— Ах так! Не признаешь, значит, нас!
Это послужило сигналом. Один из здоровяков рванулся вперед. Его удар был страшен, батюшка отлетел к дверям храма и тяжело повалился, зажимая руками разбитое, окровавленное лицо. Но палач с трезубцами на одежде не собирался отпускать свою жертву, подскочив, он нанес священнику несколько ударов ногами. Из храма выбежали прихожане, стараясь защетить своего настоятеля. Вместе они оттеснили «тризуба».
— Не бейте его! Совести у вас нет…
Молодые ублюдки заржали. Они полностью осознавали свою силу и безнаказанность, они упивались беспомощностью людей, скотам в человеческом обличье было забавно видеть и ощущать страх тех, кто был выше и лучше их на несколько порядков.
Молодой иерей бросился на бугая, который избил настоятеля. Тот легко блокировал два хорошо поставленных удара, иерей в мирской жизни неплохо занимался боксом, рванул его на себя и нанес сокрушительный удар коленом по корпусу, добавив локтем сверху вниз по спине. Молодой священник распростерся у его ног, потеряв сознание.
Кто-то из задних рядов боевиков «Тризуба» дал длинную очередь из автомата в воздух. Это послужило началом всеобщего избиения. Православных били прикладами автоматов, армейскими ботинками, кулаками. Крики боли наполнили церковный двор.
Так действовали те, кого пригрел Президент Украины, движимый бредовым желанием создать «единую» для Украины Поместную церковь, которая бы объединила верующих православных Московского патриархата и так называемого «Киевского», во главе с самопровозглашенным «главой», отлученным от Церкви за раскольничество Филаретом Денисенко, а также и католиков с униатами. На деле же пошел брат на брата и сын на отца. Униаты и филаретовцы захватывали православные храмы, выгоняли и избивали прихожан. И все эти преступления против Веры и Православной церкви творились под личиной «демократических преобразований в обществе».
Потом верующих пинками загнали внутрь храма, откуда-то в руках боевиков «тризуба» появились канистры, остро запахло бензином. Люди замерли в безмолвном ужасе, понимая, какая страшная смерть им уготована.
— Молитесь своему москальскому
[16]
Богу! Пусть он совершит чудо!
Стоящий за углом мужчина мучительно кусал губы. Что делать, ведь у него — задание. Ни в коем случае нельзя раскрывать группу… Но. Нужно оставаться человеком. Человеком Православной веры. Сейчас у этих несчастных людей, виноватых лишь в собственной искренности и непоколебимой вере в Бога, только один шанс. Помощи им ждать неоткуда.
Мужчина поднес руку к лицу.
— Внимание — атака. Работаем индивидуально, — прошептал он в пришпиленный с внутренней стороны рукава миниатюрный микрофон. — Приготовиться… Начали!
Сразу двое «тризубовцев» с самодельными факелами в руках упали, расплескав мозги из раскроенных черепов. Осели на землю еще несколько боевиков. Остальные заверещали и стали в панике разбегаться. А бойцы спецотряда, невидимые и неслышимые, продолжали методично расстреливать палачей, еще минуту назад торжествовавших над беззащитными людьми. Дикий, животный ужас обуял боевиков «тризуба». Покусившись, подняв руку на святое, они получили немедленную и страшную кару.
— Уходим, — произнес мужчина.
Прямо на него мчался, ничего не соображая, «священник»-филаретовец. Командир группы шагнул навстречу и жестко ударил открытой ладонью по его лицу, ломая нос, зубы, мелкие лицевые кости. Тот кувыркнулся на землю. Возле командира как из-под земли выросли два бойца.
— Принимайте «клиента», потом с ним поговорим. Бобер и Свист, оставайтесь с ним. Остальные — движемся по прежнему маршруту.
* * *
К «объекту» — большой четырехкомнатной квартире в девятиэтажке — вышли точно в назначенное время. Группа заняла исходные позиции для мгновенного штурма. Бойцы сводного спецотряда будто бы хотели превзойти Бэтмена и Человека-паука по части экзотичности занимаемых позиций. Кто висел вниз головой над окнами квартиры, кто распластался по стене. Трое спецназовцев скрючились, вися на тросах и прячась за ограждением лоджии. Снайперы на соседних крышах и в паре квартир напротив держали под прицелом окна «объекта».
Специалист инструментальной разведки оторвался от окуляра массивного электронного бинокля, совмещенного с остронаправленным микрофоном.
— На объекте десять целей. Двое, судя по всему, цивильные.
— Внимание, цель № 1 только что прошла на объект, — доложил второй наблюдатель.
— Внимание, приготовились… — Сам полковник Симонов внутренне подобрался.
Неизбежный предбоевой мандраж как рукой сняло. Подходила к завершению тщательно спланированная операция.
Уже с самого начала стало ясно, что за всеми этими беспорядками в Полтаве и других городах центра Украины, да и в самом Киеве, кто-то стоит. Уж слишком быстро и безошибочно были отыграны все пункты чудовищного сценария. И по принесенным жертвам становилось ясно, что ставки теперь слишком высоки.
Отряд полковника Симонова охотился именно за организатором всего этого кровавого спектакля в Полтаве. Была развернута агентурная сеть и с помощью коллег из СБУ установлена личность «крота». Естественно, сотрудники Службы безопасности так и не догадались, кому передали столь ценную информацию. Они приняли офицеров спецотряда за специалистов ГУРа — Главного управления разведки Украины. Но они где-то были и правы, потому что Украинское ГУР было аналогом русского ГРУ.
Просмотрев полученное досье, полковник Симонов нахмурился. Матерый попался агент, такого взять будет непросто. Да и никому другому просто не доверили бы осуществление такого сложного плана.
Многоходовая схема полковника Симонова была выстроена полностью. Теперь оставалось только захлопнуть ловушку. Он коснулся тонкого усика портативной рации.
— Начали!
* * *
Николай Петрович вошел в квартиру этого ничтожества Санька. Он беспокоился, что-то долго не было вестей от группы Умара. Куратора ОУН-УПА встретил хозяин в одних семейных трусах. И, как всегда, сильно «датый», да еще и, похоже, «под кайфом».
— О, привет борцам с коммунизмом! — пьяно ухмыльнулся он. — А мы тут празднуем победу. Ребята шалаву какую-то притащили. И братца ее малолетнего — вам в подарок.
У Николая Петровича сладко закружилась голова — была у него эта мерзкая страсть, на которой и подловил его резидент ЦРУ. Он заглянул в комнату, где на полу, прикованная к батарее, сидела заплаканная девчушка лет шестнадцати. Остальные накачивались водкой и наркотиками на кухне, чтобы потом приступить к новому этапу «увеселительной программы».
— Э, не, это для нас. Ваш «подарочек» в дальней спальне, хотя ежели желаете присоединиться…
В этот момент оконные стекла разлетелись мириадами осколков, а в квартиру влетели фигуры в черных комбинезонах, страшных масках противогазов и с компактными автоматами «Вихрь» в руках. С грохотом вылетели входные двери, выбитые специальным шнуровым зарядом, по полу квартиры покатились газовые гранаты.
