Книга Третий проект. Спецназ Всевышнего, страница 102. Автор книги Максим Калашников, Сергей Кугушев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Третий проект. Спецназ Всевышнего»

Cтраница 102

Эти стратегические материалы могут быть применены в качестве так называемого запального элемента в ториевых реакторах. США, рассекретив Манхэттенский проект, «признались», что затратили на наработку государственного запаса оружейного урана и плутония 3,9 триллиона долларов. Учитывая сохранявшийся во время «холодной войны» ядерный паритет, можно говорить, что такая же сумма была затрачена и Советским Союзом. Такие гигантские деньги могут снова стать «живыми» для нашей страны. Более того, как следует из расчетов, не опровергнутых Минатомом на закрытых парламентских слушаниях в Госдуме в июне 1997 года, 1 тонна указанных материалов в ториевом реакторе конструкции Максимова дает итоговое энерговыделение, эквивалентное более 100 млн. тоннам нефти. Соответственно, цена оружейного урана и плутония в будущем может превышать 16 миллиардов долларов за тонну (при уровне цен на нефть 1997 года). Гленн Сиборг, выдающийся американский ученый, руководивший Комиссией по атомной энергетике США, лауреат Нобелевской премии, еще в 1971 году заявлял, что «плутоний может заменить золото в качестве мирового монетарного стандарта…». В отличие от золота с его, строго говоря, иллюзорной ценностью, запас которого у нас в значительной мере истощен, с внедрением новой ториевой технологии Россия будет обладать реальными залоговыми ценностями будущего – носителями энергии! В денежном эквиваленте речь идет о новых залоговых ценностях величиной более 10 триллионов долларов.

…В ядерной бомбе используют не менее 4 защитных блокировок, а на атомных станциях – всего одну. Академик Лев Феоктистов, соратник академика Андрея Сахарова и в научном мире величина, возможно, даже большая, первым из мировых ядерщиков решился написать, что «ни один из ныне существующих реакторов (109 в Америке, 30 у нас), работающих по принципу выгорания, нельзя отнести к безусловно безопасным. И если вдруг регулирующие стержни покинут активную зону… никакая аварийная защита не поможет». Наружные приводы таких стержней – это конструкции, которые и обычной гранатой можно разрушить. На год же непрерывной работы в реактор ВВЭР-1000 загружают урана-235 порядка тысячи килограммов, то есть в количестве нескольких десятков атомных бомб.

Лев Максимов:

– Решение проблемы безопасности ядерных объектов, ставшей столь очевидной после событий 11 сентября, я излагаю и в письме к Джорджу Бушу, поскольку несколько обращений к двум президентам России остались без ответа. Так вот, если в результате любого мыслимого теракта авария случится на ториевом реакторе моей конструкции, загрязнение будет локальным, где-то в пределах самой станции…

Существующие атомные станции становятся бомбами замедленного действия, которые страна «подложила» сама себе. Террористическая угроза и для России видится в нынешней ситуации, к сожалению, вполне реальной хотя бы потому, что все пути для этого практически открыты. Так, плутониевые реакторы Сибирского химического комбината (СХК) спрятаны под колпаком, который проектировался только для защиты от снега. Но это делалось в условиях, когда объект находился под охраной дивизии противовоздушной обороны. Два года назад военных убрали. Теперь любой спортивный самолетик проткнет эту крышу, как картонку. Авария уничтожит город.

Проект строительства ториевых реакторов признала прорывным высшая атомная инстанция – комиссия Курчатовского института. Уже восемь лет на руках Льва Максимова имеется и базовый международный патент, защищающий права России на эту технологию в двадцати европейских странах. Однако на родине проект упорно стараются «задавить».

Причина в том, что в ториевой энергетике запальным элементом служит уран. А в 1993 году Виктор Черномырдин, будучи премьер-министром, утвердил «Соглашение между правительством РФ и правительством США об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия». В соответствии с этим документом наша страна обязалась передать Америке 500 тонн оружейного урана, то есть практически весь ядерный потенциал. Пока государство не знало, что делать с оружейным ураном и плутонием, собственный глава правительства при отсутствии контроля продал по дешевке ядерный паритет.

Лев Максимов:

– У меня есть стенограмма выступления министра Михайлова, из которой следует, что он, прежде чем что-то предпринять по урановой сделке, консультировался с Чубайсом. Как известно, все, что касается национальной безопасности, подлежит обязательной ратификации в Федеральном Собрании. Но никто из организаторов «урановой сделки», в нарушение конституционных требований, и не подумал внести на ратификацию этот документ. Понимали, что первый же вопрос, который им будет задан: а сколько оружейного урана, собственно, остается в стране? Вышло, что я своим изобретением случайно «зажег свет в комнате», где было налажено воровство.

Выездная комиссия из пяти профильных комитетов Госдумы во главе с доктором технических наук, физиком из Арзамаса-16 Иваном Никитчуком три дня проверяла в Институте физико-технических проблем металлургии и специального машиностроения обоснование ториевого проекта. В итоге комиссия оценила, что те 500 тонн, которые американцам передали за 11,9 миллиарда долларов, стоят минимум 8 триллионов долларов!..Стоит добавить, что расчеты велись на основании тогдашних цен на нефть 1997 года. Сегодня сумма возросла как минимум в три раза.

Надо отдать должное, специалисты не испугались огласить эти цифры на закрытых парламентских слушаниях в Госдуме в 1997 году. Материалы заседания были официально направлены президенту Ельцину, премьер-министру Черномырдину, в Совет безопасности, в Госдуму и Совет Федерации, Минатом. В ответ – тишина.

Документами слушаний заинтересовался генерал Лев Рохлин. Он нашел Максимова в Новосибирске, которому, в частности, и обмолвился о том, что украденный правительством уран и плутоний – собственность Министерства обороны. Если же разрубить «урановый узел», то нищее сегодня ведомство сможет получить обратно хотя бы часть таких гигантских ценностей.

Генерал Рохлин заявил, что у бригады Второго следственного управления есть достаточно оснований сделать в Совете Федерации доклад о потерях государства в «урановом беспредел». Примерно тогда же на Максимова было совершено покушение в метро. А Рохлина застрелили…

Сегодня Россия собственником оружейного урана юридически уже не является. По данным, которые удается отслеживать, вывезли больше трети государственного запаса. Сколько на самом деле – усиленно скрывается. Однако, судя по расторжению договора по ПРО, вероятно, отправили очень много.

Руководство Минатома не смогло опровергнуть научно-технические расчеты по ториевому реактору. Стоит особо подчеркнуть, что ни одного отрицательного научно-технического заключения Минатома по концепции ториевого топливного цикла не существует.

Однако в результате раскрытия сути «урановой измены» институт, которым руководил Максимов, профильный секретный объект Минатома, был фактически ликвидирован в 1994-м. Министерство не пожалело отрубить себе правую руку.

Лев Максимов:

– Де-юре институт существует, я по-прежнему подписываюсь как исполняющий обязанности директора. А на самом деле в 1994 году его работа была прервана. Это беспрецедентный случай, когда организация, отнесенная двумя распоряжениями федерального правительства к перечню особо режимных объектов, была ликвидирована группой преступных лиц. Они изъяли пропуска сотрудников, попросту выбросили людей на улицу без какого-либо законодательного оформления, не выдав им даже трудовые книжки. Все наши архивы, включая материалы по 10-ти важнейшим, прорывным изобретениям, которые были полностью подготовлены к патентованию за рубежом, похищены со взломом помещений.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация