Они побежали, подхватывая на бегу раненых. Некоторые отбросили на сухое место свои рюкзаки и, подняв оружие, пытались определить, откуда ведется огонь. Они отстреливались, пятясь спиной и вертя головами. Скоро стало ясно, что стреляли преимущественно с двух сторон расщелины и откуда-то сверху. Но в основном засада поджидала их внизу.
Потеряв нескольких человек, отряд укрылся между больших покатых валунов, на противоположном берегу ручья, занимая круговую оборону.
— Беречь патроны! — командовал Морель. — Стрелять только по цели! Пулемет к тем камням! Брантнер, следите за этим склоном. Лучших стрелков сюда. Иначе они забросают нас гранатами.
— Мы потеряли пятерых, — докладывал Брантнер, — убит штабсгефрайтер Хайден.
Тело Ганса Хайдена, того самого солдата, что хорошо говорил по-норвежски, лежало совсем рядом в воде, струи которой, омывая его голову, становились розовыми.
Огонь снова усилился. С двух сторон по берегам ручья к ним приближались фигурки солдат противника, и до сих пор было непонятно, кто это. англичане, норвежцы или кто-то еще. Пулемет приходилось перебрасывать с одного фланга на другой. Короткими очередями пулеметный расчет прижимал к земле атакующих с одной стороны и спешно перетаскивал свой «MG-34» на другую сторону. Так продолжалось довольно долго, ствол раскалился и требовал замены. Второй номер, надев асбестовую рукавицу, снял его и бросил второпях на мокрый песок. Сталь зашипела, окутавшись струйками пара. Третий номер дрожащими руками лихорадочно снаряжал опустевшие ячейки лент патронами — пятьдесят штук на ленту.
Егеря постепенно разобрались и залегли в промежутках между валунами, принесенными сюда миллионы лет назад ледниками с гребней скандинавских хребтов. Если бы не эти валуны, им бы пришлось совсем плохо.
Еще через полчаса противник отошел, и бой затих.
— Следите за ближним склоном, Брантнер, — еще раз напомнил лейтенант. — Ну что, Вангер, — обратился он к подползшему Мартину, — вам приходилось бывать в подобных переделках?
— Это мой первый настоящий бой, господин лейтенант. Что вы намерены делать дальше?
Морель достал сигарету и закурил. Он велел санитарам пересчитать раненых и лег навзничь.
— Не хочу вас расстраивать, Вангер, но не вижу ничего другого, как только идти на прорыв. Мы могли бы дождаться темноты, но вся штука в том, что теперь она наступит через несколько месяцев.
— А раненые? Те, кто не сможет идти?
— Нам остается их только перевязать и оставить здесь, уповая на милость врага. У вас есть другие предложения?
Мартин покачал головой.
— Ждать тут нечего, — продолжил Морель. — Они только получат подкрепление или привезут миномет. Я бы на их месте поставил на том склоне пару крупнокалиберных пулеметов и просто смешал нас с осколками гранитных скал.
Отбросив сигарету, он привстал и осмотрел все вокруг в бинокль.
— Готовимся к прорыву, — скомандовал лейтенант. — Все лишнее оставить. Одеяла, палатки, котелки… Только продукты из расчета на двое суток. Доложите о потерях.
— Пятеро убиты и столько же серьезно ранены.
— Накройте раненых одеялами и заберите их оружие. Не дрейфь, ребята, — обратился он к тем, кого касались эти слова. — Сдается мне, что это англичане, а они славятся своим благородством. Уповайте на него и на Немецкий Красный Крест. — И, повернувшись к остальным: — Готовность через пять минут!
Они решили прорываться на северо-восток, наискось по ближнему склону холма, прикрываясь невысокими кустами. Предстояло пробежать метров двести, и никто не знал, что ждало их там, наверху.
Мартин бежал, пригнувшись к земле, с карабином в одной руке и полупустым рюкзаком в другой. Лямки рюкзака он намотал на левую кисть, используя его вес в качестве балансира. Пули с шипением вонзались в мох возле его горных ботинок. Пулевые отверстия дымились и тут же затягивались. После короткой перебежки он припадал на колено, вскидывал свой «маузер» и стрелял в сторону копошившихся внизу фигурок. Два или три раза он метал в них маленькие айнхандгранаты-39, после чего снова, оступаясь на скользком мху и осыпающихся камнях, стремился вверх.
Он видел, как несколько человек упали и покатились обратно к ручью. Вот их уже не больше пятнадцати карабкается к заветному гребню. Оставалось уже совсем немного. Склон стал положе. Мартин поднял голову и увидел стоящих цепью прямо над ним солдат в меховых шапках. Они только ждали команды, чтобы расстрелять остатки отряда лейтенанта Мореля.
Мартин отшвырнул рюкзак, перебросил карабин в левую руку и, сорвав с пояса последнюю гранату, метнул ее в направленные на него ружья. В следующее мгновение он бросился в сторону и вниз, в заросли кустарника. Вслед за ним устремилось несколько пуль.
В тот момент, когда Мартин кубарем скатился в кусты, потеряв по дороге свой карабин, небо вдруг потемнело. Поднялся резкий ветер, и через несколько секунд налетел шквал, бросив на землю тяжелые снежные тучи Еще через полминуты видимость упала до нуля. Все поглотила серая пелена, сотканная из горизонтальных струй липкого снега. Судьба хранила его на этот раз.
Буря продолжалась не менее получаса. Решив не терять времени, он, почти полностью ослепнув от залепившего лицо снега, сориентировался по расположению склона этого треклятого холма и побежал так, чтобы тот оставался слева. Он много раз падал и катился вниз, не пытаясь сопротивляться. Один раз ему показалось, что он проносится мимо каких-то людей. Но выстрелов он больше не слышал.
Он пробежал не менее трех километров, пока не упал без сил в какую-то расщелину между камней. Остатки снежного заряда накрыли его своим маскхалатом.
Буря кончилась, но небо не прояснилось, оставаясь таким же серым и ветреным. Когда Мартин встал и, оглядевшись, понял, что, по крайней мере, поблизости никого нет, он выбрался из камней и побрел к вершине очередного холма.
Снег начал подтаивать. Почва, покрытая мягкой тундровой растительностью, пропиталась влагой настолько, что его ботинки промокли насквозь. Он поспешил выбраться на каменистый склон и остановился.
Компас остался в рюкзаке. Звезд нет, да и солнце скрыто за плотными тучами так, что, куда ни глянь, везде одинаковая серая мгла. Мартин некоторое время стоял в полной растерянности, пытаясь разобраться в сторонах света. Куда же теперь идти? Идти нужно на север, но где он теперь? Часы показывали восемь. Утра или вечера? Они вышли утром, значит, сейчас вечер. В это время солнце должно быть на западе, но как разглядеть хотя бы отдаленный намек на его присутствие?
Вспоминая, что большинство холмов здесь ориентировано гребнями с востока на запад — так сформировали их стекавшие в океан ледники, — Мартин принял решение идти перпендикулярно к ним. Он встал так, чтобы слева было чуть-чуть светлее, чем справа, и, наметив вдали ориентир в виде одинокой карликовой березки, двинулся в путь. «Ничего, — думал Мартин, — от Нарви-ка, а значит, от самого моря на восток, к шведам, уходит железнодорожная ветка. Я никак не смогу проскочить мимо нее, если только не пошел в противоположную сторону. Впрочем, солнце в конце концов появится, и все выяснится».
