По всей видимости, наступил вечер. Эскаргот снова проголодался. Что он будет делать, если ничего не найдет – никаких волшебных ворот, отмеченных на карте Смитерса? Он не мог всплыть на поверхность и стать на якорь поблизости от острова, на который высадил капитана Перри и его команду. Они доплывут до лодки ночью и перережут Эскарготу глотку. Во второй раз амулет правды ему не поможет. А если он просто ляжет в дрейф, что тогда? Субмарина не походила на судно, которое согласится мирно качаться на волнах на одном месте, во всяком случае, в ветреную погоду. Скорее она походила на глубоководную рыбу, которая спит на ходу.
Все вокруг окрасилось в тусклые тона, даже у самой поверхности воды, – ясное свидетельство того, что солнце село или скрылось за плотными облаками. Тьма неумолимо сгущалась, и вскоре за окном не осталось видно ничего, кроме круга света от фонаря, сделанного из огненного кварца. Дальнейшие поиски стали бессмысленными; в контрасте с ярким светом огненного кварца темнота вокруг казалась еще более непроглядной. Из черных глубин выплыла большая рыба, изумленно уставилась на фонарь и мгновенно исчезла. Угловатые скалы неожиданно выступали из мрака, словно желая захватить Эскаргота врасплох, и он тряс головой, борясь с сонливостью и снова и снова напоминая себе о необходимости смотреть в оба, если он не хочет закончить свое путешествие раз и навсегда.
Он давно перестал считать. Двести растянулись до четырехсот, потому что он раз сорок сбивался со счета и начинал снова с первого попавшегося числа. Досчитать до восьмисот вообще не представлялось возможным. Вскоре Эскаргот понял, что снова бесцельно ходит кругами. Потом – когда он думал, что находится в миле или больше от острова, – он совершенно случайно всплыл и увидел совсем рядом скалистый берег. Он вернулся к тому месту, откуда начал. Было слишком поздно, чтобы опять уходить в открытое море. Оставалось попытать счастья с капитаном Перри.
Эскаргот двинулся вдоль изгибающегося дугой берега, рассчитывая зайти в бухту. Он видел одну, когда днем обходил остров с подветренной стороны. Капитан Перри и его люди выплыли на наветренный берег и, вполне возможно, уже поубивали друг друга из злобы и глупости. Конечно же, устало думал Эскаргот, они не потащились через весь остров на противоположный берег. Там он будет в относительной безопасности. Наверняка люк запирается изнутри, а они не смогут причинить ему вред, если не сумеют проникнуть в лодку.
Каменистое дно внезапно сменилось песчаным, постепенно поднимающимся вверх. Эскаргот вел субмарину к берегу, держась над волнистым песчаным дном и распугивая многочисленных камбал и скатов. Вода стала чуть светлее, – вероятно, от лунных лучей. Но странное дело, казалось, пронизанный светом участок воды находился в отдалении от острова, где дно резко уходило вниз. А впереди, на прибрежных отмелях, она оставалась такой же темной – если только Эскаргот не сбился с пути и не развернулся на сто восемьдесят градусов. Ему ничего не оставалось, как всплыть на поверхность и осмотреться по сторонам.
Он находился в ярдах пятидесяти от берега – в бухте шириной с четверть мили, с севера отгороженной от океана темной стеной скал. Луны не было видно, лишь серебрились края огромных, наползающих друг на друга, несомых ветром облаков. Деревья на берегу раскачивались из стороны в сторону, и через бухту стремительно бежали маленькие волны. В целом ночь была достаточно темной для черных дел, и, конечно же, луна светила недостаточно ярко, чтобы объяснить появление светлого пятна, дрожавшего на поверхности воды в ста ярдах позади субмарины.
Присмотревшись повнимательнее, Эскаргот понял, что свет льется из глубины моря, а не с неба. Казалось, будто в каком-то подводном гроте горит огромная люстра. Внезапно Эскаргот вспомнил фонари из тыкв, светившие в тумане на лугу. Впрочем, вряд ли там, на морском дне, собрались ведьмы. Здесь было нечто другое. Нечто обещанное Смитерсом. Конечно, Эскаргот не видел этого раньше. При свете солнца сияние под водой было незаметным, по крайней мере для человека, не имеющего понятия, где его искать. Эскаргот проходил совсем рядом с этим местом, когда только-только отправился на поиски, а потом без толку кружил по морю, с полдюжины раз проплыв мимо.
Высунув голову из люка, Эскаргот завороженно смотрел на сияющее пятно на воде. Дул ледяной ветер. Деревья на опушке леса метались в темноте, со свистом рассекая воздух ветвями и жалобно стеная. В разрыве облаков на миг появилась луна, словно желая предупредить об опасности, а потом вновь скрылась, и ночь стала еще темнее. На берегу раздался громкий треск и тяжелый удар рухнувшего на песок дерева. В такую ночь стоять на якоре на поверхности было рискованно – и с каждой минутой становилось все рискованнее.
Эскаргот закрыл люк и стремительно прошагал в штурманскую рубку. Он собрал с пола карты, скатал в трубку и убрал. Если он решил стать капитаном, для начала стоило навести порядок. Через десять минут субмарина уже спускалась в бездну все ниже и ниже, направляясь к источнику света, который становился все ярче с каждой пройденной морской саженью, покуда, наконец, глубины не озарились ровным сиянием, словно мелкая заводь, пронизанная лучами утреннего солнца.
Все было в точности, как описывал Смитерс. Поначалу Эскаргот не видел ничего, кроме прозрачной воды, пузырей и изредка проплывающих мимо рыб. Потом вдали показались расплывчатые тени уступчатых скал; они постепенно стали отчетливыми, затем исчезли, а потом вдруг снова появились, словно впадина, в которую погрузилась субмарина, сужалась. Вскоре Эскаргот медленно плыл по ущелью, где жизнь обитателей подводного мира протекала при неугасимо ярком свете. Странной формы рыбы, похожие на тарелки, надутые воздушные шары и длинные палки, висели над розовыми и лиловыми кустами кораллов и горгоний.
Скалистая стена была изрезана гротами, пещерами и длинными расселинами, в которые Эскаргот запросто мог завести лодку. Он вполне допускал, что любая из них может вести к подводной стране, населенной русалками или говорящими рыбами, живущими во дворцах. Когда-нибудь он исследует все эти пещеры и гроты. Он просмотрит всего Смитерса в поисках упоминаний о таких местах. Но сейчас он продолжит путь. Что бы он ни искал, это не могло находиться далеко, ибо ущелье неуклонно сужалось и свет стал просто ослепительным. Скалистая стена по правому борту внезапно отступила, и Эскаргот увидел подобие протяженного плато, на котором лежали руины древнего города: обломки колонн и опрокинутые статуи, все обвитое водорослями и облепленное полипами. Сотни наутилусов ползали среди развалин, словно в поисках чего-то потерянного одним из них, и длинные цилиндрические тени акул время от времени лениво проплывали над ними и исчезали во мраке. Впереди, где ущелье снова сужалось, блестела россыпь огней, похожих на звезды, достаточно яркие, чтобы светить среди бела дня, несмотря на солнце. Огненный кварц – вот что это было такое.
Глубоководная впадина изобиловала огненным кварцем; поначалу Эскаргот видел лишь крохотные кристаллы, мелкие вкрапления, сверкавшие на темной поверхности скалы. Но когда субмарина погрузилась глубже, ущелье озарилось еще ярче, и кристаллы огненного кварца выступали из скалистой стены целыми гроздьями, источая сверкающие радужные потоки света, словно драгоценный минерал растворялся в самой морской воде.
