– При имеющейся структуре производственных мощностей российская экономика вряд ли получит собственное оживление, – говорит А. Кобяков, имея в виду сырьевой характер РФ. – Самоподдерживающийся экономический рост пока в России невозможен. Для этого нет целого ряда важнейших как институтов (в лице, скажем, суверенной финансово-банковской системы), так и важнейших решений, способных изменить технологический характер этой экономики, повысив долю наукоемких отраслей и т. д. В любом случае это – вопрос далекой перспективы. Если эти вещи начнут осуществляться.
В ближайшее же время наше состояние останется производным от состояния мировой экономики. Поэтому хотелось бы разобраться: а что происходит с последней?
На днях мы беседовали с моим другом и соавтором Михаилом Хазиным. Я спросил его: «Как ты смотришь на появившийся в последнее время набор заявлений из Евросоюза, Японии, США и РФ о том, что мы достигли не просто плато, а даже роста?» Говорят: мол, на одну десятую процента снизилась безработица в Соединенных Штатах – с 9,5 до 9,4 %. Но при этом, что примечательно, и число рабочих мест сократилось тоже. Вот такие вот выкрутасы со статистикой наблюдаются. Очевидно, что просто перестали учитывать тех, кто прекратил поиски работы. Хазин ответил: «Мне кажется, что это – некая согласованная пиар-кампания». Попытка, как выразился Максим Калашников, применить шаманство, заклинания против кризиса.
Может, кто-то наивный действительно поверил в окончание кризиса. А нам важно понять саму природу кризиса. По моему мнению, мы имеем дело с «наложением» кризисов разного рода друг на друга. Это не один кризис, а сразу несколько. Не просто рецессия в рамках короткого цикла, условно говоря, пятилетнего. Вернее, в рамках трехдесятилетнего цикла. Если брать вторую половину ХХ и начало XXI века – то такова протяженность короткого цикла. Значит, перед нами – и ЭТОТ кризис в том числе. В этом смысле действительно можно предположить, что выход из рецессии нащупан. Но если принять в расчет, что мы находимся и в рамках волны Кузнеца, и в рамках волны Кондратьева (обе – в понижающейся фазе), то очевидно: любые подъемы, что здесь будут возникать (в рамках долгой понижающейся фазы), будут иметь короткий и очень невнятный характер. А после будет наступать новый спад.
По моим априорным представлениям, высказанным год назад, к 2010, а то и к 2011 году наступит некоторое затишье. А после него пойдет очередная, уже серьезная волна кризиса, которая станет окончательной для изменения мира в том виде, в котором мы его сейчас знаем. Здесь будут и проигравшие, и побежденные, и победители. Имеет смысл рассматривать многие вещи именно сквозь эту призму…
То, что происходит нынче, Андрей Кобяков считает пока еще «косметической зачисткой». Но долго ли удастся сохранять сложившуюся парадигму глобального финансового капитализма, отвязанного от каких-либо реальных стоимостей и т. д.? И что, собственно, придет ей на смену? Ведь существует (и об этом все боятся говорить) и латентный валютный кризис. Протекает он в странной манере. Мы увидели девальвацию рубля и целого ряда валют по отношению к доллару (в конце 2008 года), но при этом все понимают, что главной жертвой валютного кризиса должен стать именно… доллар. Вот что говорит Андрей Борисович:
– Поэтому мы имеем дело с несколькими кризисами разного рода. Это и структурный кризис, и кризис парадигмальный, и кризис прежней технологической модели развития. Пропустив V технологический уклад, Россия при отсутствии какой-либо внятной экономической политики получила «просадку» и вышла в другую когорту стран в мировой иерархии. Если мы упустим возможность модернизации на следующем, повышающейся фазе Кондратьевского цикла (по моим расчетам, она должна наступить в районе 2015 года), то РФ однозначно проваливается в некий «четвертый мир». А там – никаких перспектив не то что для развития, но и для существования той массы народа, который могла бы прокормить наша экономика. Тогда действительно все эти сценарии относительно того, что в России для обслуживания нефтегазового комплекса не нужно более тридцати миллионов населения, могут оказаться актуальными.
Согласен с Михаилом Делягиным в том, что нынешнее государство неэффективно и уповать на него весьма сложно. Но вот вопрос: а на что тогда мы можем уповать? Если обсуждать персональный состав правительства – это один вопрос. Если говорить о России вообще и роли государства в ней, то очевидно: без государства многие вещи в принципе невозможны. Многое без него мы не сдвинем с мертвой точки ни при каких обстоятельствах. Вопрос перевода нашей экономики в коридор инновационного развития – именно государственный. Ибо наш бизнес абсолютно невосприимчив к инновациям. Абсолютно! Не созданы никакие институты, которые могли бы этим заниматься. У нас идут одни разговоры о Банке развития, о каких-то конкурсных условиях предоставления этих кредитов… Этого просто нет даже в зачаточном виде. Ну, поговорили о технопарках и технополисах, приняли программу – и тут выясняется, что Минсвязи отказывается финансировать десять технополисов. В другом технополисе уходит генеральный инвестор. Ну что это, извините за выражение, за бардак такой в масштабах страны?
При этом нет представления о том, как, собственно, должен работать технополис. Сама их идея возникла в Японии. Но японцы перед этим ездили и изучали опыт как Кремниевой долины в США, так и академгородков в Советском Союзе. И только потом создали нечто свое. Но в РФ даже такой попытки понять (что нам нужно в структурном отношении, как этот механизм должен работать) не предприняли!
Считаю, что без серьезных организационных и институциональных усилий государства нам в принципе «не светит» никакого будущего.
Относительно мирового кризиса мое мнение таково: да, сейчас мы нащупали некое плато, но после него будет новое падение – и гораздо более серьезное. В конце концов, о том, что кризис прекратился, во времена Великой депрессии говорили и в 1930 году, и в 1931-м, и позже. Каждый раз тогда якобы начинал восстанавливаться фондовый рынок, но затем снова рушился. Если брать даже чисто финансовые показатели, то нет никаких оснований считать, что кризис преодолен. До тех пор, пока не «сгорела» эта безумная масса ничем не обеспеченных денег, кризис будет усиливаться. Наоборот, мы видим, как все эти деривативы сейчас монетизируются.
Поэтому кризис продолжится, а бенефициаром (извлекателем выгоды) из него окажется Китай. Он уже удачно пробросил через Назарбаева (а потом – и через РФ) идею глобальной валюты в виде специальных прав заимствования. А на самом деле – начал программу создания валютных свопов с целым рядом государств, в том числе и заокеанских (Аргентина, Бразилия и т. д.). (То есть КНР выстраивает новую систему бездолларовых расчетов не только со своим ближайшим окружением. – Прим. ред.) Китай превращается в полноценный международный платежно-расчетный центр, готовясь к перехвату мирового лидерства… Учитывая меняющуюся геополитическую конъюнктуру, мы кое в чем могли бы сыграть на опережение…
Слепота в «зоне катастроф»
Смысл выступления заместителя директора Института прикладной математики (ИПМ) РАН Георгия Малинецкого сводился к тому, что РФ ради обретения лучшей доли должна, если говорить образами из старого анекдота, хотя бы купить лотерейный билет. А не пассивно скользить по нисходящей траектории. Мы все еще находимся в так называемой точке бифуркации, откуда можно свалиться в пропасть, а можно – и взлет начать.
