– Вот ваш напиток, мисс Катто. Официант поставил хрустальный бокал перед
А. А. Катто. Бледно-розовая жидкость под шапкой измельченного льда. В центре бокала – красная, чем ближе ко дну, тем ярче, и на самом дне жидкость обретала темно-пурпурный цвет. А. А. Катто взяла бокал и взболтнула один раз. Звякнули льдинки. Отпила глоток и поставила бокал на стол.
– По-моему, годится.
Официант поклонился и исчез. Капитан выпрямился во весь свой рост. У него была аккуратно подстриженная бородка и подтянутый упорными тренировками брюшной пресс, и каждый дюйм его внешности демонстрировал власть и терпимость. Он прокашлялся:
– Итак, по поводу курса, мисс Катто. Я вынужден настаивать – вам следует принять решение.
А. А. Катто смотрела на него с откровенной неприязнью. Она ненавидела три разновидности людей: представителей власти, затем – тех, кто считал необходимым прокашливаться, прежде чем начать разговор, и еще тех, кто заставлял ее что-то делать. Она провела пальцем по ободку бокала. Раздался тихий поющий звук.
– По-моему, мне хочется отправиться в ничто.
Капитан широко раскрыл глаза:
– В ничто?
– Я ведь уже сказала.
– Это невозможно.
Терпение А. А. Катто начинало иссякать:
– У меня сложилось такое впечатление, что я наняла этот транспорт, и значит, вы должны выполнить любой мой запрос.
– Это так.
– Ну, вот я и требую – направьте этот чертов драндулет в ничто.
Капитан набрал воздуху в легкие:
– Это абсолютно исключено. Наш корабль не приспособлен для путешествий такого рода.
– Путешествие именно такого рода я и желаю совершить.
Капитан заговорил очень медленно, как разговаривают с умственно отсталым ребенком:
– Если этот корабль войдет в ничто, он распадется. У него нет своего стазис-генератора. Он просто исчезнет.
А. А. Катто смотрела на него снизу верх:
– Но ведь у вас есть набор персональных генераторов, так ведь? ПСГ, так они называются? Или что-то вроде?
– Есть. Но так вопрос не ставится. Я не собираюсь подвергать свой корабль разрушению в ничто. Надеюсь, я выразился ясно.
– Отказываетесь?
– Абсолютно.
А. А. Катто кивнула. Она медленно обернулась и взглянула на группу, стоявшую возле наблюдательной платформы.
– Билли, подойди, пожалуйста, на минуту.
Билли прошел через танцевальную площадку.
И вопросительно посмотрел на А. А. Катто.
– Что-то произошло?
А. А. Катто тяжелым взглядом уставилась на капитана:
– Билли, пистолет у тебя при себе?
Билли кивнул. Его этот вопрос несколько смутил. Он вытащил из-под пиджака свой безотказный 70-й.
– Вот он.
А. А. Катто расслабилась в своем кресле:
– Будь добр, прицелься в капитана.
Билли пожал плечами и выполнил ее просьбу.
Капитан надел фуражку и встал навытяжку.
– Вы должны понимать, что этим актом насилия вы нарушаете свой контракт по найму корабля, и у меня нет другой альтернативы, как вернуться на капитанский мостик и приказать команде обратный путь к причальной мачте компании.
А. А. Катто засмеялась:
– Боже, до чего важный!
– Я вынужден еще раз повторить…
– Заткнись и слушай меня. Если ты немедленно не направишь эту штуку в ничто, Билли тебя пристрелит. Верно, Билли?
Билли с трудом сглотнул:
– Гм… да.
Капитан все еще стоял навытяжку.
– Ничего подобного я не сделаю.
А. А. Катто посмотрела на Билли:
– Застрели его.
Билли переводил взгляд с А. А. Катто на капитана и потом на пистолет. Пытался придумать выход. Никакого выхода не придумывалось. Он спустил курок. Капитан рухнул на танцевальную площадку. Он умер беззвучно. Струнный квартет прекратил играть, но снова начал, довольно нестройно, когда Билли обернулся к ним.
А. А. Катто деловито поднялась с кресла и поманила к себе Нэнси и Рива.
– Думаю, нам лучше пойти на мостик и взяться за управление этой машиной. Видно, никуда не доедешь, если полагаться на других.
Они вышли из бального зала и пошли вниз по сходному трапу, расположенному поперек продольной оси гондолы. По пути Билли догнал А. А. Катто и шел вслед за ней:
– Ты считаешь это толковой мыслью?
– Что я считаю толковой мыслью?
– Застрелить капитана и двинуть корабль в ничто?
– Но ты ведь уже застрелил капитана.
Билли смотрел в пол:
– Да, похоже, застрелил.
– Ты чертовски прав. Ты так же ответственен, как и все остальные.
Билли затошнило.
Все представления о морали, казалось, расползаются на глазах. Он искоса посмотрел на А. А. Катто.
– А как насчет этого путешествия в ничто? Я прыгал в ничто однажды с одним ПСГ. Это не развлечение. Никогда не знаешь, чем это кончится.
– Но ведь ты куда-то приземлился.
– Да.
– Ну, и в чем дело?
– Мне все это не нравится. Мы можем влипнуть в неизвестно какие неприятности, и ничего поделать не сможем.
– У тебя есть идея получше?
– Нет.
– Считаешь, я могу влипнуть похуже, чем было в Лидзи?
Билли покачал головой:
– Боюсь, что нет.
– Тогда и спорить не о чем, так ведь? Билли больше не сказал ни слова. Он шел по пятам за А. А. Катто вверх по стальным ступенькам, ведущим на мостик. Отодвинул стальную дверь, и они оказались в командном пункте воздушного корабля. В передней стенке мостика был один лист плексигласа. Остальные стены были заняты разными мониторами-контролерами. Три офицера в голубых мундирах группой стояли вокруг освещенного стола с картой. Позади них, напряженно вглядываясь через плексигласовый щит, стоял рулевой в белом матросском костюме. Руками он обхватил большое полированное колесо, контролировавшее руль, и возле него были рычаги, которыми устанавливался угол подъема или спуска. Офицеры как по команде подняли головы, когда в дверь ввалились А. А. Катто и ее четверо компаньонов. Один из них, судя по количеству золоченых нашивок на мундире, был, очевидно, вторым после капитана, он направился к ним, чтобы их выпроводить:
– Прошу прощения. Клиентам не разрешается входить на мостик. Таково правило компании.
А. А. Катто улыбалась:
