Но провести в жизнь статьи «Гадячского договора» оказалось гораздо труднее, чем их составить и написать. Во-первых, Москва, конечно, его не признала и объявила Выговского изменником, а во-вторых, нетрудно представить реакцию населения, узнавшего о том, что гетман продал его Польше. В начале 1659 г. Выговский попытался с помощью польских войск подчинить себе Левобережье, сильно тяготевшее к Московской Руси, но, встретив ожесточенное сопротивление казаков и русских отрядов, вернулся на правый берег Днепра. Одновременно и русские войска начали движение в Малороссию. В апреле эта армия, вобравшая в себя и верных Москве казаков, под командованием Алексея Трубецкого подошла к Конотопу, где закрепился сторонник Выговского Гуляницкий. Сам гетман с немногочисленным, оставшимся ему верным войском ушел на юг, дожидаясь подкрепления от татар и поляков. Князь Трубецкой не хотел лишнего кровопролития и потому пытался уговорами заставить мятежников сдаться. Но наемники Выговского сдаваться не собирались, и московское войско начало осаду, надеясь, что голод образумит выговцев.
В конце июня ситуация заметно изменилась. В пределы Малороссии вошла огромная армия крымского хана Мухаммед-Гирея. Хан потребовал, чтобы Выговский и его старшина присягнули на верность татарам и поклялись, что будут сражаться с русскими. Разумеется, Выговский присягнул и хану, как до этого присягал царю и королю. В общем, история политического предательства на Украине началась задолго до нашего смутного времени.
Огромная ханская армия двинулась на Конотоп, в ее обозе плелись и части Выговского. В устах современных украинских историков эта армия почему-то называется казацко-татарской, хотя силы Выговского составляли едва ли десятую часть от татарской орды. Помню даже, что в учебнике, по которому в школе учился автор данных строк, на полстраницы была напечатана картина «Разгром русских войск под Конотопом». Национально-свидомые очень любят к месту и не к месту упоминать об этом поражении русской армии и дико гордятся этими событиями. Хотя понять причину этой иррациональной гордости мне лично очень трудно. Судите сами.
По приказу хана Выговский утром 29 июня 1659 года атакует русский лагерь возле Сосновской переправы под Конотопом. После короткого боя русская дворянская конница опрокидывает нападавших, и они начинают беспорядочно отступать к реке. Русские ратники под командованием князя Семена Пожарского бросаются следом, безжалостно рубя бегущего противника. Конотопские поля покрываются телами людей Выговского. В азарте погони русские кавалеристы отрываются от своих основных сил и буквально налетают на всю мощь крымско-татарского войска. Была ли это специально организованная засада или хану просто повезло — неизвестно, но русская дворянская конница оказалась окруженной ордынцами и геройски погибла в неравном бою. Различные источники называют разные цифры русских потерь: от пяти до двадцати тысяч человек. Скорее всего, истина где-то посередине, во всяком случае, значительная часть кавалерии сумела пробиться обратно. Сам князь Пожарский был ранен и попал в плен. Представ перед торжествующим Выговским и Мухаммед-Гиреем, Пожарский бросил в лицо первому обвинение в измене, а второму — в вероломстве. Когда хан стал бахвалиться победой, князь плюнул ему в лицо. Взбешенный хан приказал отрубить русскому военачальнику голову.
Затем ордынцы кинулись на основные силы армии князя Трубецкого. Из укрепленного русского лагеря картечью ударили пушки, пешие солдатские полки открыли огонь из пищалей. Татарская атака захлебнулась. Русский лагерь под Конотопом был фактически окружен татарской ордой и наемниками Выговского. Трубецкой отдал приказ готовиться к прорыву. До московской границы предстояло двигаться по открытой равнине, очень удобной для татарских налетов. Поэтому русская армия двинулась «табором», «гуляй-городом»: войска шли в кольце обозных телег, которые, сомкнувшись, образовали своего рода передвижную крепость.
С диким воем татары кидались в атаку, стремясь своей массой прорвать тонкую линию телег и ворваться в центр русских порядков. В упор по татарской конной лаве били десятки орудий, из-за телег ратники вели непрерывный ружейный огонь. Теряя сотни воинов, ордынцы откатывались. Тогда телеги размыкались и оставшиеся в живых воины дворянской конницы вылетали вперед, рубя степняков. Те бросались в рукопашную схватку, но наши воины отступали за ряды возов. Татары оказывались перед телегами и опять попадали под убийственный огонь. И все повторялось снова.
Три дня, огрызаясь сталью и свинцом, русское войско отступало к Путивлю. Три долгих летних дня длилась эта битва. Наконец, войска подошли к пограничной реке Сейм. Составленные полукругом телеги образовали предмостное укрепление, под прикрытием которого наши навели мосты. Затем в полном порядке на правый (русский) берег отошли солдатские и рейтарские полки, дворянская конница, были переправлены все пушки и обозы. Русская армия вырвалась из ловушки. Видя такое дело, крымский хан решил больше не испытывать судьбу и отошел назад, начав грабить малороссийские города и села. Вопреки бредням нынешних свидомитов, никакого сокрушительного поражения русское войско не потерпело.
Так чем же гордятся украинцы? Тем, что татары использовали людей Выговского как штрафбат, послав их в первую самоубийственную атаку? Тем, что потом татары всласть пограбили Украину? Этим сражением могут гордиться русские — они сумели прорваться через несметные полчища татар. Этим сражением мог гордиться крымский хан: все-таки он серьезно потрепал московскую дворянскую конницу. А вот духовным наследникам Выговского гордиться совершенно нечем. Или, может быть, свидомые — никакие не украинцы, а потомки татар, мимикрировавших под более цивилизованный народ?
Оставшийся без татар Выговский не решился штурмовать Путивль и отошел к Гадячу. Отсюда гетман послал польскому королю трофеи, взятые им (а точнее татарами) под Конотопом: большое знамя и барабаны, чем еще раз подтвердил, кому он служит на самом деле. Все это время в народе росло недовольство расположившимися в Чернигове, Нежине, Прилуках польскими гарнизонами, посланными королем в помощь Выговскому. Малороссийский народ был вынужден снова браться за оружие. Непрерывные бои и столкновения превратили этот некогда цветущий край в пустыню. В некоторых городах стояли польские гарнизоны, в Киеве засел русский гарнизон князя Шереметева, часть городов была подконтрольна вольным атаманам или людям Выговского. Вскоре на Левобережье началось открытое восстание против Выговского. По призыву переяславского полковника Тимофея Цецюры народ расправился с поляками, расположившимися в левобережных городах. Полковники Иван Богун и Михаил Ханенко возглавили всенародное выступление против Выговского. На сторону восставших перешли авторитетнейшие казаки — соратники и родственники Богдана Хмельницкого: Василий Золоторенко и Яков Сомко. Оправившаяся от неудачи под Конотопом армия Трубецкого, не встречая сопротивления, снова вошла в Малороссию.
В Запорожье казаки провозгласили новым гетманом сына Богдана Хмельницкого Юрия. В сентябре под Белой Церковью друг против друга стали два войска — Выговского и Хмельницкого. Казаки обеих армий собрали раду и решительно заявили, что не будут сражаться против Москвы. Выговский, лишившийся последних сторонников, только поспешным бегством спасся от расправы. 17 октября 1659 г. состоялась новая Переяславская рада, о которой сегодня на Украине не вспоминают. Герой Конотопского сражения князь Алексей Трубецкой привел к присяге на верность русскому царю нового малороссийского гетмана Юрия Хмельницкого.
