– Ну что ж, поживем здесь, Арман, – подытожил осмотр Пьер. – Не такие уж и роскошные апартаменты, но другого нам пока не найти.
– Прибраться бы тут хоть немного, грязь и пыль как-то почистить, а? Уж очень тут воняет.
– Это можно и завтра сделать, тем более что вечер на носу. Сейчас отдохнуть бы да поесть… Хоть солома свежая, а к вшам нам не привыкать, сколько месяцев с ними живем душа в душу.
– Ты прав, Пьер. Поедим и завалимся спать.
Не успели они скудно перекусить, как явился слуга с подносом, на котором возвышался аппетитный благоухающий кусок жареного мяса и горка зелени на свежей лепешке огромного размера.
– Вот это да! – воскликнул в восторге Арман. – Пьер, глянь-ка на это роскошное блюдо! Это же настоящий пир!
– Согласен, что это пир, но зачем тебе, немому, кричать об этом на весь рибат? Сдурел, что ли? Заткнись лучше.
– Да брось ты, Пьер. Ведь нас называли руми, и не только пастухи, так что притворяться не стоит. Им все известно.
– Ну ладно, прости. Лучше давай отдадим должное угощению. Это вселяет надежду, что нам здесь может улыбнуться счастье. Хватай кусок!
Утром, когда солнце едва показалось над стенами рибата, за ними пришли. Тот же начальник воинов молча махнул рукой и дал понять, что предлагает следовать за собой.
– Нам предстоит аудиенция, – шепнул Арман. – Может, опять угощение нам подбросят, как ты думаешь?
– А что тут думать. Скоро все выяснится. Молчи лучше.
Их долго вели по переулкам, пока друзья не увидели ворота и стражников в них. По ступеням красного гранита они прошли во внутренние покои. Было в этих строениях что-то мрачное и таинственное, окна-бойницы пропускали мало света, шаги гулко раздавались в тишине. Попадавшиеся на пути слуги с любопытством оглядывались на незнакомцев.
Наконец старший остановился перед роскошной дверью, покрытой затейливой резьбой и раскрашенной, открыл ее и прошел вперед, дав знак следовать за ним.
Большая комната была довольно светлой. Большое окно выходило во внутренний двор, и прохладный ветерок шевелил шелковые занавески. На большом толстом ковре восседал пожилой человек, вытянув деревянную ногу вперед и поджав здоровую под себя. Перед ним стоял низенький столик, уставленный различными кушаньями.
Аромат свежего жаркого ударил в ноздри друзьям, и они непроизвольно сглотнули слюну. Гости стояли перед хозяином тигремта и не знали, как себя вести. Наконец Пьер поклонился и сложил ладони перед грудью в знак приветствия, Арман скопировал все это в точности.
Хозяин долго молча рассматривал прибывших, а те переминались с ноги на ногу в томительном ожидании. Наконец он ударил в ладоши, и тут же появился согнувшийся в поклоне слуга. Получив молчаливое приказание, переданное жестом, понятливый слуга исчез и тут же появился с подносом, на котором стояли чашки с мясом, рисом, зеленью и фруктами. Посередине возвышался бронзовый кувшин и две пиалы.
– Вы молоды, следовательно, голодны, – произнес хозяин на хорошем арабском. Голос его был хрипловат, но приятен. Свои слова он подтвердил жестом, предлагая садиться и принять участие в трапезе.
Пьер прижал руку к сердцу, поглядел на Армана и опустился на ковер, друг незамедлительно последовал за ним.
Хозяин молча глядел, как гости расправлялись с угощением. Он не произнес ни слова, пока те не насытились. Потом смотрел, как они пили вино, и ни один мускул за все это время не дрогнул на его загорелом до черноты лице.
Он носил короткую бородку, тронутую сединой. Черные глаза смотрели пытливо, в них чувствовался незаурядный ум. Нос с горбинкой и нервными крыльями придавал ему воинственный вид, а прямые черные брови слегка прикрывали глаза и делали лицо несколько жестоким.
На голове этого человека красовалась белая повязка, закрученная замысловато и даже красиво. Заговорил он только тогда, когда убедился, что гости насытились и напились:
– Вы оказали мне большую услугу, отбив стадо коз. Но вы чужеземцы, и я обязан выяснить, что привело вас в наши края. И я не завидую вам, если вы окажетесь португальскими лазутчиками. Итак, я слушаю.
Пьер переглянулся с другом, помолчал, словно собираясь с мыслями, а потом стал рассказывать, стараясь не очень утомлять слушателя подробностями. Он часто замолкал, вспоминая и снова переживая навалившиеся на них беды. Хозяин не перебивал, терпеливо слушая, по виду его никак нельзя понять, нравится ли ему рассказ или нет, верит он или не верит. Лицо его оставалось спокойным, и лишь рука почти ритмично двигалась, кидая в рот сладкие орешки.
Закончив долгий рассказ, Пьер заметил, что сильно вспотел, налил себе остатки вина в пиалу, выпил и уставился вопросительно на хозяина.
Тот хлопнул в ладоши, сказал пару слов слуге, и вскоре в комнате появился бербер в тонкой накидке-шашии. Он склонил голову и замер в ожидании приказа.
Хозяин что-то быстро сказал тому. Затем бербер повернулся к французам и заговорил. Пьер вслушивался в речь, но понять ее не мог. Он смутно догадывался, что с ним говорят на каком-то европейском языке, но ничего конкретного определить не мог, а потому сказал:
– Абу, раис, я ничего не пойму. Кажется, что этот язык похож на испанский, но уверенности у меня нет. Что вы хотите?
Хозяин опять заговорил с человеком в накидке, и тот обратился к Пьеру по-французски:
– Наш хозяин очень хочет узнать, что вы собираетесь делать у моря?
– Это очень просто. Хозяин, видимо, запамятовал, что я уже об этом рассказывал. Мы решили, что до моря ближе и легче добраться, идя на запад, чем на север. А там уже можно пробовать вернуться на родину на каком-нибудь корабле.
Человек в накидке быстро переводил, Аммар кивал головой, продолжая кидать в рот орешки. Потом он опять сказал несколько слов переводчику.
– Хозяин сомневается в том, что ты, – он указал на Пьера, – француз. Я подсказал ему это. Ты говоришь по-французски, но не очень чисто.
– Ты прав, я действительно не француз, но давно живу во Франции. У меня жена, дети во Франции, и я не вижу причин отказываться от этого народа.
– Так кто же ты? Хозяин очень хотел бы это знать.
– Я издалека. И название той страны, откуда я родом, ничего вам не скажет. Вы о ней ничего не можете знать, уж слишком она далеко.
– Все же скажи. Наш хозяин очень любит читать книги и довольно учен.
– Что ж. Я не делаю из этого секрета. Я родом из Московии, из торгового города Новгорода. Это далеко на севере, где холодно и много снега, ценной пушнины и меда с воском. Я русский.
Хозяин долго слушал толмача, хмурился, качал головой, потом спросил:
– Не Татария ли это, чужеземец? О такой стране я слышал, в книгах о ней написано.
– Некоторые, раис, так называют мою страну, но это совсем не так. Татары живут далеко на юге от нас, и мы часто воюем с ними.
