Думал – вспылит, заорет. Смолчал. Передал мне кувшин.
– Да, я ошибся, Тидид. Мне казалось, что мой Номос – очень маленький, меньше не бывает. Тот самый... амбар. И еще несколько человек, которых я люблю. Я ошибся – твой Номос еще меньше, Диомед. Это ты сам! Ты хоронишь друзей – и тут же заводишь новых, ты бросаешь родину – и быстро становишься своим на чужбине. Удобно!
На этот раз удалось смолчать мне. Смолчать, передать кувшин обратно – дабы Любимчик губы омочил. Ошибается рыжий! Врет! Разве я не вспоминаю папу, дядю Эгиалея, дядю Эвмела, Смуглого?..
...Девочку под Фивами, юную жрицу из храма Ма, сожженную Хаттусу, убитых троянцев, Гилла Гераклида, поле под Тегеей, заваленное трупами таких же эллинов, как я...
– Люди тоже ошибаются, Тидид! Не я – ты настоящий Одиссей, муж преисполненный козней и хитрых советов. Удачливый Одиссей! Счастливчик! Ты проживешь сто лет – и будешь крепко спать...
– А ты, Лаэртид? – выдохнул я. – Знаешь, мне рассказывали сказку – про то, как к Богу Единому пришли его Вестники. И одного из них Единый спросил: «Скажи мне, слуга лукавый, когда раб становится свободным?». А ты раб, Одиссей! Раб своей Итаки, своего маленького пиратского мирка, своего козьего Эдема. Понимаешь?
Еле заметно колыхнулась его тень.
– Нет, Тидид. Я не умею понимать. Но и ты ошибся. Я погиб под Троей – вместе с тобой, со всеми остальными. Мертвые свободны. Просто я почувствовал это – а ты нет...
Горчило густое вино в кувшине. Тихо звучал надтреснутый слабый голос – голос старца.
Мы были оба не правы.
Мы были оба правы...
* * *
– Слушай, Италия! Слуша-а-а-ай! По велению богов наших, по благословению Величайшего Отца Молний, по приглашению деуса Мауруса Великое Копье, начинаем священную игру «телепин», дабы боги наши смогли выявить лучших из лучших...
– Телепин! Те-ле-пин! Ар-гос! Ла-ви-ний! Брути-и-и! Лу-ка-ны! Ри-и-и-м! Телепин! Телепи-и-и-н!!!
Телепин, сын Тару-Грома, был немало удивлен – почитают его сильно среди варварских племен! За морями, за горами собирается народ, чтоб с башкою Цигу-злыдня смело в бой идти вперед. По Италии зеленой, сквозь леса, во все концы, звать на битву самых храбрых устремляются гонцы.
Не моя это задумка – Амфилох Щербатый подсказал. Намаялся он там, на Востоке, с подданными и соседями. А как начал в Аласии голову Цигу-великана гонять, как стал приглашать туда всех, с кем переговоры шли особо туго, так и полегчало. Вот и я попробовать решил...
– По воле богов и по общему избранию судьей в этой священной игре станет друг наш и деус Протесилиаус, ведомый своей непреклонной честностью и справедливостью!..
– Бар-р-р-ра-а-а! Слав-а-а-а! Судью в Тарта-а-ар! К Плутону-у-у! Протесилай! Протесилай! Про-те-силай!
Копья в стороны отложим: скучно, право, воевать. То ли дело в поле выйти, чтобы ноги поразмять. Дураки с дубиной пляшут, мы же «голову» возьмем, да в ворота ее вкатим – «го-о-ол» сопернику забьем! Только битва непростая, каждый в ней боец – герой. Ну, довольно наболтали! Рев трубы! Скорее в бой!
А ведь, почитай, все собрались! Никого гнать не пришлось, некоторых не позвали – так обиделись, сами прибежали. Выходит, прав оказался старикашка из храма с тростниковой крышей, ни к чему людей в Великое Царство бронзой и огнем загонять, ни к чему на врага натравливать. Вот они, все тут, без всякого трупа конского, без всякой Трои!
Ты ведь этого хотел, Отец Молний?
