Когда зазвонил телефон, Марта двумя пальчиками сняла трубку и промурлыкала в нее:
— Уже пришел? Пусть обождет, за ним придут.
Положив трубку, она обратилась к Бехеру:
— Хапни, друг мой, внизу ожидает некий Валленштейн. Будет нехорошо, если господин фон Гетц заставит его ждать слишком долго. Пожалуйста, пригласите его составить нам компанию и проводите его поскорее сюда.
Бехер вышел и через пару минут пропустил в кабинет Валленштейна.
Валленштейн мгновенно понял ситуацию. Его друг крепко влип и арестован за измену родине, а вся эта троица во главе с веселой девицей — эсэсовцы, которым приказано арестовать фон Гетца и доставить его в Берлин. Пусть он, Рауль Валленштейн, и не гражданин Рейха, а подданный его величества и они находятся в самом центре Стокгольма, но из посольства он уже вряд ли выйдет. Угрюмый вид парней не обещал ему ничего хорошего, нечего было и думать о том, чтобы попытаться силой вырваться из кабинета. На силу всегда найдется другая сила, а, судя по кулакам этих удальцов, на Валленштейна сил у них достанет в избытке.
Разбитое вдребезги лицо и весь жалкий вид фон Гетца подтверждали правильность умозаключений неосторожного волонтера МКК, на свою беду, так опрометчиво пришедшего в посольство.
— Добрый день, господин Валленштейн, — повторила Марта все так же приветливо. — Проходите, пожалуйста. Садитесь вот сюда. Чай? Кофе? Сигареты?
Кользиг подтолкнул Валленштейна в спину по направлению к столу, за которым уже сидели Марта и фон Гетц. Валленштейн успел сделать пару шагов, как Бехер сделал ему подсечку, и он шлепнулся на стул, ловко подставленный Кользигом.
Что говорить, ребята знали свое дело, Шелленберг кого попало в своем аппарате не держал. Бехер и Кользиг по недостатку ума и способностей к выполнению более тонкой работы были костоломами, но они были костоломами высочайшего класса.
Эти ребята отделали фон Гетца с ног до головы, расписав его как пасхальное яйцо, но при всем при том они не нанесли ему ни одной более-менее значительной раны и не поставили ни одного лишнего синяка. Им было дано указание — сломить у фон Гетца волю к сопротивлению. Научно выражаясь, посредством применения физической силы. Они умело ее применили и начисто вышибли у подполковника желание возражать и перечить, сделали то самое, для чего и были направлены в распоряжение гауптштурмфюрера СС Фишер. Они грамотно и умело сломили волю арестованного. Так же умело, как ломали ее у десятков других людей до него.
Относительно же Валленштейна они не получали никаких указаний. Кроме одного — привести его в кабинет. Но своими черепашьими тугими мозгами они понимали, что для того чтобы его беседа с гауптштурмфюрером прошла в духе полного взаимопонимания и не затянулась бы за полночь, Валленштейна нужно поставить в зависимое и унизительное для него положение. Поэтому они и продемонстрировали свой великолепный фокус со стулом. Один подсекает клиента, а второй ловит его на стул, придавливая руками за плечи. Эффектно, унизительно и без телесных повреждений. Извольте, клиент к беседе готов.
Они ошибались. Рауль не был «готов». Он был спокоен, и сам удивлялся своему спокойствию и выдержке. К тому, что время отсчитывает последние часы, а возможно, и минуты его жизни, он отнесся без душевного содрогания.
— Простите, фройлен, чем обязан такому вниманию с вашей стороны и со стороны ваших друзей?
Марта улыбнулась ему как старому другу.
— Как же, господин Валленштейн! Все мы, — Марта повела рукой, показывая на костоломов. — Все мы — ваши самые горячие поклонники. Мы всегда с пристальным интересом читаем ваши глубокие статьи и с нетерпением ждем следующих публикаций.
И, заметив недоверие в глазах собеседника, обратилась к эсэсовцам:
— Вы читаете?
Те издали звук «кхм» и откашлялись в кулак.
— Вот видите, — продолжила Марта. — Они читают. Не обращайте внимания на то, что они так лаконично выражают свои мысли. Это они от смущения. Они впервые видят вот так вот, рядом, человека вашего ума и масштаба и ужасно вас стесняются. Даже робеют в вашем присутствии.
Не снимая лучезарной улыбки, она перевела взгляд на костоломов.
— Вы ведь робеете, не так ли?
Костоломы снова издали звук «кхм» и на этот раз не только покашляли, но и высморкались. Если они и робели от присутствия кого-то, то исключительно самой Марты. Это было совершенно ясно.
— Вот видите — робеют, — снова улыбнулась Марта, — В сущности, они безобидней котенка, только мурлыкать не умеют и молоко пить разучились. И если их не выводить из себя, то они никого и пальцем не тронут. Ведь верно, ребята?
Ребята печально вздохнули.
— А что от меня хотят? — принимая игру, Валленштейн улыбнулся Марте не менее приятной улыбкой.
— О, сущие пустяки, господин Валленштейн. Нас попросили передать вам приглашение посетить Берлин с визитом. Разумеется, неофициальным. Поэтому, в свою очередь, я и мои друзья предлагаем вам совершить увлекательное путешествие в Тысячелетний рейх, а мы составим вам компанию и постараемся, что бы вам не было скучно в пути.
— А если я откажусь, сославшись на занятость? — Валленштейн продолжал обмениваться с Мартой улыбками.
— Не советую вам это делать, мой господин. Ваш друг попытался было изобразить из себя большого начальника, и что из этого получилось? Он только вывел моих слабонервных друзей из себя и сам пострадал понапрасну. Да вы посмотрите на него. Неужели вы хотите такой же участи для себя? Вы же благоразумный человек.
Валленштейн перевел взгляд на фон Гетца. Тот сидел, стараясь нагнуть голову как можно ниже к полу, и сейчас она у него находилась почти на одном уровне с коленями.
— Что вы, фройлен, — запротестовал Валленштейн. — Я и сам давно мечтал посетить Берлин. Чудесный город. Надеюсь, Унтер-ден-Линден все так же красива?
— Красива, — успокоила его фройлен. — Только вам вряд ли удастся ее рассмотреть.
— Что так? Визит будет насыщен культурной программой и протокольными мероприятиями?
— Насчет культурной программы ничего не могу сказать определенного, а вот протокольных мероприятий будет достаточно. Боюсь, у наших следователей не хватит бланков протоколов, чтобы записать ваши правдивые показания. Вы ведь не собираетесь врать следователям?
— Конечно, нет. А что их интересует?
— А вы не догадываетесь?
— Честно — нет. Я в сильнейшем недоумении. Каким образом, находясь на территории нейтрального и дружественного Германии Шведского Королевства, я смог преступить законы Рейха?
— Обыкновенно, — терпеливо пояснила Марта. — Вы прибыли на территорию Рейха и на ней нарушили его законы. Посмотрите, — Марта положила перед Валленштейном лист бумаги. — Видите, это копия справки из пункта пограничного контроля в Копенгагене. Смотрите, тут написано, что тринадцатого марта сего года вы прибыли через порт Копенгагена на территорию Рейха, а семнадцатого марта через тот же порт покинули ее. Припоминаете? Ваш немецкий знакомый… штурмбаннфюрер Бек.
