– А при чем здесь ты, княже? Он ведь в тебя стрелял.
– Тот воин, что брата его убил, погиб скоро. Дружина – род, вот кровь на старшего и перешла…
Савинов в свою очередь посмотрел назад. Огонь на носу «Пардуса» гнал ночь, плясал на воде текучим золотом, выхватывая из тьмы ощеренную кошачью пасть на носу лодьи. Частью облитая его светом, а частью испятнанная глубокими тенями, лодья представляла собой впечатляющее зрелище. Что-то мрачно торжественное выплывало вместе с ней из глубины веков, свирепое и неумолимое, мерно взмахивающее плавниками весел. Сашка вздохнул и отвернулся.
– Много врагов у тебя, князь. Вот еще весины…
– С ними, Александр, по зиме война будет. Не захотят они мириться – знаю я их породу. Слишком многих мы на том берегу посекли. Весь – народ упрямый, их пока на обе лопатки не уложишь, – знай кулаками машут. А род Выдры – сильный. У него союзники из больших весских родов Медведя и Росомахи. Да меряне еще… Хорошо хоть биармы в стороне, а то б нам по Двине к полуночи не ходить. А ведь оттуда китовый воск да моржовая кость на торг идут. За эти товары арабы втридорога платят.
– А напали-то они почему? Без причины так не бьются…
Ольбард согласно кивнул:
– Есть причина. То долгий сказ, но до петухов еще далеко.
Глава 15
Как вождь у вождя невесту украл
…Я украсила брильянтом
Мой венчальный белый ток
И кроваво-красным бантом
Оттенила бледность щек…
Николай Гумилев
В те поры было Ольбарду всего-то осьмнадцать зим. Это теперь ему помнится – сколь молод был, а тогда мнилось, – достиг зрелости. Уже три года водит дружину, а новый наставник и опекун Ререх не нахвалится своим учеником. Случилась же вся быль как раз за лето до того, как пошел Ререх в свой кавказский поход, да так и не воротился назад. Ушел в отшельники… А Ольбард воротился, и с ним еще трое. И это все… Тогда-то он и стал по праву носить родовое имя – Синеус, и никто не посмел бы уже сказать, мол, князь молод, неопытен… Но все это сталось после того, как встретилось сердце молодого князя со своею любовью.
А случилось это в лесу, где проходил молодой князь очередной Ререхов урок – путал следы. Надо было это так сделать, чтобы мудрый варяг-наставник не нашел его до определенного срока. Стояла середина зимы. Снежные тропы видны как на ладони, и надо быть хитрее лисы, чтобы суметь в ясную погоду, когда не идет снег, запутать и спрятать свой след. И Ольбард нашел способ. Отбежав для начала подальше в лес, он описал в нем большой круг, в середине которого был быстрый ручей, не замерзавший в самые лютые морозы. Лыжня подходила к ручью с двух сторон, на правом берегу чуть выше по течению, чем на левом. Ольбард несколько раз возвращался по своему следу, оттолкнувшись рогатиной, с разбегу перескакивал далеко в сторону, откуда начинал бежать обратно. След его лыж плел на снегу таинственный узор, подобный тому плетению, коим мастера украшают крестовину меча. Но и это было не все. По дороге он спугнул молодую лису, поймал ее петлей и тщательно уничтожил все следы охоты. Затем, неся связанного зверя за спиной, промчался еще полкруга назад, по дороге срубая лапник. Из лапника изготовил что-то вроде волокуши, впряг в нее лису и перерезал путы. Испуганный хищник помчался прочь, бреша почти по-собачьи. За ним оставалась широкая полоса слабо взрыхленного снега – не вдруг и заметишь, а если б шел снегопад, тогда так можно было бы и настоящий след прятать. Пусть думает наставник, что Ольбард в сторону пошел, лыжню заметая. Лиса, конечно, опамятуется, перегрызет ремешок, которым лапник привязан, но до того – далеко убежит. А князю-то и нужно – время выиграть… Вот пустил ложный след. А сам снова назад по лыжне, домчал до того места, где его круг замыкался. Прошел немного по прямой навстречу наставнику и снова в сторону за куст перепрыгнул, – уже не опираясь рогатиной. Хоть и не так далеко, да зато следа от древка не видать. От куста отбежал чуть и залез на дерево. Суть уловки той проста. Так многие звери делают, чтобы первыми заметить охотника. Пробегут круг, опишут петлю и лягут недалеко от своего следа. Ждут. Так и Ольбард, сосну оседлал и ждать начал.
А время условленное подошло. И Ререх уже вышел искать своего воспитанника. На счастье Ольбарда, прошел-таки малый снежок и место, где он с лыжни спрыгнул, подзасыпало слегка. Но и этой удачи мало было. Любой охотник, не говоря о таком воине, как Ререх, чувствует, входя в чащобу, если его там поджидают. Зверь ли, человек ли – неважно. Поэтому нужно слиться с лесом, с ветром, гуляющим в кронах деревьев, со снегом, лежащим на ветвях, слиться с их сонным, дремотным духом, раствориться среди тьмы мелких звериных душ, наполняющих чащобу. Просить их, как он просил перепуганного лиса, не серчать, а помочь, спрятать человека. Молодой князь знал, как это проделывать, с детства, – без такого умения и охота не охота, да и Ререх, в свою очередь, обучил его нескольким хитрым уловкам.
Фигура наставника объявилась на лыжне почти совершенно беззвучно. Ререх шел по следу широким накатом, держа рогатину поперек тела, там, где это позволяла ширина тропы. Для опоры он ее не использовал. За плечами воина торчал изогнутый рог боевого лука с наставленной тетивой. Тихо-тихо поскрипывал снежок под лыжами… Ольбард чуял, как катится на него по лесу широкая, подобная морской волне, стена. Как она обнимает деревья и кустарники, просеивает сквозь себя мелкую живность и птиц, – ищет. Князь затаился, наблюдая за наставником уголком глаза. Прямо взглянуть – враз сгубить все труды. Даже самый твердолобый человек почует неладное, ежели на него в упор долго пялиться. Уж Ререх-то не таков – враз откроет! А волна, которую наставник пустил по лесу, катилась все ближе и ближе. Вот надвинулась совсем вплотную, захлестнула… На ветке сидела большая рысь, заметила человека, подобралась. Человек опасен – она знала это, особенно такой, от которого веет неукротимой силой. Рысь предпочла остаться на месте. Будет другая добыча.
Ререх остановился на лыжне. Он внимательно осмотрел кроны деревьев и заметил пятнистый звериный бок, скрывающийся за упавшей лесиной, косо висящей на ветвях соседних деревьев. Прочел нехитрые звериные мысли, усмехнулся в усы и побежал дальше. Места, где князь спрыгнул с тропы, он не заметил.
Погодив, пока схлынет волна, Ольбард слегка расслабился. Теперь оставалось ждать, сколько времени понадобится Ререху, чтобы разгадать его загадки. Он надеялся, что достаточно запутал след, хотя и не сомневался, что наставник его все одно найдет. Главное – чтобы не слишком скоро… Конечно, Ререх мог найти его по-другому. Достаточно ему просто открыться истинному, сияющему миру да уловить звон душевных струн, который у всякого человека свой… Но такой способ он использовать не станет. Так ищут потерянного или попавшего в беду друга, так же можно найти и человека, которого хотя бы однажды ты видел и говорил с ним, хоть второе гораздо труднее. Но к умению заметать, путать следы это не имеет отношения. Тот, за кем ты тропишь след
[79]
, совсем не всегда тебе знаком, как и тот, кто по какой-то причине станет тропить след за тобой…
