– Кто его знает, но мне кажется, что это можно сделать, лишь избавившись от пастухов.
– В смысле? Убить их, что ли?
– Может, и так… – Арман неопределенно пожал плечами.
– Так дело не пойдет. Я не могу убить невинных людей лишь за то, что они попались нам на пути. Поговорю с ними и разузнаю другую дорогу. Если они смогут нам о ней поведать, то и решим, как быть.
Наутро все медленно тронулись к аилу. К полудню Пьер решил, что аил не так уж и далеко, просто стадо двигается уж слишком медленно. По пути он расспрашивал о другой дороге к морю, но пастух никогда не видел моря и ничего не знал о нем. А дорог на запад было много, и выбирать можно любую. В горах не так уж много людей, и не трудно будет избежать встречи с ними.
Пока наши путники размышляли, надеясь, что аил еще далеко, появилась группа всадников на горячих конях и окружила стадо и людей. Их было пять человек, и все они производили довольно неприятное впечатление, размахивали саблями, плетками и истошно что-то орали, указывая на юг.
Пастух сумел шепнуть Пьеру, что это соседи с юга, которые намереваются увести стадо. Пьер сказал:
– Их всего пятеро! Надо сражаться! У нас есть оружие! Давай!
– Страшно!
– Надо защищаться! Помогай! – И с этими словами Пьер сделал выпад копьем в сторону всадника, подъехавшего к нему уже близко, но не достал.
Всадник грозно закричал, повернул коня, потом, видя, что к нему бросился товарищ на помощь, развернулся и замахнулся саблей на Пьера. Тот успел увернуться и нанес врагу удар в живот. Всадник закричал, согнулся, и конь унес его вниз по склону. Второй всадник схватился с Арманом, но тут и пастухи закричали, науськивая собак на пришельцев. Сами они замахали палками, отгоняя налетавших на них воинов. Вскоре Пьер с Арманом свалили второго всадника. Остальные отскочили и галопировали вокруг, стараясь отогнать стадо.
Собаки надрывались в лае, бросались на врагов. Лошадь одного из нападавших испугалась, рванулась в сторону и оказалась вблизи пастухов.
– Не упускай его! – взвизгнул Арман, и его копье успело зацепить брюхо коня. – Навались быстрее, пока он не ушел! – Он в горячке схватки забыл, что все это время играл немого, и теперь орал во всю глотку.
Собаки окружили всадника, который успокаивал коня, пастухи налетели на него с разных сторон. Один из них покатился на траву, обрызгивая кровью землю, а Пьер успел подскочить и всадил копье в бедро разбойнику.
Лошадь шарахнулась, седок оказался на земле. Его товарищи попытались высвободить раненого, но копья их остановили. Пастухи же бросились к упавшему разбойнику. Пьер крикнул:
– Арман, гони паршивцев подальше от стада! Эй, пастухи, собирай стадо!
– Вряд ли они смогут нам помочь, Пьер. Один из них ранен, а другой слишком перепуган.
– Тогда нам самим надо это сделать, Арман! Это даст нам возможность хорошо выглядеть перед хозяином аила!
Они бросились к стаду, и собаки начали им старательно помогать, огрызаясь на двух оставшихся воинов, которые теперь старались близко не подъезжать.
Наконец стадо кое-как было собрано, собаки трусили вокруг, следя, чтобы козы не разбегались в стороны.
Пастухи уже вели переговоры с воинами. Те, видимо, хотели забрать своего товарища, и теперь шел отчаянный торг. Наконец стороны сговорились, пастухи получили по монете и коня убитого, а раненый перешел к своим товарищам, которые тут же ускакали.
Пьер заботливо обработал рану пострадавшего в схватке пастуха. Она оказалась не такой уж и серьезной, но мужчина потерял много крови и теперь не мог сам передвигаться.
Его кое-как усадили на осла, привязали, чтобы не упал, и процессия тронулась вперед.
– Вон там виднеется уже наш тигремт, – указал рукой старший пастух в сторону холма. Пьер пригляделся, но ничего не увидел, пока они не поднялись на возвышенность.
– Теперь вижу, – ответил Пьер, жадно всматриваясь в далекие очертания довольно большого строения с высокими стенами из обожженного и сырцового кирпича. – Большой дом, высокий. Настоящая крепость.
Пастух согласно кивал, но Пьер сомневался, понял ли он его.
Полчаса спустя они входили в неширокие ворота странного строения, которое смотрело на холмы и горы узкими бойницами, разбросанными в беспорядке. Оно было высотой футов тридцать и занимало обширную площадь.
За стенами были улицы, узкие и грязные. На них выходили двери и окна. Где-то мелькнул минарет мечети, виднелись склады, рибат на несколько десятков верблюдов.
– Вот уж никак не ожидал, что увижу здесь такой городок, – промолвил Арман, оглядывая с любопытством дома и переулки тигремта. – Гляди-ка, а вон, наверное, дворец здешнего властителя! – и Арман указал на видневшееся вдали строение, отличавшееся от других архитектурой и грозными башнями по углам.
– Постройка почти такая же, как и весь этот тигремт, только меньше. Те же четыре квадратные башни по углам, но выглядит приветливей, почти красиво, а?
– Все это так, но как мне-то вести себя? Ведь я уже выдал себя разговорами.
– Думаю, что ты можешь пока продолжать игру в немого. Вряд ли пастухи станут тебя предавать. А там видно будет. Все же тут, в горах, люди не без совести и чести. Они всегда очень высоко ставят готовность оказать помощь в беде, особенно в неравном бою.
– Пусть будет по-твоему, Пьер.
– Интересно, что с нами будут делать? Пастухи, как я слышу, постоянно отвечают на вопросы, которые касаются нас. Однако видно, что вокруг не очень-то злобно на нас поглядывают.
– Пастухи, наверное, рассказывают о том, как мы не дали отбить их стадо, а это для здешних мест довольно значительное событие. Видимо, ты был прав, заставив меня и их взяться за оружие, Пьер.
– Время покажет, а пока гляди по сторонам и запоминай побольше.
К путникам подошли воины, и старший из них на плохом арабском сказал:
– Идите за мной, – и не оборачиваясь пошел в сторону, где, как заметил раньше Пьер, находился рибат.
Трое воинов с копьями и саблями следовали сзади. Ворота рибата были открыты, хозяин радушно склонился, разводя гостеприимно руками.
Старший что-то быстро говорил, но Пьер почти не улавливал слов. Потом начальник повернулся к Пьеру и сказал уже куда медленнее:
– Здесь ваш дом, руми. Живите тихо. Потом вам скажут, что делать, – и ушел в сопровождении воинов.
Хозяин рибата огладил бороду и жестом пригласил гостей следовать за ним.
– Живите здесь, это ваше помещение, – сказал он по-арабски, но было видно, что это дается ему с трудом.
Не успели наши путники оглянуться, как хозяин исчез, оставив их одних. Друзьям ничего не оставалось, как осмотреться и прийти к выводу, что их поместили в подобие собачьей конуры. Комнатка была низкой, рукой до потолка легко достать, в длину не более семи локтей. Входили в нее через узкую дверь, вернее, даже не дверь, а проем, завешенный кошмой.
