— Фамилия? — спросил охранник, выплывая из небытия.
— Найденов, — ответил Найденов.
Через несколько секунд экран снова вспыхнул. Теперь с него недовольно смотрел Сергей.
— Привет, — сказал он. — Ты что без звонка?
— На минуту буквально, — сказал Найденов. — Извини.
Ругнулся про себя: ну не объяснять же, что телефон отключен!..
Щелкнул запор. Калитка стала приотворяться. Помнится, Сергей говорил, что в случае опасности охранник, нажав кнопку, может этой калиткой разрубить человека пополам. Вот радость-то.
Зеркальный лифт был бесконечно просторен и наполнен призраками, уходящими друг за другом в перламутровую перспективу. В углу под потолком тревожно помаргивал индикатор общения.
Приехали. Направо… холл… дверь.
Дверь открылась.
— Пожалуйте шляпу, — механически предложил косматый медведь, стоящий в углу с разинутой красной пастью. На левой лапе у него висели зонты. В правой животное держало поднос.
Шляпы у Найденова не было.
— Пожалуйте шляпу, — повторил косолапый.
— Да нет у меня шляпы, — раздраженно ответил Найденов.
— Ага! — сказал Сергей, появляясь из одной из дверей коридора и торопливо шагая к нему. — Ты почему без звонка?
— Пожалуйте шляпу, — настаивал медведь.
— Испортился, сволочь, — сказал Сергей, шагнул к зверю и со всего маху дал кулаком по морде. Медведь моргнул и переступил лапами, но замолчал.
— Извини, — повторил Найденов. — Мимо шел и… тут такое дело, понимаешь, что я… извини.
Поверх рубашки с галстуком и брюк на Кримпсоне-Худоназарове был роскошный тканый халат — бордовый с золотом.
— Ну, хорошо, хорошо, — пожав руку, Сергей уже поворачивался, чтобы вернуться. — Подожди в кабинете, ладно?
— Да мне же на секунду!..
— Погоди, погоди! — Сергей поднял руки таким жестом, будто собрался кому-то сдаться и исчез за дверью.
Найденов помедлил и стал разуваться.
— Ну вы поймите, Николай Хазратович! — слышал он голос Сергея из-за дверей гостиной. — Ну не можем мы вам короткий кредит под такой процент дать! Вы же не копейку просите, а шестнадцать миллионов таньга!
— Вы не горячитесь, Сергей Маркович! — успокоительно гудел ему в ответ невидимый собеседник. — Да и что такое, в самом деле, шестнадцать миллионов таньга? — Он умиротворяюще хохотнул. — И потом, я повторяю: недвижимостью будем гарантировать. Недвижимость — это не…
— Вот именно, что «не»! — воскликнул Сергей плачущим голосом. Неликвидна ваша недвижимость, Николай Хазратович! Что же мы целый час воду в ступе толчем?..
— Как это неликвидна! — возмутился басовитый. — Сорок четыре тысячи метров производственных и складских помещений. Да я вам ее за три месяца обналичу. За три месяца! Есть, слава аллаху, соответствующие структуры, механизмы налажены. Вот вам и шестнадцать миллионов.
Найденов стоял в одном башмаке, размышляя над дальнейшими своими действиями. Для его копеечного визита нельзя было, конечно же, выбрать более подходящего момента. Конечно, он мог, как и сказал Сергей, снять второй ботинок, пройти в кабинет и подождать. Однако ожидание грозило затянуться не раз и не два имел случай в этом убедиться. Во-вторых, у него была возможность снова надеть первый ботинок и тихо выскользнуть за дверь, не потратив при этом ни одной лишней секунды. Но тогда остается нерешенной проблема займа — короткого кредита, говоря их языком. Короткого, чрезвычайно короткого — не на год, не на месяц, а лишь до утра, до окончания кисмет-лотереи… Он посмотрел на часы. Время бежало. Мысль о недостатке времени натолкнула его на новое решение: следовало попытаться настоять на своем. Это значило деликатно постучать в гостиную и попросить Сергея выйти на минуту. Сколько нужно времени, шут тебя побери, чтобы передать из рук в руки пятидесятирублевку?
Нервничая, он просунулся в дверь и сказал шепотом:
— Извините! Сергей, можно тебя буквально на секунду?
На совершенно пустом столе стояла пепельница, два стакана и бутылка минеральной. Судя по пустоте пепельницы и полноте бутылки, ни тем, ни другим еще не пользовались.
Собеседник Сергея, удивительно малорослый для своего голоса пожилой чернявый человек со значком депутата Народного меджлиса на лацкане светлого пиджака, вопросительно вскинул седые брови такой пышности, как будто только пять минут назад их вынули из хлопковой коробочки, и посмотрел сначала на неловко улыбающегося Найденова, потом на Сергея.
— Простите! — буркнул тот.
Возмущенно загремел стулом, вышел, плотно притворив за собой дверь, и встал, словно аршин проглотил. Золотые очки на выбритой физиономии угрожающе поблескивали. Еще более угрожающе сверкали за стеклами глаза.
— Ну? — злым шепотом сказал он. — Я же просил, а, старик! Что, минуту нельзя подождать?!
— Погоди! — Найденов выставил ладони жестом судьи, останавливающего встречу. — Я не могу ждать! Извини, я никогда к тебе так не врывался! Мне позарез! Можешь пятьдесят рублей одолжить?
— Пятьдесят рублей? — переспросил Сергей.
Найденов заметил, что верхняя часть цветозоны стремительно наливается грозной густой синью; несколькими трепещущими струйками синева стекала в зону турбулентности. Сергей любил подчас несколько наиграть то или иное свое чувство, но сейчас, похоже, не прилагал никаких усилий, чтобы рассердиться всерьез.
— У меня наличных вообще не бывает! По-твоему, я должен сейчас все бросить и ехать в банк за полусотней?!
Найденов механически подумал, что обуться перед тем, как впереться в гостиную, — это было самое верное решение.
— Ну, извини, — повторил он.
Сергей пожал плечами и молча придержал дверь.
— Возьмите шляпу, — буркнул в спину медведь.
Лифт шуршал, минуя этаж за этажом. Что-то тряслось в груди, дрожало, обдавая холодком. Куда теперь? К матери. Снова представил себе ее глаза. «Пятьдесят рублей? Алешенька! На ночь? Такие деньги?..» Через весь город. Этак он еще проваландается, чего доброго…
Двери лифта мягко распахнулись.
Он вышел из подъезда и повернул направо.
У ворот лихорадочно помаргивал индикатор общения.
— Фамилия?
— Слушай, ты! — сказал Найденов. — Открой калитку!
— Фамилия, — бесстрастно повторил охранник.
Найденов ударил ногой в недрогнувшее железо.
— Скажите фамилию, — послышалось из-под бронированного монитора.
— Калитку, говорю! Найденов моя фамилия, Найденов!
— Вам просили передать.
Лицо исчезло с экрана, зато приоткрылась дверь будки. Рука протянула бумажку.
