Мир героев — это поле высшего человеческого напряжения, где организмы низших обывателей сгорают, точно примитивные схемы в электромагнитной буре ядерного взрыва. Там в душах пробуждается порыв к высшему, самоотверженному, и низость становится еще более низкой. Здесь даже несмелый пойдет на подвиг лишь из одного страха прослыть трусом. Вступает в силу закон «пассионарного намагничивания», когда один герой, бросаясь вперед и играя со смертью, заражает своим примером тысячи сердец. Так, как сделал молодой Наполеон, бросившись со знаменем по узкому Аркольскому мосту, под губительные залпы австрийской картечи. Древние верили, что храбрых боятся даже пули, и сотни тысяч раз человечество видело тому подтверждения. Современной науке еще предстоит найти объяснение такой мистической заговоренности.
Я знаю, что таких сверхлюдей достаточно и сегодня. Читал, как «Черные ангелы» из Питера, улыбаясь, шли с гранатами в руках по мосту в Абхазии — прямо на грузинские пулеметы. И взяли мост. Я слышал, как простые девятнадцатилетние парни, которые в обычной жизни стали бы урками или торговцами в ларьках, в Чечне бросались в стену пламени. И прорываясь сквозь него, в одиночку уничтожали целые группы укрывшихся боевиков.
Я сам видел, как срезанный пулей человек упал на перекрестно простреливаемой улице Королева у телецентра тогда, в октябре 1993-го. Надо было вынести раненого, но страх сковывал нас, ибо лютовали ельцинские стрелки-каратели. И вдруг один парнишка, внешне такой же, как тысячи других на улицах Москвы, сбросил кожаную куртку. «В кармане адрес, если что…», — бросил он соседу и кинулся к раненому под пули. Какой-то мистический ток пронизал нас, и мы бросились следом.
Такие люди есть. Они способны стать храбрыми и честными вождями, которые поведут русских к звездным высотам. Нужно лишь государство, которым правят герои, а не денежные мешки. Государство, создающее поле пассионарного напряжения. Народ, живущий в нем, сотворит чудеса и храбрости, и техники. Став тысячекратно сильнее разнеженных и мягких «демократий» стареющего Запада.
Нам хочется, чтобы русский мир стал именно таким. А Вам, читатель?
Ведь теперь вы живете в эпоху антигероев. Кого знает наша публика? Разве того парня, который вынес друга с поля боя? Нет, массы поклоняются вертящему дурацкий барабан Якубовичу, славному сыну еврейского народа, ежепятнично вопящему с экрана свои прибауточки. А выдернутые им посланцы земель русских, стоя у крутящегося барабана, подносят ему дары своих краев: кто — сома, кто — меду. Так, будто он — великий князь, святой или ордынский хан. Он славен не тем, что изобрел невиданную машину, сражался с болезнями или приращивал славу Империи. Он — всего лишь шут и фигляр, человечек низшего разряда. А его делают аристократом! А все это осеняет титры: «проект Влада Листьева», очередного «сына юриста», который не стоит и мизинца того мальчишки, который вел БТР в огненном аду Грозного.
С завидным постоянством телевидение вливает нам в мозги целую шеренгу деятелей подиума. Портных, мастерящих некую «высокую моду», корчащих из себя пуп мироздания. Рядом с ними клубится мерзкий мир старых «мальчиков» и экзальтированных особ, несущих на пожухших лицах следы всех пороков. Их фамилии подчас звучат как польско-шляхетские, но мы-то знаем: их предки вышли из грязных и крикливых местечек черты оседлости.
Но народ знает их больше, чем Сергия Радонежского и фельдмаршала Шереметьева, чем всех русских воинов и творцов, вместе взятых. И это — намеренное преступление, тонкое убийство ариославянской души, подмена тысячелетних ценностей позолоченной грязью. Нас делают привычными к тому, что в час кровавый и горестный, в который гибнет русская часть, заведенная в огневую ловушку с пустыми обоймами, на экране улыбающиеся бабы будут все так же расхваливать тампоны. И кривляться эстрадные шуты в женоподобных одеждах, брызжа весельем и роскошью над русской кровью.
