспечить необходимую для проведения реформы «свободу рук».
Не будет преувеличение сказать, что от степени успешности соединения этих противоположных начал зависит политическая судьба нынешнего руководства страны и самой реформы…»
Автор сей аналитической записки — Анатолий Борисович Чубайс. Она опубликована в журнале «Век ХХ и мир» — в № 6 за 1990 г.
Перед нами — предельно откровенный документ. По сути, план-конспект нашей истории с 1990 года. Первое звено — вот этот документ Чубайса…
Развал страны, два государственных переворота 1991 и 1993 годов, горы убитых у Дома Советов, около 13 миллионов уничтоженных только в РФ за годы «реформы», страшная деградация общества, промышленности, науки. Миллионы беженцев. Вырезанные и униженные русские в нацреспубликах.
Перед нами — концепция своеобразного либерофашизма. Предельно циничного: разобщай, подавляй, обманывай. Все — во имя власти и обогащения мародерского меньшинства. Какая, к черту, демократия? Здесь проповедуется, по сути, диктатура. Этакий монетарно-либерастический тоталитаризм. И какая может быть демократия в обществе, где вся собственность — у верхушки в несколько процентов населения, а остальные жители РФ — нищие? При такой базе Эрэфия обречена быть тиранией деградации, олигархической страной, где власть сырьевых мерзавцев подавляет остальное население.
Именно этой философией и руководствовалась расейская «элита» в 90-е годы. Она подражала модному западному неолиберализму, конек коего — перераспределение богатств в руки «конкурентоспособного меньшинства» и обеспечение его всевластия. Но если в западных странах создание «одного бриллиантового процента» населения шло как-то постепенно, то на нашей земле все делалось предельно жестоко и быстро. Шоковым порядком. Можно сказать, был поставлен уникальный исторический эксперимент — либерофашистский. Под литавры и речи о демократии, правах личности и свободе частной инициатиавы. Победившие либеросадисты Чубайсова толка буквально разодрали общество, передав собственности на триллионы долларов в руки узкого круга приближенных и олигархов.
Но к 1999 году либеральные твари очутились в тупике. Оказалось, что управлять страной они не могут, она буквально посыпалась. И что им самим светит в лучшем случае тюрьма. К лету 1999 г. РФ проиграла первую войну в Чечне, проигрывала уже вторую. Она уже успела потерять половину промышленности и пережить финансовый крах 1998 года. Люди были настолько бедны, что готовы были удавиться за сотню долларов. Ибо как правители страны либералы оказались полностью бездарными.
К 1999 году народ оказался настолько озлоблен, что любые честные и свободные выборы за парочку циклов грозили привести к власти нового Сталина. Того, кто, опираясь на озлобленные массы, перевешает либералов, «реформаторов», чиновников и олигархов, отберет награбленное и сделает еще много чего. Развалина-Ельцин загибался, а то, что могло случиться после его ухода, заставляло шевелиться волосы на головах немцовых, чубайсов, олигархов-абрамовичей, волошиных и т. д.
Потому была поставлена задача: срочно создать симпатичного преемника Ельцина, который сможет, обманув массы, отстоять главные завоевания криминальной революции и помочь твроцам нгеноцида 90-х избежать всякой ответственности. То есть, сохранить награбленное и захваченное в руках «малого народа» (1 % населения), сохранив его от уничтожения. А народу — дать информационно-потребительский «наркотик». Именно для этого и был создан путинский режим с заданной ему программой «управляемой деградации». Именно для этого в дыму гексогеновых взрывов и новой войны в Чечне и был поднят на щит Путин, который явлчяется стопроцентно неолиберальным проектом. Народ тогда действительно поверил этой туфте и искренне считал, будто новый режим «поднимет Россию с колен».
Можно сказать, что проект в сей части оказался успешным. Банда неолиберальных садистов избежала кары и осталась при награбленном. Путин с подчеркнутым пиететом обеспечивал неприкосновенность ельцинской «семьи». Те же самые «экономисты», что проводили чудовищный либерофашистский эксперимент в 90-е и привели к уничтожению миллионов русских, при Путине остались на своих местах: в правительстве, Центробанке, в министерствах и околотронных «аналитических центрах», в Высшей школе экономики, в корпорациях. Они продолжали писать программы для путинской власти и определять социально-экономическую политику. Гайдар и Чубайс жили припеваючи. Либералам казалось, что они всегда будут направлять путинщину. Благо ВВП в начале своего правления продолжал проводить вполне либеральный курс — вводил частную собственность на землю, принимал новый Трудовой кодекс, игриво обещал попробовать привести РФ в НАТО и т. д. В 2002 году Чубайс возглашал: Путин — наш, он — либерал.
