Да, сие жестоко. Очень жестоко. Но война – это неизменная вещь. Она играет роль волка в природе, который очищает ее от больных и выродившихся особей. Война требует храбрых, энергичных, преданных державе людей, которые в мирное время тонут в массе подлой слизи. А значит, как это ни жестоко звучит, войны закаляют и укрепляют нацию.
Но мы все послевоенные годы провозглашали анафему войне. Отчасти причина тому – отражение состояния души нашего народа, вынесшего на себе тяжесть самой кровавой битвы в истории. «Только не было б войны!» Мы не можем их винить. Мы понимаем их.
Но законы жизни наций и государств неумолимы, как и законы физики. Нам может не нравиться принцип всемирного тяготения или старения человеческого организма. Однако брошенные вещи от этого не перестанут падать вниз, а люди не станут бессмертными. Впрочем, иные фронтовики писали стихи: «Мы умрем на подступах к Нью-Йорку…»
Проповедь пацифизма и «мирумирства» сделала свое черное дело. Мы забыли о том, что Империи нужны, прежде всего, воины. Мы поступали по марксистско-ленинским канонам – и развалили страну. В какие-то три года, потеряв все, ради чего рвали жилы в 1941–1945 годах. Мы превратили Великую Победу в Великое Напрасно.
Если Россия возродится, то да начертит она на своих устоях надпись, которая украшает памятник адмиралу Макарову: «Помни войну!» Тем более что сейчас весь мир снова начинает вползать в полосу кровавых передряг.
Сейчас я включаю телевизор и вижу, как продолжается та же разрушительная работа. Мультики для деток «Сказки Новой России». Детский голосок лепечет: «Однажды птицы решили доказать всем остальным, что они самые храбрые, самые сильные, самые честные…» Маршируют по экрану колонны существ с ястребиными головами, изрыгают огонь боевые вертолеты и мелькают мечи. «… Самые умные, самые красивые… – продолжается лепет. – Мама, они что, дураки?»
Так борются с «фашизмом» какие-нибудь очередные шендеровичи. А проще говоря, делают из русских детей бледных слизняков, которые будут беззаботно веселиться, пока где-то очередные изуверы станут жечь русских заживо или распиливать на циркулярных пилах. Как это уже было в Таджикистане и Молдавии, в Чечне и Азербайджане. Так уничтожают в корне основу основ здорового народа – его боевой дух. Из нас делают похотливых и трусливых тварей, изнеженных, мягкотелых.
И пока наших чад пичкают «Сказками Новой России», жены чеченских боевиков учат своих детей: «Мы – самые умные, самые смелые и стойкие». Они привьют своим сыновьям любовь к винтовке и кинжалу, к гранате и пулемету. Они воспитают их на примере отцов, державших в страхе целые русские города. Сделают их беспощадными ко всем, кто не из их роду-племени. Тысячи раз расскажут о том, как они храбро повергли на колени этих вялых, спившихся, превратившихся в продажных баб русских. Как сам Ельцин принимал их вождей в Кремле.
Нет, читатель. Новая Россия должна быть страной воинов. И не смирения, а боевой свирепости, нетерпимости. Она должна наплевать на всех и заявить о своей полной правоте, ни за что ни перед кем не каясь. Все, что делала Великая Россия – свято и непогрешимо. Иначе ей не жить. Иначе быть ей добычей молодых, злых и сильных племен.
Мы медленно и верно становимся элоями – слабыми и по-идиотски беззаботными существами из уэллсовской «Машины времени». Элоями, которых пожирали выходящие по ночам из подземелий потомки рабочих – морлоки. Только в роли обиталищ последних ныне выступают южные и юго-западные порубежья бывшей Империи. Завидна ли такая участь – развлекаться истово, любой ценой и каждую минуту ждать, что тебе придется погибнуть от взрыва бомбы в метро или гореть заживо, мучительно и страшно?
Нет, господа, русские должны стать суровыми и сильными воинами, жестокими и беспощадными, когда на их страну посягает любой враг. И всякий, уничтожающий наш боевой дух, сам подлежит уничтожению.
Пацифизм, возведенный хотя бы даже на словах в ранг государственного принципа, сотворил вещь чудовищную. СССР на деле много воевал. Но при этом прятал и забывал своих героев. Он не создавал культа воинской славы и мощи Империи. А это, как мы уже знаем, не менее важно, нежели создание авианосцев или эскадр сверхзвуковых бомбардировщиков.
Одно из самых сильных средств создания такого имперского культа – это сохранение реликвий войн и проявлений героизма своего народа.
Посмотрите на Японию. Она сберегла броненосец «Микаса», на котором адмирал Того разбил русский флот в 1904–1905 годах. В храме Ясукуни, где хранятся таблички с именами всех погибших в последней войне, есть и торпеда, управляемая смертником – «Кайтен», и самолет летчика-камикадзе. Железные реликвии, памятники безумной отваги людей, «потрясателей неба» и детей «священного ветра».
Даже страны, давно распростившиеся с имперским величием. Англичане, например.
А мы? У нас как бы невзначай, но на самом деле – спланированно и целенаправленно (с дальним прицелом!) – жестокой рукой уничтожались боевые имперские святыни.
При Хрущеве безжалостно разрезан на металл первый русский броненосец «Петр Великий», прослуживший во флоте 80 лет. А еще – первый в мире мощный ледокол «Ермак», спроектированный самим адмиралом Макаровым, героем войн 1877–1878 и 1904 годов. То было ритуальное убийство памятников, олицетворявших неразрывную связь царской и Красной империй.
При Хрущеве разделали на металл первые и единственные русские дредноуты, уцелевшие после 1917-го года. Все три! Пущены на слом уникальные, проплававшие сорок лет русские эсминцы типа «Новик». При Хрущеве и Брежневе отправлены на заклание все советские эсминцы, воевавшие в Отечественную, ходившие в страшные походы, сквозь смерть и бешеные атаки немецких «Юнкерсов».
Были превращены в плавучие мишени и расстреляны крылатыми ракетами гвардейские крейсеры «Красный Крым» и «Красный Кавказ» – реликвии ожесточенной борьбы за Черное море, огненных десантов в Крыму и обороны Севастополя.
Пошел на слом в 1974-м первый советский крейсер «Киров» – герой обороны Питера. Как и множество субмарин Великой Отечественной – «щук» и «катюш», «малюток», «декабристов» и «эсок».
Исчезли почти бесследно гордость и краса имперских ВВС 1930-х годов – четырехмоторные гиганты ТБ-3. Те, что летали на полюс, били японцев на Халхин-Голе и выбрасывали первые воздушные десанты. А потом, устарев, гибли в неравных схватках с гитлеровскими «Мессершмиттами». Не сохранилась ни одна русская «летающая крепость» Пе-8 из тех, что бомбили Берлин. Почти полностью исчезли легенды битв над морями и полями – штурмовики Ил-2 и торпедоносцы Ил-4.
У Петра Сажина в «Севастопольских хрониках» есть пронизывающий душу эпизод. 1968-й год. Седые ветераны во главе с адмиралом Ворковым плачут, прощаясь с эсминцем «Сообразительный». Со своим гвардейским кораблем. Вспыхивает неумолимый автоген, вгрызаясь в его овеянную славой броню.
Резали ветерана, который прошел шестьдесят три тысячи миль под огнем и бомбами. Доставлял в осажденный немцами Севастополь войска, вывозя оттуда раненых, детей и женщин. Высаживал четыре десанта. Уничтожил десять батарей, 30 танков и восемь батальонов пехоты врага. Сбил пять самолетов. Выдержал сотни торпедных и бомбовых атак.
