«Потребление огромного объема «готовой» информации — видео, аудио, образы, светящийся экран, говорящие игрушки, интерактивные игры — подобно питанию рафинированными продуктами и сластями. И это может нанести серьезный вред системе информационного метаболизма ребенка — его способности самостоятельно обрабатывать информацию. Сможет ли он различать причины и следствия, связно изложить историю, мыслить научно, прочитать книгу, посвященную одной теме, а не сборник эссе? »
Вопрос, как вы понимаете, — чисто риторический. В нем уже содержится ответ. Перед нами, господа, — особи низшей расы. Не важно, что перед нами англосаксы, немцы или славяне по крови и фамилиям. На самом деле это уже «постиндустриальные недочеловеки».
Гоулман и Дайсон не сказали нам, читатель, ничего нового. Мы и так знаем, что общество потребительства, современного неолиберально-монетарного капитализма в изобилии плодит полулюдей. По меткому определению Андрея Фурсова — человекозавров. То есть психически и умственно ущербных особей, не читающих книг, ничего толком не знающих и не умеющих, маниакально-депрессивных и порочных, ярко выраженных социопатов. А то и вовсе аутистов, неспособных жить в обществе, быть нормальными супругами и вообще рожать детей. Это — некие новые варвары, тупиковая ветвь эволюции.
Сегодня психологи на Западе качают головами, говоря о появлении кидалтов («взрослых детей», kid + adult). То есть людей, которые принципиально не хотят взрослеть. Они и в сорок лет живут с родителями, при этом их поведение — как у подростков. Они не желают заводить своих детей и обременять себя семьею. Ибо они не хотят никакой ответственности. Они хотят жить и развлекаться. И это тоже — один из ликов нового варварства. Софья Докука пишет в журнале «Однако»:
«…Впервые о проблеме массового инфантилизма заговорил психолог Дэн Кайли, выпустив в 1983 году книгу «Синдром Питера Пэна. Мужчины, которые так и не стали взрослыми». В этой работе Кайли охарактеризовал некоторых мужчин как «хронически безответственных» Питеров Пэнов, которые не хотят ни работать, ни жениться, ни заводить детей. Все желания инфантильных взрослых ограничиваются разного рода развлечениями — от компьютерных игр до коллекционирования оловянных солдатиков. Эти идеи попали на плодородную почву, и уже через несколько лет эксперты стали говорить о формировании нового типа личности — кидалта (от англ. kid — ребенок и adult — взрослый).
Возможно, такие оценки, возводящие моральную незрелость чуть ли не в ранг нервного расстройства, несколько некорректны, однако бессмысленно было бы отрицать, что в последние десятилетия жители развитых государств гораздо чаще сталкиваются с социальным инфантилизмом.
…Проявления моральной незрелости можно наблюдать в самых разных сферах, однако психологи в первую очередь акцентируют внимание на неготовности кидалтов создавать свою семью. Некоторые молодые люди в принципе готовы жить в неофициальном гражданском браке, но только с условием того, что они могут покинуть партнера в любой момент. Новые взрослые больше не хотят делить друг с другом радости и горести, брать на себя ответственность за благополучие другого человека. Как мы уже писали в статье «Общество взаимной безответственности» (см. «Однако» № 18 (34)), классическая система ценностей, ставящая на первое место семью, утрачивает свою актуальность, и в развитых странах можно наблюдать коренной перелом в отношении к институту брака. Люди больше не хотят жертвовать личной свободой и своими интересами ради других. С этим сопряжено и нежелание инфантильных взрослых заводить детей, что постепенно выливается в демографическую катастрофу в развитых государствах…»
Вот что говорит Татьяна Черниговская, доктор биологических и филологических наук, профессор факультета свободных искусств и наук СПбГУ, экс-президент Межрегиональной ассоциации когнитивных исследований (цитируем по статье в журнале «The Prime Rissian Magazine», сентябрь-октябрь 2011 г.).
«— Меняет ли человеческий мозг сетевая культура? И возможно ли в будущем объединение всех сознаний в единую социальную сеть?
— Я бы этот вопрос развернула в психологическую плоскость: погружение огромного числа людей в виртуальные миры, в социальные сети, конечно, весьма опасная вещь, которая влияет на психику. В том смысле, что в виртуальных мирах нет смерти: компьютеры и гаджеты можно включить и выключить. И там нет никакой ответственности, ты можешь быть невидимкой, менять свои роли, и нужен очень сильный характер, чтобы переключаться из виртуального мира в реальный, — и этого большинство не может. Многие в реальном мире продолжают жить так, как будто они находятся внутри экрана. Не говоря уже про детей, выросших на компьютерных играх, — они превращаются в аутистов. У них неадекватная психика, у них впоследствии нарушена, в широком смысле этого слова, сексуальная жизнь. Точнее — гендерное поведение, потому что они не умеют общаться с реальными людьми, они привыкли общаться с покорным компьютером. Я бы даже сказала, что свойственная компьютерному миру культура гипертекстов (вещь, конечно, замечательная, потому что в течение двух минут можно получить ответ на миллион вопросов) по-своему опасна, потому что эти ответы очень поверхностны.
Часто люди вместо того, чтобы читать весь текст, выискивают только интересные места, не погружаясь вообще ни на какую глубину. Это ведет к оскудению мышления. То есть, с одной стороны, это фантастическая возможность, сидя в поле среди ромашек, войти в Библиотеку конгресса или посетить Лувр, а с другой — многие уже перестали понимать, что знания даются с трудом…»
Весьма исчерпывающий ответ насчет того, какие уродливые недочеловеки ринутся на арену политики в ближайшие годы.
Они и читать-то не умеют. Они не могут воспринять большие тексты, хватая только самые примитивные идеи, не требующие никакого мышления. Перед новыми варварами бессмысленно разворачивать стройную аргументацию с историческими примерами или увлекательный сюжет: они всего этого не воспринимают. Мы не знаем, как они «читают», ибо представляем собой более высокую ступень эволюции. Но в том же журнале есть анонимная статья «Разночтения», где неведомый автор, буквально захлебываясь от восторга, рисует мир «чтения» постиндустриальных недочеловеков.
«Мир наполнился новым поколением читателей — которые как-бы-читают, а на самом деле делают несколько вещей одновременно: ведут автомобиль — и читают, переходят улицу — и читают, смотрят You-Tube — и читают комментарии. Чтение из деятельности, плохо совместимой с какой-либо другой, стало дополнением к чему угодно. Чтение в широком смысле — как сбор и производство информации, ее обработка и тиражирование.
Большая часть времени тратится не на сосредоточенное поглощение информации, а на браузинг, идентификацию ключевых слов, на то, чтобы отследить тэги, зафиксировать в сознании линки и учесть лайки. Мы не настраиваемся на волну автора, а воспринимаем, всасываем, абсорбируем текст за счет других техник. Достаточно проглядеть текст, поймать ассоциацию, уловить нужную ссылку; всерьез запоминать что-либо незачем, все легкодоступно, проще еще раз открыть страницу, чем копаться в памяти.
Чтение скорее стало проглядыванием; читать и тем более перечитывать тексты целиком некогда — только выборочно; если что-то непонятно, проще — если ты все равно читаешь онлайн, с экрана, — переключиться на другой источник, чем тратить дополнительную энергию на расшифровку и поглощение того, что требует чрезмерной концентрации или глубокого погружения. Текст перестал восприниматься как нечто цельное, законченное, имеющее точно определенное начало и конец. В цифровом виде страница — книжная в частности — абсолютно для самых разнообразных операций…
