Кто виноват в этой трагедии? С полной ответственностью заявляю: не только воровское государство. В том числе в смерти множества людей повинен и уже покойный глава Комиссии по лженауке, академик Э. Кругляков. Жаль, что он умер осенью 2012-го – я бы ткнул его лицом в его же преступление. Ибо еще несколько лет назад была готова отличная технология полной защиты лекарственных средств с помощью так называемых антистоксовых составов, светящихся в инфракрасных лучах. Технология, успешно применяющаяся в защите крупных купюр в РФ и в документах таможни. Полностью отработанная в производстве. Позволяющая каждому покупателю проконтролировать подлинность лекарства и делающая невыгодой их подделку. Ибо изготовление антистоксовых меток настолько дорого, что полностью лишает смысла бизнес на фальшивках. При этом чиновник не нужен: метки может ставить подлинный изготовитель препаратов, а контролировать «настоящесть» – каждый потребитель.
Осатаневший от своих инквизиторских занятий, академик РАН Кругляков объявил все это… лженаукой. Успешно работающую технологию!
А теперь поведаем всю историю целиком…
Вспышки…
Контакт вошел в паб, как и было условлено, ровно в семь вечера. Неприметный молодой человек в твидовом – а-ля студент Оксфорда – пиджаке, в академических очках в роговой оправе. Вошедший улыбнулся фигуристой официантке, коснувшись подбородка свежим журналом «Сайентифик Америка», что-то сказал, блеснув линзами очков. Отхлебнув пива из запотевшей кружки, резидент Максимов из-за своего столика наблюдал за связным. Вернее, Максимовым он был на Родине, а здесь он – всего лишь Джереми Ф. Коллинз, скромный клерк в сервисной компании. Что ж, все пока верно. Контакт держит в руках условленный номер того самого журнала и вроде бы соответствует описанию. Сейчас он должен взять свою пинту нефильтрованного пива и подойти к столику.
– Не помешаю? – с обаятельной улыбкой связной приблизился к столику Максимова. – Вы не курите? Зажигалки не найдется? А то свою забыл…
Связник, поставив кружку на стол, полез в карман и вытащил сигару.
Все правильно. Именно такими и должны быть первые слова и действия – пароль. Максимов, прищурившись, ответил нужным отзывом:
– Ах, молодой человек, бросали бы вы вредную привычку!
«Пока все верно, – подумал резидент, протягивая навстречу склонившемуся к столику связнику зажигалку, – осталась последняя проверка…»
Зажигалка была непростой. В нее был встроен маленький инфракрасный фонарик – кусочек арсенида галлия, излучавший невидимый обычному глазу свет.
Максимов щелкнул кнопкой «пьезозажигалки», направив ее раструб на рукав связника чуть выше запястья. На ткани засветилось зеленоватое световое пятнышко. Холодный ком скатился в желудок Максимова. Волосы на руках встали дыбом от прилива адреналина. Казалось, жилы забились льдом.
«Черт», – пронеслось в голове резидента. Тайная метка, о которой знал только он и о которой инструктировали в прошлый раз, была на одежде пришедшего. Значит, провал был – и теперь на встречу пришел подставной.
А вслух резидент произнес:
– Пардон! Газ, кажется, кончается…
Щелкнул кнопкой вторично, добыл огонек. Пришедший умело прикурил, с чувством пыхнул сигарой:
– Спасибо!
– Присаживайтесь, молодой человек, – улыбнулся в ответ резидент. А про себя подумал: «Удобная штука эта новая „опознавалка“. Это тебе не радиоактивная метка. В паб счетчик Гейгера нести неудобно…»
В этот момент он незаметно уронил в кружку пришедшего кристаллик ботулитоксина…
* * *
В тот же самый момент в Кавминводах, намного восточнее, на посадку в местном аэропорту заходил рейсовый Ту-334М. В отличие от Британии, здесь уже стемнело. Командир экипажа, пилот первого класса Сахонько, уже вывел лайнер на глиссаду.
– Е. т. м.! – выругался он, когда за панорамой ветрового стекла огни аэропорта, мигнув, погасли. Во тьму погрузился и весь Пятигорск.
– Внимание всем бортам! – раздалось в наушниках. – Говорит диспетчерская северокавказского воздушного узла. У нас произошел крупный теракт. Аэропорт Кавминвод обесточен…
Резко выдохнув, чтобы не выругаться снова, Сахонько приказал второму пилоту включить инфракрасный прожектор в носу лайнера. Связавшись с вышкой аэропорта, получил разрешение на посадку по экстренному варианту.
«Тристатридцатьчетверка» снизилась над полосой. Отвечая на инфракрасный свет, обработанные люминофором фонари бетонной дорожки вдруг вспыхнули ярко-зеленым.
«Порядок!» – отлегло от сердца у командира. Он виртуозно посадил машину. В салоне зааплодировали: шасси коснулись бетонки по-советски мягко. Взвыл реверс, замедляя бег воздушного корабля. Пассажиры, пожалуй, даже ничего и не заметили…
* * *
– Это что? – возопила почтенная питерская пенсионерка Клавдия Михайловна, потрясая пузырьком анаприлина. – Это солидная аптека, называется? Да вы мне подделку впариваете!
– Успокойтесь, женщина, – устало промолвила менеджер торгового зала. – В чем дело?
– А вот в чем, милочка! – пенсионерка поднесла маленький, похожий на авторучку инфракрасный фонарик к логотипу фирмы на упаковке лекарства. Она водила устройством во все стороны. Логотип не светился.
– Может, у вас фонарик сломался? – со слабой надеждой в голосе протянула менеджер, но Клавдия Михайловна не оставила ей никакой надежды. Схватив первую попавшуюся коробочку со стеллажа, торжествующая старушка направила на нее свой ИК-излучатель, и название «Арбидол» заиграло изумрудным свечением.
Да, пенсионерке действительно чуть не продали фальсификат, сделанный из мела где-то в районе Анатолийского нагорья…
* * *
– Поехали! – скомандовал в микрофон командир отряда спецназа Чрезвычайной антикоррупционной комиссии.
Хозяин дома на Рублевке едва не обмочил штаны, когда два вертолета, зависнув над крышей, сыпанули вниз десантниками в кевларовых латах. Да он, в сущности, мало что смог сообразить, когда одновременно настежь распахнулась от взрыва входная дверь и когда в окно его кабинета, высадив стекло ударом ботинка, ворвался «космонавт», спустившийся сверху по канату.
– Ни с места! Руки на стол! – рявкнул он, и ствол его автомата, направленный в лицо чиновника Минздрава Ревякина, показался тому туннелем в бесконечность. Мысли шалой круговертью понеслись в голове. Все, конец. Ревякин почувствовал, как на глаза наворачиваются предательские слезы. Из-за двери кабинета доносились возня и глухие удары: незваные гости кого-то утихомиривали. Ревякин, чувствуя наступающее оцепенение, положил трясущиеся руки на сукно антикварного стола.
Дверь кабинета распахнулась. Громила в сферическом шлеме уважительно пропустил вперед седоватого, с военной выправкой человека в скромном френче.
– Ну здравствуй, гражданин Ревякин… – произнес тот с улыбкой, не сулящей ничего доброго.
