– Кажется, Бог не очень доволен тем, что вы тут творите.
Дрожь слегка поутихла, и Сэмпл подумала, что ей тоже пора подключаться к игре. Она встала плечом к плечу с Доком и повернулась к Бернадетте:
– Как творец этого места, я должна вас всех предупредить, что сейчас здесь всё рухнет.
Бернадетте всё же хватило ума сообразить, что сейчас не самое подходящее время укреплять свою теократическую власть.
– И что нам делать?
– Думаю, надо объединить усилия и убраться отсюда на хрен, пока нас тут всех не засыпало.
Сэмпл уныло скривилась:
– Вот только при наших теперешних силах мы сможем добраться не дальше Небес.
* * *
Джим не видел Эймины Небеса во всей былой уолтдиснеевской красе, так что когда он туда попал, то вполне искренне удивился, как нормальный человек может по собственной воле жить в такой «мерзости запустения». Почти все постройки сгорели дотла, превратившись в дымящиеся руины. Лужайка перед домом была вся изрыта воронками от снарядов, а на любимой террасе Эйми стоял брошенный танк – немецкий «тигр» времён Второй мировой войны, выкрашенный в ярко-красный цвет, – его пушка была нацелена в сторону монастыря. Деревья на мысе над озером, где когда-то кружились в танце воздушные феи, были побиты миномётным огнём. Храм Максфилда Перриша лежал в руинах. Повсюду валялись дохлые мультяшные птички – лапками кверху. Среди руин бродили какие-то жуткие Бэмби-мутанты о пяти ногах или о двух головах, или сросшиеся наподобие сиамских близнецов, или вроде бы вполне нормальные с виду – но с пеной на мордах и остановившимся взглядом, то есть с явными признаками бешенства. Само озеро превратилось в болото с мутной зеленоватой водой, подёрнутой радужной маслянистой плёнкой. И над всем этим «великолепием» нависало зловещее небо цвета застарелой плесени.
Джим поднялся на ноги и огляделся, не веря своим глазам:
– Это вообще что? Материальное воплощение клинической депрессии? – Он обернулся к ангелу из воинства Бернадетгы, с которым они вместе вышли из портала. – И вы за это сражались?
Кстати, массовый телепортационный исход из обречённых владений Сэмпл сам по себе обернулся небольшой катастрофой. Джиму ещё повезло. Он материализовался на Небесах всего лишь в паре футов над землёй, так что ударился не сильно. Как говорится, отделался лёгким испугом. А вот кому-то из красных сестёр пришлось тяжко: они, должно быть, вошли в портал слишком тесной группой и где-то в процессе сплавились в единое существо, в такую жуткую композицию из голов, рук, ног и окровавленных красных тряпок, свисавших с аморфного кома плоти, – воплощённый кошмар на стыке видений Фрэнсиса Бекона и Джона Карпентера. Док вышел из портала в непосредственной близости от этого жуткого сплава человеческой плоти и поспешил отойти подальше. Искажённые лица, разверстые рты – те, что были видны на поверхности этого кома дрожащего мяса, – истошно вопили:
– Прикончите нас! Пожалуйста!
Док обернулся к Бернадетте:
– Ну что, ты сама этим займёшься или мне их застрелить?
– Кого застрелить? – Бернадетта тупо уставилась на него.
Вид у неё был какой-то потерянный. Похоже, она ещё не осознала, что происходит. Может, даже жалела, что вообще затеяла этот мятеж.
– Вот их застрелить. – Док раздражённо ткнул пистолетом в сторону вопящего кома плоти. – Или гранату в них бросить. Чтобы не мучились.
Несчастные продолжали кричать:
– Прикончите нас! Пожалуйста!
Бернадетта была в замешательстве:
– Я не могу убивать своих.
В голосе Дока сквозило презрение.
– А как ты хотела, милочка? Война есть война. Либо ты их добивай, либо заткнись и вообще не отсвечивай.
Бернадетта протянула руку, и кто-то из монашек передал ей гранату. Бернадетта рванула чеку. Док попытался её удержать:
– Погоди! Мы сперва отойдём!
Но предупреждение несколько запоздало. Бернадетта уже зашвырнула гранату и кусок вопящего мяса.
Монашки и ангелы бросились к озеру, чтобы смыть с себя кровавую жижу. Сэмпл тоже рванулась к воде – ошмётки мозгов попали ей прямо на волосы. Но не успели они добежать до озера, как из воды вдруг поднялся большой белый экран семи футов в диаметре. Это было уже слишком. Большинство из присутствующих с ходу попадали на колени, молясь о спасении души и рассудка. Тут и вправду недолго рехнуться – тем более после всех недавних потрясений. Экран продолжал подниматься, пока не завис в десяти футах над озером безо всякой видимой поддержки. Это было отнюдь не библейское богоявление: ни левиафан, ни пылающий куст. Хотя, наверное, левиафан или пылающий куст были бы как-то понятней монахиням. Во всяком случае, сообразнее с их непомерным религиозным рвением. Они, наверное, гораздо спокойнее восприняли бы и кита Ионы, и огненный столп, и архангела Гавриила, даже если бы он наигрывал на трубе мелодию Майлса Дэвиса – но это техногеометрическое сооружение повергло их в инфернальный ужас.
Джим сообразил, что это такое, наверное, первым: экран телепроектора «Даймонд Виджн» из тех, что начали устанавливать на рок-концертах на больших стадионах через несколько лет после его смерти. В общем, Джим был одним из немногих – включая Дока и Сэмпл, – кто не впал в пароксизм благоговейного ужаса, когда на экране возникла первая картинка. Слава богу, это была не архивная запись концерта постаревшего Мика Джаггера. На экране тоже была вода – кристально чистое озеро, по сравнению с которым озеро Эйми казалось просто прогнившим болотом. Из-под воды медленно поднялась рука. Тонкая женская рука с сияющим мечом. По низу экрана бегущей строкой шли титры – символы культа Вуду. Секунд через двадцать картинка сменилась. Теперь на экране возник весьма впечатляющий крупный план трёх вудушных богов. Доктор Укол, Данбала Ля Фламбо и Барон Тоннер. Они смотрели с экрана так, будто видели собравшихся у озера на Небесах – точно так же, как те видели их на экране.
Пристально изучив обстановку на берегу, Доктор Укол обратился к Ля Фламбо:
– Кажется, всё идёт по плану.
Хотя Джим знал по опыту – пытаться понять чувства богов практически невозможно, ему показалось, что их безмерно порадовал вид опустошённых Эйминых Небес. Док покосился на Джима:
– Ты хоть что-нибудь понимаешь?
Ля Фламбо подалась вперёд и прищурилась, словно высматривая что-то конкретное. Она нашла, что искала, и улыбнулась:
– Ага, вот ты где, Джим Моррисон. И Док Холлидей. А где Макферсон?
– Голову моет. Смывает чужие мозги с волос.
Ля Фламбо быстро взглянула на своих божественных спутников и вновь обратилась к Джиму и Доку:
– Хотя Доктор с Бароном никогда не признаются в этом вслух, но мы вами очень довольны. Вы трое проделали замечательную работу.
Джим с Доком растерянно переглянулись:
– А разве мы что-то делали?
