Однако вот что интересно: почти 40 миллионов золотых марок (или 10 миллионов долларов) перевел фирме Парвуса вовсе не немецкий Генштаб, а банкирский дом Варбургов из Нью-Йорка. Клан Варбургов же выступал самым тесным деловым партнером уже известного вам, читатель, Якоба Шиффа.
Да и сам немецкий Генштаб после октября 1917-го сильно разочаровался в Парвусе. Ибо тот настаивал не на капитуляции России перед Германией, а на переговорах парламентариев обоих государств в нейтральной стране. То есть, на действиях в обход и кайзера Германской империи, и его Генштаба.
Иными словами, Парвус с самого начала прикрывался сотрудничеством с Германией, чтобы особо не афишировать совсем иной источник финансирования – американский. И все истошные вопли о «немецких деньгах» были предназначены для того, чтобы скрыть эту сторону «инвестиций в революцию». Немцы были отнюдь не единственными инвесторами…
Да, читатель, огромную роль в финансировании Октябрьской революции 1917 года сыграли американцы. Откроем книгу Энтони Саттона – «Уолл-Стрит и большевистская революция». (М., «Русская идея», 1998 г.) Нынешние обличители «коммунистов-уголовников», на все лады описывая переброску Ленина в Россию немцами в «пломбированном вагоне», почему то забывают о том, что кроме вагона был еще и пароход. Просто в вагоне ехал Ленин со товарищи, а на пароходе плыл второй вождь Октября – Лев Давидович Троцкий. И если вагон катил по рельсам из Швейцарии, то пароход вышел из Нью-Йорка.
В 1916 г. Троцкий, высланный из Франции, 13 января 1917 г. высадился в Нью-Йорке. Официально заработав несколько сотен долларов, Троцкий жил в США на широкую ногу. У него была своя машина с шофером, дом с холодильником и пылесосом – неслыханная роскошь по тем временам. Паспорт для возвращения в Россию дал ему Вудро Вильсон – президент США. (Э.Саттон, указ. соч., с 15-18).
Троцкий ехал с 10 тысячами долларов в кармане, что в переводе на нынешние деньги составляет никак не меньше 200 тысяч «зеленых». 26 марта 1917-го на пароходе он отплывает из Нью-Йорка в большой компании революционеров и агитаторов. Все они направлялись в Россию. В канадском Галифаксе его арестовали было английские власти (как возможного германского агента), однако очень быстро освободили по просьбе английского посольства в Вашингтоне, которое действовало так по настоянию Госдепартамента США. Словом, революционер и непримиримый борец с капиталом Троцкий а Америке имел непосредственную финансовую и административную поддержку от самых высших политических и финансовых кругов Соединенных Штатов.
Лейба Давидович Троцкий – фигура весьма непростая! Его дядя Абрам Животовский – биржевик и миллионер, член «Русско-Азиатского банка». Он торговал металлом из США в Первую мировую. Три его брата осели в разных странах, пытаясь затем налаживать бизнес между большевиками и Западом. Литературный агент Троцкого в США Гомберг-Грузенберг – сын раввина, эмигрировавший в США из России. Он же – доверенный советник «Чейз Нешнл Бэнк» в Нью-Йорке и Флойда Одлума из «Атлас Корпорейшн». (Саттон, указ. соч., с.34-35).
Мы выдвинем такое предположение: Ленин и Троцкий – это два источника финансирования. Американский след в Октябрьской революции и последующей трагедии Гражданской войны в России весьма отчетлив. Нам видно: кроме немецкого Генштаба, у 1917 года были куда более мощные заокеанские спонсоры. Именно американцы превратили русскую революцию 1917 года в выгоднейшее коммерческое предприятие. Немцы тут даже рядом не стояли. Как, впрочем, и англичане и французы – они-то на второй Русской смуте потеряли очень и очень большие деньги. И это, кстати, тоже играло исключительно на инвесторов из-за Атлантики!
