Таким образом, Курт Левин — это подлинно титаническая и одновременно — эзотерическая, загадочная фигура в психологии ХХ века. Он выступил зачинателем трех важнейших линий, в решающей степени сформироваших картину ХХ века. Речь идет о современных методах стратегической неконтактной войны, берущей начало от ковровых стратегических бомбардировок США в годы Второй мировой войны и достигшей своего наиболее полного воплощения в американских операциях — войнах теперешнего времени, начиная с 1991-го.
Во-вторых, он же оказался у истоков системы коллективного принятия решений и иерархической совмещенной системы управления, базирующейся на корпоративной вере, принятой в качестве безусловной ценности. Эта система впервые начала эффективно применяться в Японии и потому получила название японских методов управления. Однако эта система как-то незаметно, уже с учетом национальных особенностей, постепенно распространилась на весь мир, и сегодня она является едва ли не несущей конструкцией управленческой культуры всех крупнейших транснациональных корпораций.
И, наконец, третье. Именно Курт Левин создал технологии программирования индивидуума через скрытое и зачастую даже не осознаваемое поведение коллектива (причем этот коллектив тайным и определенным образом тоже запрограммирован под решение вполне конкретных задач), и эти технологии стали оборотной, темной стороной практически всех социальных технологий современного западного общества.
В начале ХХ века возникла первая собственно американская фундаментальная психологическая теория, получившая название “бихевиоризм”. Ее основоположник Уотсон заявил: «Изучать можно только поведение. Сознание вообще не представляет интереса, так как не поддается исследованиям. Поведение человека надо изучать точно так же, как и поведение животных и перестать вести праздный разговор о сознании. Абсурдно, изучая поведение животных, заниматься конструированием их сознания…»
Сам Уотсон стал не только президентом Американской психологической ассоциации, но и большую часть жизни успешно занимался бизнесом. Он делом доказал то, что людей можно дрессировать, что при постоянном повторении простых и понятных образов в увязке с позитивными результатами для индивидуумов можно сформировать абсолютно устойчивую модель поведения. Хорошо себя ведешь — получаешь кусочек сахару. И будешь себя потом вести так, как надо…
Закон аффекта Уотсона гласит: “В случае, если какое-то действие приводит к желательным результатам, вероятность его повторения возрастает, а если к нежелательным последствиям — снижается”. То есть, классический принип дрессировки по дедушке Дурову. Казалось бы, тривиальный вывод был использован, начиная с середины ХХ века, практически всеми ведущими державами мира в психологической войне друг против друга. Простые, понятные, впечатавшиеся в сознание образы и фразы, повторяемые до сумасшествия, до безумия и увязываемые с поощрением или наказанием для индивидуумов, в итоге сформировали идеологию основных участников исторической драмы Второй мировой войны. Именно пропаганда, построенная на простых, понятных, четких и однозначных мыслях и образах, самым жестким образом нацеленных на поощрение или устрашение, стали средством, сформировавшим массовое сознание в Америке, Германии и России.
Последний великий бихевиорист Скиннер довел технику обучения-дрессировки до совершенства. Он смог научить голубей играть в пинг-понг. Обучив голубей клевать нужное место на телеэкране, Скиннер смог добиться, чтобы они направляли боевую ракету к заранее намеченной цели. Скиннер учил, что из человека с помощью соответствующего подкрепления можно сделать все, что угодно. И, как положено последнему великому бихевиористу, довел это до логического конца. В 1972 году он предложил на основе технологии позитивного подкрепления и контроля стимула (контроля за поведением) создать общество запрограммированной культуры, в котором все граждане будут довольны и счастливы.
Собственно скиннеровское методологическое обеспечение и разработанные им конкретные технологии, методы и операции научения стали краеугольным опытом американской массовой культуры. Одновременно они вошли в арсенал психологических войн. Оружие бихевиоризма сначала создавало отрицательные и положительные стимулы, затем жестко закрепляло за ними конкретные образы и, наконец, наполняло эти образы смыслом, ориентированным на систему ценностей и интересов обладателей психологического оружия.
Именно бихевиористское оружие в значительной степени погубило нашу великую державу. Сначала была искусственно сформирована и трансплантирована в советскую действительность система позитивных образов: джинсы, концерты рок-музыки, полные прилавки западного магазина, роскошная американская машина, смеющиеся и улыбающиеся люди. После первичного внедрения образов настала очередь постоянно повторяемых, внедряемых в массовое сознание слоганов-девизов: «демократический Запад», «изобильный рынок», «политические свободы», «партийная бюрократия», «коммунистический террор», «сталинские репрессии» и т. д и т. п.
Затем в отупевших головах советского быдла была установлена четкая и однозначная зависимость между первым и вторым. Американские специалисты по психологическим войнам совершенно справедливо уподобили совковое быдло голубям Скиннера. Хочешь получит много джинсов, сникерсов и колбасы? Искренне прими миражи демократии, рынка и свобод в России. Если ты примешь эти ценности, то наступит счастье и изобильное потребление. Если ты откажешься от этих миражей — то тебя ждут репрессии, тоталитаризм и голод…
Так что зачастую узколобые психологи весьма неправы, когда рассматривают бихевиоризм, как тупую, скудную и нежизнеспособную психологическую школу. Конечно, ей не удалось добраться до глубин человеческого сознания, подобно Фрейду. Не смогла она и разработать изощренную понятийную структуру, которую создал Курт Левин. Не достигла она больших успехов и в понимании сложнейших проблем мыслительной деятельности человека. Однако бихевиористы дали в руки управителей истории чрезвычайно эффективный, хотя и простой инструмент дрессировки общеплатнетного быдла, превращения его в послушное двуногое стадо.
Дополним наш выборочный, сжатый обзор достижений западной психологии ХХ века открытием нейролингвистического программирования — NLP. NLP вобрало в себя достижения практически всех школ психологической науки, обобщило, классифицировало и ввело в систему множество практических методик психотехники и специальных психологических инструментов, накопленных теоретической и практической психологией более чем за вековой период.
NLP исследует связи, имеющиеся между нашими мыслями, речью и действиями, то есть тем, что связывает нас с другими людьми, с окружающим миром и его духовным измерением. Основоположники NLP, Бендлер и Грендлер, называют среди своих учителей трех выдающихся ученых — Франца Перлза, новатора психологии и создателя гештальт-науки, Джереми Саттира, лидера в области семейной психотерапии, и Милтона Эриксона, всемирно известного гипнотерапевта. Однако мы с полным основанием добавили еще по меньшей мере двух авторитетов — Скиннера, основателя бихевиоризма, о котором мы писали несколькими абзацами выше, и Норберта Винера, основоположника кибернетики, который уподобил человеческий мозг чрезвычайно сложному и гибкому компьютеру.
