Две недели спустя Лука ушел на Пуэрто-Рико. В маленьком городке Гуаяма он потребовал выкуп за всех испанцев и продовольствие для команды. Переговоры длились с переменным успехом, но все же завершились соглашением, когда Лука пригрозил бомбардировать поселок в случае дальнейших проволочек.
Получив требуемое, Лука ушел на Сент-Киттс.
Он получил большую прибыль в этом плавании, но в душе его бродили сомнения, недовольство собой и всей жизнью. Настроение было паршивым, и даже скорая встреча с Катуари особо не радовала. Происшествия последних недель сильно подорвали его легкий и жизнерадостный характер.
Да и Катуари встретила его без обычного восторга. Он понял, что его длительная задержка не могла поднять ее настроение.
– Ката, дорогая, так случилось, что я вынужден был задержаться. Прости, но дела – штука серьезная и требуют большого внимания, я и так в них не очень-то преуспеваю. Вот и приходится выкручиваться, как уж могу.
– Пустое, Люк! Просто ты обещал, и я надеялась на это. Ведь я здесь никого не знаю, и мне было очень скучно и тоскливо. Можно было бы поехать к дочерям Тарана, да все ждала тебя, не думала, что ты так задержишься.
– Тебе ведь уже рассказал Самюэль про наши приключения?
– Поведал, да что-то скрыл. Я это почувствовала, Люк. Что это было?
– Ты о чем, Ката? – не понял Лука.
– С тобой что-то случилось нехорошее, и мне было страшно. Что произошло?
– Наверное, он не хотел тебе говорить о моем легком ранении. Уже все прошло. Я даже начал об этом забывать. Лучше скажи, ты осуждаешь меня за захват судна?
Она подумала немного и ответила:
– Ты же знаешь, что я ко вему стараюсь относиться так же, как и ты, Люк. Если тебя это устраивает, то и я довольна.
– Тогда я спокоен, Ката! А то мне казалось, что ты осудишь меня.
– Ты забыл, что я все же наполовину карибка. А наш народ всегда любил всякие набеги, войны и победы. И я так воспитана.
Она улыбнулась, потянулась губами к нему, прося немного смущенно:
– Ты меня еще не поцеловал в губы, Люк.
Лука обнял ее, прильнул к ее жадным губам, потом схватил на руки и грубо бросил на кровать. Она даже охнула от неожиданности и нетерпения.
Потом он достал из ящичка черного дерева драгоценности из графской шкатулки, сказав с улыбкой:
– Погляди, что я тебе привез, Ката! Какие красивые вещицы! Примерь.
Он знал, что Катуари к драгоценностям относится довольно равнодушно, но эти были слишком изысканы и сверкали так привлекательно, что она с большим интересом стала перебирать их, примеривать. Лука обрадовался, видя, как женщина довольна.
– Большое спасибо, Люк! – Она поцеловала его, заглянула в глаза, а потом с загадочным лицом проговорила:
– Знаешь, Люк, мне кажется, что у нас будет еще ребенок.
– Это точно? – встрепенулся Лука радостно.
– Почти, милый. Скоро буду знать наверняка. Ты рад?
– Конечно, Ката! Я всегда хотел иметь много детей. А теперь мы опять богаты и можем себе это позволить! Спасибо за отличную весть, Ката!
Они опять слились в одно целое. Страсть захватила их полностью, и они отдались ей безоглядно.
Узнав о том, что Катуари ждет ребенка, Лука решил немедленно заняться обустройством семейной жизни. Он присмотрел домик в центре городка и вскоре переселился туда с Катой, детьми, кормилицей и служанкой. Четыре приличные комнаты их вполне устроили, тем более что для слуг была построена прежними хозяевами маленькая пристройка.
– Теперь думаем о загородном доме, Ката! – сказал как-то Лука. – Участок мы уже смотрели. Пора строить дом.
– Да, милый! Это было бы хорошо. Я там еще раз побывала и нашла на одном из камней загадочные рисунки. Наверное, это наши предки высекли их. Стало так грустно, Люк! А что они означают, я не смогла понять.
– Это не важно, Ката. Древние люди не так мыслили, как мы.
Она вздохнула, а Луке показалось, что Катуари никогда не забудет той жизни с индейцами, с которыми прожила детство, юность и часть зрелости. «А разве забываю я про то, где и как сам жил в детстве и юности?» – подумал он, и та же тихая грусть окутала его.
Дом на купленном участке был готов уже через полтора месяца. Лука подивился, как быстро здесь, где нет холодов, метелей и затяжных противных дождей, можно построить дом. Правда, случаются ураганы, которые делают местную жизнь не такой уж и безмятежной. Особенно это сказывается на Доминике, Гваделупе и Мартинике. Но и в этих местах они свирепствуют ежегодно, особенно в августе и сентябре. Как же хорошо, что до этого времени еще далеко.
Лука временно отказался от торговых перевозок. Он принял нового капитана на испанский корабль, на малом ходил Самюэль, а сам он отдался детям, Катуари и ожиданию нового семейного пополнения.
Максим уже ходил, ковыляя на еще нетвердых ножках. Лоранс едва поспевала за ним, и было смешно и умильно наблюдать, как детишки возятся на песке или на траве, отнимают друг у друга игрушки и визжат как от злости, так и от радости. А в общем они были довольно дружны. Их голубые глазенки смотрели с хитринкой, выискивали любую возможность сделать что-то недозволенное, и кормилице частенько приходилось их наказывать.
Макс при этом тотчас жаловался отцу или матери, Лоранс только надувала губки и замолкала надолго.
– Ты замечаешь, какие они разные, – говорил своей любимой Лука после очередного наказания детей. – Лоранс больше похожа на тебя, а Макс, наверное, на своих голландских родственников.
Он заметил, что при этих словах Катуари слегка задумалась, понял, что зря он вспоминает про это, но слова уже вылетели, и с этим ничего не поделать.
Лука тут же пообещал себе, что больше не станет ничем напоминать ей о Луизе. И вдруг подумал, что тут скрываются не просто антипатия и ревность. И эта мысль почему-то сильно встревожила его.
– И что это вдруг с тобой стало, Люк? – повеселевшим голосом спросила Катуари. – Ты вдруг как-то сразу потускнел, милый. Считаешь, что я глупо поступаю, так реагируя на имя твоей первой жены?
Лука пришел в себя, улыбнулся и обнял ее, посмотрел в синие глаза, поцеловал и спросил беспечно:
– Ката, ты ничего не утаиваешь от меня? Что-то мне подсказывает, что это может быть так.
– Может, и утаиваю что-то из моей прежней жизни, но даже и не знаю, что именно, милый, – и она соблазнительно потянулась к его губам. – В жизни нельзя все запомнить.
– Ну и хорошо! – воскликнул Лука, как бы отбрасывая все сомнения и тревоги. – Я спросил просто так, Ката. Наверное, показалось что-то.
И все же в душе остался осадок, который иногда портил ему настроение.
Семья помаленьку обзаводилась знакомствами. Никто не подозревал в Катуари индианку. Некоторые предполагали, что она испанка, и относились к ней с определенной отчужденностью. Особенно этим страдали местные женщины. Зато у мужчин были совершенно иные взгляды на это.
