Серьёзное возражение против химических теорий было высказано представителями STURP. Если образ возник под воздействием побочных продуктов первоначальной химической реакции (то есть имеет пигментное происхождение), то он должен был бы изменить свой цвет в местах, затронутых пожаром 1532 г. (STURP также провёл специальное исследование Плащаницы, пытаясь обнаружить в ней побочные химические продукты, на наличие которых указывала теория Виньона, но установить их присутствие не удалось.)
Протекание любого химического процесса, в котором участвуют испарения с поверхности тела, будет сильно изменяться в зависимости от плотности и строения различных частей человеческого тела. Например, если исходить из теории Виньона, всё тело должно быть покрыто равномерным слоем пота, содержащим мочевину, ибо в противном случае изображение получится неоднородным. Предположим, от кожи нам удастся добиться подобного эффекта – но как же быть с волосами бороды и головы, которые не потеют – а если и бывают пропитаны потом, то приобретают в результате совсем иные химические и физические свойства. Кроме того, испарения с поверхности волос и кожи происходят с различной скоростью, в результате черты лица и борода должны были бы по-разному запечатлеться на Плащанице. Но этого не произошло.
Кроме того, теории химических испарений не способны объяснить отсутствие каких– либо визуальных искажений образа на Плащанице. Мы уже говорили, что попытка создать изображение при помощи наложения полотна поверх скульптуры, покрытой слоем краски, закончилась неудачей: черты лица на полотне словно разъезжались в стороны, изображение получилось далёким от того, которое мы видим в жизни. То же самое можно сказать и об изображениях, полученных при помощи химических реакций.
Ни одна из этих теорий не учитывает наличия пятен крови на Плащанице. Если это действительно кровь, то она могла перейти на полотно лишь в результате непосредственного соприкосновения с телом. Однако мы знаем, что образ, если не весь, то хотя бы в некоторых своих частях, является результатом дистанционного воздействия на полотно. (В дальнейшем мы более подробно обсудим этот важный для нас вопрос.) Итак, эти только что описанные нами редкие химические реакции тоже вызывают массу возражений и нареканий. В адрес подобных теорий верующие и сторонники подлинности Плащаницы часто говорят: «Но ведь Тот, о Ком мы ведём разговор, – это Сам Иисус. С Ним могло произойти всё, что угодно». Возможно, это действительно так, но тогда сторонники подлинности Плащаницы не имеют права апеллировать ни к известным современной науке законам, ни к подтверждающим их фактам. Оба эти способа доказательств должны быть запрещены для них.
В богадельне г. Торнтона, графство Ланкшир, произошёл уникальный случай, лёгший в основу выдвинутой в 1986 г. гипотезы «естественного процесса». За пять лет до создания этой гипотезы в богадельне скончался от рака поджелудочной железы один пациент, о котором мы ничего не знаем, кроме имени, – Лес. Сняв бельё с его постели, медсёстры обнаружили на матраце странное пятно, повторяющее очертания задней стороны тела несчастного мужчины: плечи, спину, ягодицы, верхнюю часть ног и, что более всего удивительно, левую руку, на которой он лежал. Кроме того, удалось рассмотреть искажённый и едва различимый отпечаток части его лица. Показательно, что образ отпечатался именно на матраце, проникнув сквозь пижаму и простыни, которые, ещё до того, как изображение было обнаружено, подверглись обычному в таких случаях сожжению, – матрац, к счастью, уцелел. Хотя этот случай привлёк внимание судебных медэкспертов спустя пять лет, профессор Джеймс Камерон из лондонской больницы, изучавший также анатомические особенности образа на Плащанице, смог доказать, что образ возник под воздействием ферментов щелочного раствора. В результате болезненного нарушения функций поджелудочная железа больного, страдавшего недержанием, выделяла эти ферменты в мочу, собиравшуюся в складках и впадинах тела.
Этот случай произвёл сенсацию в кругах синдонистов, но в действительности между отпечатком тела на матраце и Плащаницей нет ничего общего, кроме внешнего сходства. Образ Леса получен контактным способом, а в результате проседания матраца под весом тела его очертания деформировались. Кроме того, различия между двумя отпечатками тела примерно такие же, как могли бы быть между двумя фотографиями вашего лица: первая – когда вы смотрите в окно, отступив от него на несколько футов
[37]
; вторая – когда вы прижались лицом к оконному стеклу.
Если бы происхождение обоих образов объяснялось одним и тем же феноменом, то изображение тела со спины на Плащанице должно было бы сохранить те же признаки тесного соприкосновения тела с тканью, какие мы видим на матраце. Однако на Плащанице ничего подобного не наблюдается. Торнтонский образ представляет собой очертания тела человека, включающие в себя только складки и впадины, в которых скапливалась жидкость, в то время как на Плащанице все части тела отпечатались с одинаковой чёткостью. Если бы образ на Плащанице возник под воздействием тех же ферментов, что и на матраце, то их органический раствор легко преодолел бы расстояние между телом и тканью в тех местах, где она не соприкасалась с плотью человека.
Данные образы далее внешне не похожи друг на друга. Теория ферментации не применима к Плащанице. Торнтонский феномен служит доказательством лишь того, что органическая жидкость может создать изображение человеческого тела, которое невозможно отстирать далее при использовании отбеливателя.
Приведём ещё одну интригующую параллель, взятую на этот раз из мира растений. Речь идёт об «образцах Волькрингера», которые были описаны в 1942 г. Длеином Волькрингером, химиком, коллегой Пьера Барбе по клинике Святого Иосифа в Париже. Волькрингер обнаружил, что если образцы растений хранить под давлением между листами гербария, то на соседней и даже на предшествующей странице альбома иногда появляются негативные оттиски образцов. Как и образ на Плащанице, они являются негативами оттенка сепии и могут отпечатываться на листах, не соприкасавшихся с растениями. Пройдут годы, а иногда и десятилетия
[38]
, прежде чем на страницах гербария появится образ, на котором растение отпечатается в том виде, каким оно было, когда впервые оказалось стиснутым меж страниц гербария, а вовсе не таким, каким мы найдём его спустя годы, – засохшим и поблёкшим. Кроме того, образы появляются, несмотря на то, что растения хранятся при полном отсутствии света.
Остаётся неизвестным, как появляются образцы Волькрингера и имеют ли они отношение к образу на Плащанице. Но ничего более похожего на неё мы не находим в природе. Хотя и это не полная параллель: образцы Волькрингера значительно меньше Плащаницы, и на них запечатлелись растительные ткани, а не тело человека. «Воздействие на расстоянии», лежащее в основе этого феномена, оказывается возможным лишь при значительно меньших расстояниях между образцом и материалом, чем это наблюдается в случае с Плащаницей, да и сами растительные образцы, в отличие от человеческого тела, совершенно плоские, поэтому возникающее изображение не имеет искажений и деформаций. Трудно себе представить, чтобы некий естественный процесс, лежащий в основе формирования образцов Волькрингера, смог бы привести к появлению образа на Плащанице. Однако время, которое требуется для появления образцов Волькрингера, возможно, объясняет, почему в Евангелиях ничего не говорится о нерукотворном образе на опустевших погребальных покровах из льна, почему погребальная пелена Иисуса не была по достоинству оценена, особенно евреями, считавшими похоронные пелены нечистыми, то есть такими, к которым нельзя прикоснуться, не осквернившись.