Сверхприбыль без риска
Итак, «операция «Революция», умело профинансированная из-за рубежа, увенчалась успехом. Русскую сокровищницу взломали. Оставалось только взять трофеи. Начался невиданный грабеж русских богатств, затмевающий даже дела конкистадоров в индейской Америке. И, если уж подсчитывать наши потери и убытки тех лет, то смотреть нужно в общем, суммируя Первую Мировую, обе революции 1917-го и тяжелую Гражданскую войну 1918-1922 годов. Потому что все эти события – суть этапы одного и того же действа, главным смыслом которого стало огромное по масштабам выкачивание ресурсов из России.
Выкачивание русских богатств в широком масштабе началось уже после Февральской революции 1917 года, еще до всяких коммунистов. Господа демократы между февралем и октябрем 1917-го довели страну до ручки. Интеллигенты отменили чинопочитание в армии и ввели полковые комитеты: они стали голосованием решать – идти в бой или нет. Армия стала стремительно превращаться в анархичную толпу, началось массовое дезертирство. Февральские демократы словно распечатали сосуд со злым джинном, выпустив из тюрем всякую сепаратистскую нечисть. Например, они освободили епископа-униата Шептицкого – агента Австро-Венгрии, идеолога западно-украинского сепаратизма. Позднее Шептицкий станет служить Гитлеру, окормляя бандеровское движение.
Февралисты начали формировать национальные части, фактически подготавливая развал страны. В России как грибы после дождя стали плодиться всяческие республики, суверенитеты и национальные правительства. Появлялись даже республики, в которых верховодили немецкие военнопленные. На все это накладывались волны убийств, грабежей, уголовщины, жуткая инфляция, коррупция и воровство…
В этом кошмаре состоятельные люди принялись переводить свои деньги за рубеж. Русские банки превратились в станции по перегону личных состояний в Европу. Промышленники гнали прибыли от своих предприятий за кордон. Отлив богатства за рубеж из России был колоссален. Уже правительство Керенского летом 1917 года решило проводить вполне коммунистическую политику: отменить конвертируемость рубля, пресечь вывоз денег из России, покончить с тайной банковских операций. Однако развал зашел столь далеко, что поздней осенью 1917-го власть на семьдесят лет захватили коммунисты.
Большевики-интернационалисты, скинув никчемное правительство Керенского, сначала отнюдь не рассчитывали удовлетвориться одной Россией. Они думали о мировой революции, и потому смотрели на страну как на трофей, который надо как можно скорее выпотрошить, переведя изъятые деньги и ценности в свою главную базу – Швейцарию и в американские банки. Так они и поступали до половины 1918 года, в те несколько месяцев безвременья, когда единой страны уже не существовало. Шли грабежи и конфискации состоятельных людей, богатых выпускали за рубеж за выкуп в 400 тысяч золотых рублей с человека. Тогда же за рубеж шли пароходы с русскими товарами, выручка от коих, как и в 1990-е годы, не возвращалась обратно и оседала на личных счетах большевистских вождей в иностранных банках. Как считает Сергей Норка в своей «Руси окаянной», до начала междоусобной бойни, всего за несколько месяцев после октября 1917-го, только по этому товарному «каналу» из России выкачали свыше двух миллиардов золотых рублей. Или почти 23 миллиарда долларов по сегодняшним меркам.
Любое детальное исследование показывает: западные финансисты чутко и умело управляли Революцией и Гражданской войной в России на протяжении 1917-1920 годов. Да, они не ставили только на одну лошадку. Они поддерживали большевиков – но они же помогали и их врагам, белому движению. В любом случае Запад почти ничего не терял. Победившим большевикам для восстановления растерзанной, порушенной страны все равно пришлось бы обращаться к США – за машинами и оборудованием, за технологиями, инвестициями и кредитами. Расплачиваться большевикам-коммунистам в любом случае приходилось золотом, награбленным со всей России, потоками дешевого хлеба и ценного сырья, отдавать в концессию иностранному капиталу лучшие железные дороги и месторождения полезных ископаемых.
