Но прошел час, и Ивонна почувствовала голод. «Нам ничего не остается, как набраться терпения и ждать, – подумала она, направляясь к дому. – Во всяком случае, трудно поверить, что Фома как-то может усложнить скорейшее прибытие Пьера домой. В это просто не хочется верить».
Прошло дня четыре в тоскливом ожидании, когда в усадьбу влетела пара всадников, и взмыленные кони, поднимая пыль копытами, остановились перед главным входом.
Фома и Давила тяжело спрыгнули на землю, конюх схватил поводья и пошел выводить лошадей. Фома поднялся по ступеням на крыльцо. Вид у него был усталый и запыленный.
– Мадам, – сказал он, увидев появившуюся в дверях Ивонну, – приветствую вас и спешу сообщить, что все готово к отплытию в Африку.
– Так быстро? – не сумев скрыть радости, воскликнула Ивонна.
– Я старался, мадам. Не могу же я тянуть с таким важным для нас делом. Все финансовые дела улажены, и я рад сообщить, что мне удалось вытянуть сто золотых у купцов, чьи торговые суда мы тогда конвоировали.
– Ах, Фома, зачем нужно было идти на это? Это просто лишнее.
– Нет, мадам. Пусть и они почувствуют свою причастность к случившемуся. Пьер не только себя ограждал от опасности, но и их суда, которые он и спас. Считаю, мадам, что обсуждать подобное нет смысла. Все улажено. Моя доля в этом предприятии составит ровно половину.
– Ох, Фома, какой же вы неугомонный и настырный! Я же просила не делать этого. Мне, право, неловко…
– Мадам! Мне просто было необходимо сделать это. Я получаю от всего этого огромное удовлетворение и надеюсь на более благосклонное к себе отношение. Вы же знаете об этом не хуже меня.
– Мессир, я не давала вам повода так думать. Никогда не тешьте себя никакими надеждами. Из этого ничего не получится.
– Ивонна, не стоит обсуждать сейчас такие проблемы. Лучше распорядитесь подать обед, а то мы с ног валимся от усталости и голода. А мы с Давилой пока умоемся. В этом году просто ужасно жарко, хотя на дворе уже осень.
На другой день Ивонна провожала Фому с Давилой в Марсель, надеясь на скорую встречу с Пьером. Ее сердце радостно билось. Мрачные мысли отступили, давая место ликующей надежде. Омрачало настроение лишь понимание того, что придется ждать почти месяц, а погода может в любую минуту резко испортиться. Осенние штормы могут обрушиться жестоко и внезапно.
Представив себе такое, Ивонна испугалась. Она торопливо зашептала молитву, направилась в домашнюю часовенку, зажгла свечу и, опустившись на колени, стала горячо просить Господа и Деву Марию о ниспослании благополучия Пьеру.
Однако уже на следующий день молодость и надежда взяли свое. В глазах Ивонны опять заблестели искорки веселья. Она поняла, что в тоскливом ожидании нет ничего хорошего, и решила немного поразвлечься. Ивонна стала много времени уделять Мари и Эжену, каталась на лошади, стреляла из пистолета и занималась делами усадьбы – как прилежная хозяйка и мать семейства.
Как ни странно, но дни проходили достаточно быстро, и сердце Ивонны замирало, когда она вспоминала, что осталось совсем мало дней до возвращения Пьера. Она думала о забавных мелочах, которыми окружит его, о кушаньях, которыми будет потчевать любимого, и о многом другом, что приходило в голову.
Радостная, веселая, Ивонна порхала по усадьбе, всем дарила приветливые улыбки, а начавшаяся непогода уже не казалась ей такой ужасной и опасной.
Глава 13
Ужасная весть
Имитируя сильный удар палкой, Али жестом приказал Пьеру выходить. Тот мигнул Арману и, скорчив гримасу боли, побрел, прихрамывая, к выходу из подвала. По дороге получил уже вполне настоящий увесистый тычок по затылку, переступил порог, и за ним закрылась тяжелая дверь.
– Так надо, – пробурчал Али, отойдя от другого стражника достаточно далеко.
– Я понимаю, братец. Не беспокойся, не сахарный, не развалюсь.
– Слушай внимательно. Тебя с товарищем я отправлю в тот подвал, где вы нашли монеты. Пусть твой друг покажет эту дыру, а мы поглядим, что там есть еще. Это будет тебе на пользу.
– Хорошо, я сделаю, как ты скажешь.
– А сейчас иди и поработай малость для отвода глаз. В углу за дверью найдешь узел жратвы. Ешь осторожно, своему другу оставь малость, пусть подкрепится, а то совсем отощает. Когда войду, то поори для виду.
– Все понял, раис. Не беспокойся за нас.
Али жестом указал, где надо работать, и ушел, а Пьер бросился в угол и с жадностью накинулся на еду. А там было чего отведать, даже жареная баранья нога с коричневой корочкой. Кувшин вина дополнил трапезу. Он едва унял свою ретивость, вовремя вспомнив про Армана. С сожалением завернул все в тряпицу, припрятал пока и принялся вычищать навоз, скопившийся за день.
Прошел приблизительно час, когда к нему втолкнули Армана. Тот растянулся на навозе, изрыгая ругательства и злобно отплевываясь.
– Успокойся, Арман. Или ты хотел, чтобы тебе ужин на блюде преподнесли? Гляди, чем тебя угощает мой друг Али. Скорее приступай, а то я едва все сам не прикончил.
– Ого! Вот это да! Да за такой ужин я и не то вытерплю!
– Тише, и побыстрей уминай. Нам еще поработать надо. Скоро у нас с тобой появится дело. Али хочет присвоить твои сокровища.
– Вот паскуда! Что же делать, Пьер?
– Да ничего и не надо делать, Арман. Зачем они нам, если совсем скоро мы получим выкуп и отправимся домой. А кругляшки из сундука нам в этом только помогут.
– Ладно. Обидно только – может, там целое состояние… Я доверяю тебе, Пьер, и жду с нетерпением того дня, когда мы с тобой сможем свободно прогуляться по улицам Марселя.
– Уверен, что это случится уже скоро. Верь и надейся, Арман.
Через несколько дней, когда над городом бушевала гроза, Али вытащил Армана с Пьером из подвала, и они отправились в старинный разрушенный город за кладом.
Грозные бастионы крепости проступали сквозь пелену дождя, а шпили минаретов едва просматривались, уходя своими иглами в туманное небо. Лишь знаменитая мечеть Сиди-бу-Меруан выделялась четкими линиями и затейливым орнаментом украшений.
Прохожих почти не было, и на путников никто не обращал внимания. Арман тащил за собой ленивого осла, а Али с Пьером молча шагали, укрывшись уже промокшими джелабами. Арман продрог и ежился от холода, в который раз проклиная тот день, когда ему вздумалось соблазниться хорошим заработком и отправиться в море.
Наконец, когда после часа ходьбы они прибыли на место, то Арман приободрился.
– Пьер, помогай мне, а то не очень-то охота мокнуть зря!
Приятели молча отвалили прикрывавшую дыру плиту и вопросительно глянули на Али. Тот молча кивнул, и они по очереди стали протискиваться в темный зев.
Вскоре они оказались в темноте и тесноте полузасыпанного подвала. Али долго возился с фонарем, с трудом разжег его и стал осматривать помещение. Оно действительно выглядело мрачно и даже страшно. Из кучи мусора и камней торчали кости человеческих ног, валялись полуистлевшие деревяшки, у стены виднелся совсем развалившийся полузасыпанный сундучок, и тускло темнели медные полосы, некогда обшивавшие его.