Мы никогда не смиримся с этим лживым, лицедейским, уродливым миром. Мы готовы стереть его с лица русской земли беспощадно и навсегда. Ибо не желаем жить во вселенной уродов и неполноценных. Мы устали от мерзости и слабости. Мы жаждем власти героев. И возвращения к древним ценностям, традициям, к величайшей нашей культуре.
Не говорите нам, что если не этот извращенный мир — так обязательно «стукачи», лагеря и очереди. Мир, как и Бог, триедин, и русский витязь в древних преданиях останавливался перед перепутьем из трех дорог, а не на развилке. У нас есть третий путь. К Третьему Риму. Наш разум давно вырвался из ложной дилеммы «либо казарма и обкомы-обкомычи — либо шоумены, мафиози и банкиры». Ведь и брежневский социализм, и западный рынок есть не что иное, как две стороны одной медали. Они оба — царство низкой материи, толпы, субпассионариев, недочеловеков и серости, ненавидящих все истинно духовное, истинно героическое, имперское. Наш путь — не влево и не вправо, а прочь, к Царству Духа и тысячелетней славы!
В Советском Союзе были только зачатки Третьего Пути. Не сумев развить да поддержать их, русские познали и познают доныне горечь национальной катастрофы.
ГЛАВА 20
ТИТАНОВЫЕ «НАУТИЛУСЫ» ИМПЕРИИ. НАЧАЛО ВОЙНЫ В ГИДРОКОСМОСЕ. МИСТИКА ОКЕАНСКИХ ПРОРЫВОВ. ВОЗДУХ ТРОПИКОВ ВРЫВАЕТСЯ В РУБОЧНЫЕ ЛЮКИ.
1
Был пасмурный декабрьский день 1969 года. У пирса остановились несколько черных тяжелых «Чаек». Захлопали дверцы. Щурясь от летевшего мелкого снега, председатель комиссии контр-адмирал Маслов поправил фуражку и уверенно шагнул вперед. Он и свита, отдав честь флагу корабля, поднялись на его борт.
— Товарищ контр-адмирал! Подводная лодка К-222 к выходу на испытания готова. Командир подлодки, капитан первого ранга Голубков! — отрапортовал ему моложавый офицер.
— Вольно! — ответил Маслов — Здравствуйте, Юрий Федорович! — Взгляд адмирала невольно задержался на стремительном корпусе лодки. И он невольно залюбовался ею. Шеститысячетонное, хищно вытянутое, словно у акулы, титановое тело с обтекаемой башенкой рубки. Вздымается из воды хвост руля направления, похожий на косой и длинный акулий плавник.
…Открытый люк поглощал их одного за другим, и ботинки стучали по скобам трапа. Вслед за Масловым утроба субмарины приняла контр-адмиралов Горонцова и Мормуля.
…К-222 отвалила от стенки, уходя в море, к кромке льдов. Чтобы нырнуть под них и дальше мчаться, выжимая максимум из реактора.
— С Богом, Николай Григорьевич! — шепнул Горонцов Мормулю. Тот лишь коротко кивнул в ответ. Они знали, на что идут.
Между льдом и дном было только двести метров холодной водной толщи. Лодка должна была идти на глубине «сто». Напряженно застыли на постах горизонтальные и вертикальные рулевые, щелкнуло реле «автопилота». Каперанг Голубков отрывисто отдал приказ командиру боевой части-5, кавторангу Самохину. Где-то за их спинами стержни вдвинулись в реактор…
…Чтобы не упасть назад, все в центральном посту схватились за закрепленные предметы — лодка резко набирала скорость. В уши ворвался гул обтекающей лодку воды. Он нарастал, превращаясь в самолетный надсадный рев.
