А вот Ричард Никсон играл всерьёз с самого начала, но играл осторожно – никогда не рисковал, если не был на сто процентов уверен в своих картах. Похоже, он ещё начнёт блефовать. Хотя он был из тех игроков, с которыми никогда не поймёшь, что у них на уме. Как и Кали, Никсон не рвался к крупному выигрышу; если что-то и выигрывал, то очень по-скромному, чтобы только сохранить свою платёжеспособность; он не стремился тягаться с Доком и Люцифером. Но больше всего Дока Холлидея беспокоил последний игрок, кореец с каменным лицом, бывший шеф тайной полиции в Северной Корее, который во время предпоследней чистки, устроенной Ким Ир Сеном, сам оказался в застенках и превратился из мучителя в жертву. Три недели его подвергали самым изощрённым пыткам – истязали физически и морально, – потом же его медленно задушил кто-то из бывших подчинённых. Хоть и признанный мастер блефа, в этой компании он был вроде любителя и высшей лиге профессионалов, и Док всерьёз опасался, что он будет следующим в очереди на выбывание. У корейца уже почти не осталось денег на ставки, но вряд ли он бросит игру. Непробиваемая коммунистическая упертость заставит его рискнуть всей своей нервной системой, после чего он неминуемо присоединится к Саблезубому Малышу в задней комнате.
А после корейца, по логике, придёт очередь Дока. Люцифер с Кали никогда не играют друг против друга, пока за столом остаются люди: сперва обобрать-ободрать бывших смертных, а потом уже можно помериться силами с равным. Без свидетелей. Бессмертные сущности никогда не вступают в единоборство на глазах у обычных людей. Конечно, не исключена и такая возможность, что следующей жертвой станет Никсон – но это вряд ли. Дискредитированный экс-президент был из тех профессионалов по выживанию, кто сумеет выплыть в любых обстоятельствах. А вот Док держится на плаву просто чудом – вопреки своей импульсивной натуре. Его безрассудная тяга к саморазрушению была общеизвестна. Никсон, если он проиграет все деньги, просто встанет из-за стола и откланяется, может быть, даже попросит денег на такси, традиционно положенных проигравшему. А Док лишь холодно улыбнётся и, не задумываясь, поставит на карту свой разум. А если бы у него вдруг спросили, почему нельзя просто встать и уйти, Док бы только плечами пожал:
– Если играть не до крови, не до безумия, то какой вообще смысл играть?
Снова пришла очередь Люцифера сдавать. Он постучал колодой по краю стола, потом встал и пошёл к бару – налить себе выпить. Этой ночью он пил какой-то невообразимый ярко-бирюзовый коктейль из научной фантастики, густо дымящийся в бокале. Он обратился к присутствующим:
– Раз уж я все равно встал, налить кому-нибудь что-нибудь?
Кали будто его и не слышала. Она вообще ничего не пила, только время от времени нюхала какой-то тёмно-красный порошок из серебряной табакерки с красным эмалевым скорпионом на крышке. У Дока было нехорошее подозрение, что этот красный порошок – сушёная и истолчённая кровь, но ему не хотелось об этом задумываться. А вот бывший шеф тайной полиции отрывисто кивнул головой:
– Мне виски, – что по какой-то не совсем ясной причине означало на самом деле водку. Никсон повернул свой курносый нос в сторону Люцифера и улыбнулся своей фирменной бледной улыбкой:
– Мне, пожалуйста, виски с содовой, если вас не затруднит.
Док поднялся из-за стола:
– Я себе сам налью.
Меньше всего Доку хотелось, чтобы Люцифер наливал ему выпивку. С него бы сталось, с этого Тёмного Князя Диско, подсыпать ему в стакан кислоты, или какого-нибудь седативного средства, или ещё чего похуже; хотя для того, чтобы затупить Доку мозги, нужна очень сильная кислота, просто убойная – с учётом его многолетнего опыта потребления наркотиков и поразительной сопротивляемости организма почти к любой наркоте – как земной, так и посмертной. По пути к бару Док отпил глоток из своей фляжки с настойкой опия, чтобы немного прийти в себя. А то как-то не хочется кашлять кровью на своих соперников по игре, тем более в такой компании. Он прикинул, что у него есть ещё пара часов, прежде чем Люцифер с Кали объединят усилия и набросятся на него в тандеме. Самое умное, что он мог сейчас сделать, – это выйти из игры. Уйти подобру-поздорову из этого номера, из отеля «Мефисто» и, может быть, даже вообще из Ада. Да, это было бы самое умное. Но гордость ему не позволит. Даже если на этом всё закончится и Док утратит себя, никто не сможет сказать, что Док Холлидей позорно сбежал, испугавшись вызова, пусть даже от самого Дьявола. Однако он бы не стал возражать, если бы что-то прервало игру – если бы вдруг появился какой-нибудь «бог из машины» и спас его, Дока, задницу. Где же ты, Большеносая Кейт
[66]
? Пора спалить, к чертям, этот салун.
У дверей номера 1009 стоял охранник, необъятный борец сумо в жёлтом клетчатом костюме, который мог сшить только личный портной Натана Детройта. Когда подошли Джим с Сэмпл, охранник лишь покачал головой. Джим с Сэмпл остановились.
– Нет?
Сумоист вновь покачал головой:
– Даже и не пытайтесь.
– Что, вообще никого не впускают?
– Вообще никого. Приказ шефа.
Сэмпл задумалась, какую тактику лучше всего применить в данном конкретном случае: подкупить, соблазнить, взять нахрапом и хитростью.
– А шеф – это кто?
Охранник посмотрел на Сэмпл, как на наивную дурочку:
– Мы в Аду, барышня. И кто тут, по-твоему, начальник?
– Нам нужен Док Холлидей.
– Если он сейчас там, то когда-нибудь он оттуда выйдет. Может быть, завтра. Или послезавтра. В общем, когда-нибудь точно выйдет. А пока вам придётся подождать.
– У нас очень срочное дело. Его можно позвать?
Борец сумо в третий раз покачал головой. Надо сказать, язык жестов был у него небогатый.
– Нельзя.
Сэмпл предъявила охраннику большой кошель с адским пластмассовым золотом.
– Доку нужны ещё деньги. Вот, мы их ему принесли. – Сэмпл решила, что подкуп – это единственный из трёх рассмотренных ею вариантов, который может сработать. Вешать ему лапшу на уши, кажется, бесполезно; соблазнять – слишком много мороки, не говоря уж о том, что ей это будет противно; остаётся одно – всучить взятку. Сэмпл встряхнула кошель. – Вот они, деньги.
Охранник алчно уставился на кошель, подтверждая выводы Сэмпл. Кто сказал, что в Аду нет взяточничества и коррупции?
– Я могу передать.
Теперь пришла очередь Сэмпл качать головой:
– Нет, не выйдет.
– Ты мне не доверяешь? Думаешь, я их украду?
Джим решил, что ему тоже нужно включиться в игру. Хотя бы в качестве «группы поддержки».
– Дело не в том, что она тебе не доверяет. Просто у неё тоже чёткие указания от шефа. Она должна передать деньги ему лично в руки, иначе ей так задницу надерут, что месяц сидеть не сможет.