...И почему-то представляется всякий раз: Фимбрийская равнина, две дружины, наша и троянская, кожаная «голова» – и Елена вместо Чаши победной. Иногда такая тоска берет!
– А-а-а-а-а-а-а-а! Вперед! Впе-е-е-еред! Гони! Гони! По «крепости» бей, по ворота-а-ам! А-а-а-а-а-ах! Мазила! Мазила! Ма-зи-ла!
Войско Лация в атаке. Все красавцы, как один! Впереди – детина ражий – это Юл, Энеев сын. Обведет в бою любого, ветром мчится Юл-юла. Разбегайтесь все с дороги! Плохи их врагов дела. Но противник не сдается. Не привыкли отступать парни города Турино. Молодежь – «Ювентус»
[56]
звать.
Может быть, ты и прав, Любимчик. Я крепко сплю, я научился хоронить своих мертвых. Почти научился... Диомед Дурная Собака ничем не лучше Одиссея Хитромудрого. Но когда на весах в Аиде (есть такие! верю!) станут взвешивать все нами сделанное, я знаю, что будет на моей второй чаше – той, что уравновесит кровь и пепел. Может, и репа найдется, за которую меня вытащат из преисподней. Или это мне только кажется?
– Нечестно! Нечестно! Не было «головы»! Рука! Рука-а-а! Не было-о-о-о! Судью к Плутону-у-у! Протесилая на солонину-у-у-у!
Гонят брутии луканов – вся истоптана трава. Но ловки луканы в схватке – и в воротах «голова». Рев над полем, рык над полем. «Телепин» вам – не война! Это вам – не лбом о стену, тренировка тут нужна. Плачут брутии от горя. Может, ну ее, войну? Ведь еще раз проиграем – бысть позор на всю страну!
Но ведь Италия останется? Останется бронза – бронза Золотого Века. Эти парни, гоняющие «голову», еще много столетий не будут знать, что такое настоящая война, настоящая Смерть. А тем временем вырастут города, поплывут по винноцветному морю корабли, взрослыми станут козопасы и охотники. И когда Золотой Век кончится, они без страха шагнут в Будущее. И грядущим итальянцам уже никогда не стать мясом для Гекатомбы. Облизнитесь, Олимпийцы! Будете с голодухи дохнуть, вспомните меня – Дурную Собаку!
– Гони! Гони! Давай! Дава-а-ай! Нечестно! Нечестно-о-о! Подсечка-а! Э-э-э-э-э-х! А-а-а-а-а-а-ах! «Голова»! «Го-ло-ва!» «Го-о-о-о-ол!..»
Но сильнее всех волчата – войско давнов в бой идет. «Голова» так и летает. Три подряд – немалый счет. Бородатый и лохматый, вдрызг разгромлен город Рим. Только римляне не стонут: дайте срок – и победим! Рома-Рим не просто город, сам Квирин отец ему. И клянутся все квириты: сдюжим! dixi!
[57]
быть сему!
Ох, и хлопот же с этим гордишкой, что Ром-лавагет основал! Еще и стены не достроили, а уже требуют, чтобы их главными в союзе латинов сделали. Орут, что, мол, наш город сам Квирин-Маурус благословил, а посему мы самые лучшие, самые сильные, наш Рим скоро главным городом мира станет!
Смеются над этими лохматыми. И я поначалу смеялся. А вот недавно перестал...
– Жребий! Жреби-и-ий кому первыми по воротам бить! Боги помогите-е-е! Бо-ги! Бо-ги! Бо-ги! А-а-ах! Э-э-эх! «Го-о-о-о-ол!..»
Но внезапно стихло поле, улетело воронье. Это Аргос Конеславный войско выставил свое. Страшно прочим – боги вышли, боги в бой пойдут сейчас. Тут бы «голову» закинуть за весь год единый раз! Только разве кто сумеет, если вестником побед впереди шагает страшный Марс-Воитель Диомед?
Ну, пора! Эх, жаль не поставишь Лигерона во вторую линию, не отправишь Аякса с «головой» к вражьим воротам. Ничего, парни, в Гадесе «телепина» погоняем. Обещаю! У Белого Утеса поле расчистим! Мало не покажется этим Аидам с Психопомпами! Говоришь, Любимчик, все мы погибли? Врешь!
