— Слушаюсь, — наклоняет голову седовласый воин со старым шрамом поперек лица.
Рыцарь поворачивается к Томасу.
— Убить всех, кто укрылся в донжоне, — спокойно приказывает он.
— А как же выкуп за пленников? — подняв брови, переспрашивает Томас Макли.
Ричард молча смотрит ему в глаза, тот, пожав плечами, растерянно бормочет:
— Всех так всех! — И тут же кричит: — Пошевеливайтесь, чертовы канальи! Все слышали, что приказал наш господин?
От небольшой церкви, что высится справа от донжона, доносятся негодующие крики. Трое воинов, смущенно переглядываясь, отступают под натиском невысокого упитанного священника. Тот с бранью гонит их взашей, большим серебряным крестом размахивает так, словно изгоняет из Божьего дома если не демонов, то хотя бы вампиров.
— Они хотели ограбить церковь? — строго спрашиваю я.
Падре радостно кивает, брызгая слюной, кидается что-то доказывать, а я, не обращая на него внимания, холодно объясняю воинам:
— В замке Молт творились чудовищные злодеяния, и эта тварь слова поперек не сказала. Тут пытали и убивали женщин, а он закрывал на все глаза. Уже поэтому он не священник, а дьявольское порождение ехидны, настоящий оборотень в рясе. И убить такого не смертный грех, а благое дело! А замковую церковь грабьте смело, Господом там и не пахло!
Я коротко взмахиваю топором, падре молча валится набок, из его перерубленной шеи, пенясь, бьет поток крови. Воины врываются в дверь церкви, изнутри тут же доносится грохот и шум, а один из них, задержавшись на секунду, выхватывает серебряный крест из руки священника.
Несколько секунд я гляжу на убитого, радуясь, что мир хоть на чуть-чуть стал чище и светлее. В моем времени полно таких же пригревшихся святош, что думают не о душах прихожан, а о беспошлинной торговле сигаретами и вином. Надоела эта церковная показуха, прикрываемая красивыми словами, пышной одеждой и ухоженными бородами, в печенках она уже сидит!
Когда я возвращаюсь к донжону, сквозь дверь, изрубленную в щепки, внутрь один за другим проскальзывают воины сэра Ричарда. Я бегу вверх по лестнице, оскальзываясь на покрытых кровью ступенях, навстречу мне воин гонит трех слуг, поторапливая их звонкими подзатыльниками. Я безразлично скольжу по ним взглядом, но тут же останавливаюсь и мчусь назад, прыгая через три ступеньки.
— А ну стой! — рычу я, злорадно оскалившись, и, выкинув руку, цепко хватаю за шиворот одного из слуг, невысокого и щуплого, старательно прячущего лицо.
Поймав мой взгляд, он испуганно вскрикивает, а я с доброй улыбкой говорю:
— Ну, здравствуй, алхимик. Вот и свиделись, гнида белесая!
— Не надо! — причитает тот, пятясь при виде окровавленного топора. — Меня заставили! Я вам пригожусь! Я знаю секрет философского камня! Я золото могу делать!
Я вскидываю топор, слуги испуганно повизгивают, глаза у них круглые, как у лемуров, руки мелко трясутся.
— Ну, чего уставились? — спрашиваю хмуро. — Не буду я его убивать. Есть тут один человек, который захочет познакомиться с ним поближе, некий Ричард Йорк.
Отсалютовав, воин с широкой ухмылкой гонит спотыкающихся слуг вниз. Волоча за собой алхимика, я иду наверх, туда, откуда все еще доносится звон мечей и громкие крики. Гигант мертв, но есть еще один человек, кого я желал бы видеть. Это хозяин замка Молт барон Вильям Берифорд!
Как оказалось, к самому интересному я опоздал. Пока я занимался местным священником и изувером-алхимиком, с оборонявшимися воинами и с самим бароном было покончено. Думаю, сэр Вильям не ожидал подобного финала, но Ричард Йорк так кипел гневом, что не стал вступать ни в какие переговоры с владельцем замка. Убедившись, что последние из защитников донжона мертвы, он приказал разыскать оставшихся в живых слуг и работников, и воины со всех ног бросились сгонять их во двор замка. Сам же Ричард, ухватив за грудки мастера химических превращений, уединился с ним в ближайших покоях. Буквально через несколько минут он вышел оттуда с брезгливой гримасой на лице и небрежно вытер окровавленный меч о ближайший гобелен.
Заглянув внутрь, я почувствовал рвотные позывы. Никогда не думал, что человека можно нашинковать столь тонкими ломтиками. То-то покойный Альберт так визжал. Следом за рыцарем я спустился вниз. Он, скрестив руки на груди, остановился возле входа в донжон и внимательным взглядом окинул заваленный трупами двор.
Вспомнив что-то, Ричард звучно хлопнул себя по лбу, голос его лязгнул сталью:
— Томас, срочно отправь одного из воинов к шерифу графства! Пусть он расскажет, что мы нашли и разорили разбойничье гнездо. Мы же останемся ждать шерифа здесь. Вели гонцу поторопиться и дай ему лучших лошадей!
Томас коротко кивнул. Я давно заметил, что он вообще мало говорит, зато много делает.
— Слуги собраны, ваша милость, — подлетел к Ричарду один из воинов. — Что прикажете делать дальше?
В тот же момент к рыцарю мягко подошел еще один невысокий человек с неприметным лицом и что-то прошелестел на ухо. Ричард вздрогнул, в его глазах мелькнуло смятение.
Я подошел поближе.
— Ты точно в том уверен? — тихо переспросил рыцарь, отмахнувшись от воина, который назойливо зудел про слуг.
Поймав взгляд хозяина, верный Том оттеснил назад всех прочих, не стесняясь при этом орудовать пудовым кулаком.
— Абсолютно, — тихо ответил неприметный человечек. — Да вот, поглядите сами. Я снял это с шеи покойного барона.
Он протянул рыцарю ладонь, и я с интересом уставился на необычного вида медальон, сделанный в виде розы поверх креста. Про себя я присвистнул, что и говорить, до боли знакомый узор. Честно говоря, я ожидал чего-то подобного, не просто же так покойный барон Берифорд домогался, откуда я взял перстень! Отражая солнечный свет, цветок тускло и самодовольно блестел, как это и положено золоту. В три из пяти лучей розы вделаны драгоценные камни, красный, зеленый и желтый.
— Рубин, изумруд и опал, — пробормотал я. — Любопытно. Покойный был любителем довольно пошлых украшений!
— Ошибаешься, — ответил мне Ричард Йорк.
Я поразился тому, как быстро угас его гнев. У твердого рта собрались глубокие складки, брови сошлись на переносице, а говорил он очень медленно и тихо, словно раздумывал над чем-то весьма и весьма серьезным.
— У меня такой же на шее, но только с одним рубином.
С минуту мы глядели друг другу прямо в глаза, наконец Ричард все так же тихо произнес:
— Это символ принадлежности к Ордену Золотых Розенкрейцеров. Один камень на розе — знак низшего ранга, как у меня.
— То есть вы убили старшего собрата по ордену? — хмыкнул я. — Невелика потеря! За этого негодяя, который своими поступками позорил остальных братьев, вам еще и спасибо скажут, руку пожмут и поднесут кубок. К тому же у покойного наверняка были враги. Я уверен, кое-кто будет вам очень признателен за открывшуюся вакансию. Это политика, сэр Ричард.
