— Товарищ генерал-лейтенант, почему не сработает? Доза-то лошадиная! Если он выпьет хотя бы полстакана этого сока, то…
Резидент вскочил, хлопнув руками о стол.
— А если не выпьет?! Если он воды выпьет вместо этого гребаного сока?! Если вообще пить не будет? Если у него семь жизней, как у Кощея Бессмертного?! Мы его полгода ущучить не можем, а ты хочешь полностью положиться на этот чертов сок!..
Заложив руки за спину, Мосяков повернулся к окну.
— Исключать нельзя, — вздохнул Иван Иванович.
Мулладжан развел руками и расстроенно опустил голову.
— Вы, товарищ подполковник, свое дело сделали, — сухо и решительно сказал резидент, поворачиваясь. — Будем надеяться, что не зря рисковали. Но поскольку исключать ничего нельзя, никаких изменений в планах не будет. Операция «Шторм-333» идет своим чередом! Свободны.
* * *
Стол в парадной столовой дворца поражал не только своими размерами, не только изобилием, но и красотой. Серебряные приборы, веджвудский фарфор, блюда с разнообразными закусками, блюда с пловами, блюда с мясом и дичью, блюда с зеленью, переливавшейся мельчайшими каплями воды, блюда с мантами из перепелиных языков и стеклянные кувшины с ледяным гранатовым соком.
ДВОРЕЦ ТАДЖ-БЕК, 27 ДЕКАБРЯ 1979 г., 15 часов 30 минут
Мужчины, сидевшие за столом, молчали. Лишь изредка кое-кто позволял себе шепотом перекинуться с соседом несколькими словами.
Распахнулись двери. Собранно, быстрым шагом в столовую вошел Хафизулла Амин.
Все встали.
Амин направился к своему месту, оглядел присутствующих и кивком разрешил им садиться.
Лакей осторожно налил в его бокал гранатовый сок.
Лица гостей по большей части были подобострастными.
Амин держал в руке бокал, переводя внимательный взгляд с одного лица на другое, и его собственное было холодным и строгим.
Но сквозь эту холодную строгость мало-помалу начинало проступать выражение торжества.
— То, чего я так долго добивался, случилось, — негромко сказал Амин. — Советское руководство и лично Леонид Ильич Брежнев приняли решение о вводе советских войск в Афганистан для поддержания народной власти в ее борьбе с оппозицией!
Грянули аплодисменты, и присутствующие встали, продолжая аплодировать.
Каждый из них мог зримо представить, как невдалеке от узбекского города Термеза по мосту движутся колонны военной техники и тяжелые туши бронемашин заставляют содрогаться его опоры.
Рядом еще один мост — понтонный, за одну ночь, как по волшебству, наведенный саперами.
По нему тоже едут бронемашины, и в люках видны сосредоточенные, угрюмые лица военнослужащих.
Грузовики тянут пушки, колеса крутятся и крутятся, двигатели ревут и ревут.
Вот колонна грузовиков с солдатами.
А вот, рубя винтами низкую облачность и обгоняя ползущие внизу колонны военной техники, грохочет вертолетное звено.
За ним — другое.
Бесконечная вереница танков качает стволами и поднимает пыль, переваливаясь по грунтовой дороге.
Все вместе выглядит то ли тяжелым оползнем, то ли неудержимым свинцовым валом, накатывающим на другую сторону реки.
А в Баграме шасси самолета касается взлетно-посадочной полосы, и мгновенные клочья дыма от сгоревшей резины уносит ветер.
Теряя скорость, транспортный самолет катится по ВПП.
Бронетехника выезжает из него на поле.
У самолета суетятся техники, готовя его в обратный рейс.
Еще один транспортник вот-вот коснется бетона колесами шасси.
А третий уверенно заходит на посадку… а четвертый еще парит над горным хребтом… а пятый и все остальные режут небо крыльями… а многие еще и не взлетели!..
— Советские дивизии уже на пути сюда. И уже сейчас нас охраняет отдельный батальон Советской Армии!
Аплодисменты не смолкали. К ним добавились крики радости.
Амин поднял бокал, приветствуя всех собравшихся, и отпил из него…
Праздничный обед был в самом разгаре, когда совершенно неожиданно один из гостей встал из-за стола и как-то очень неуверенно, как будто ничего не видя, побрел невесть куда, спотыкаясь о кресла, пока не уткнулся в стену и не сполз по ней на пол.
К нему кинулись лакеи.
Амин настороженно проследил за тем, как его унесли, и перевел взгляд, обратив внимание, что еще один, тяжело дыша и бледнея, вытирает испарину.
Внезапно ему показалось, что комната наполнилась дымом — предметы потеряли четкость очертаний и стали расплываться. Он поднес руку ко лбу и встряхнул головой, пытаясь утишить неприятный звон в ушах.
Третий гость слепо потянулся к чему-то на столе, валя кувшины и вазы.
Поднялась сумятица. Заполошные крики растерянных людей гулко гуляли под сводами зала.
Амин — его лицо позеленело — оперся локтем о подлокотник кресла и опустил голову на ладонь. Локоть соскользнул с подлокотника. Он едва не повалился на пол. С усилием поднял голову. Хотел что-то сказать, но челюсти свела судорога, а глаза закатились.
К нему подбежал Джандад, взял было за руку, но тут же повернулся и закричал стоявшему у двери испуганному офицеру:
— В Советское посольство! Доставить врачей! Советских врачей! Всех поваров арестовать!
Начало
Они построились куцей шеренгой возле машины. Перед ними стоял полковник Князев. Он был в летной кожаной куртке, на которую сегодня сменил почему-то привычную глазу спецназовскую «песчанку».
ДВОРЕЦ ТАДЖ-БЕК, 27 ДЕКАБРЯ 1979 г., 18 часов 10 минут
— Повторю главные пункты, — сказал он. — Хоть и сами все отлично знаете. Ликвидация связи в городе должна обеспечить успех всей операции. Осечки быть не может. Взрыватель установлен на пятьдесят минут. Взрыв является сигналом к началу штурма, поэтому за это время вы должны вернуться в расположение.
Князев строго посмотрел на каждого.
— Все ясно?..
За руль сел Раздоров. Пак — на переднее пассажирское сиденье. Плетнев расположился сзади. Рядом с ним лежал рюкзак.
Выехали на проспект Дар-уль-Аман. Справа уже виднелось Советское посольство.
— Надо бы прибавить, — сказал Раздоров, резко переключая передачу.
Он успел капитально разогнаться, когда на улицу из ворот КПП посольства стремительно, под вой сирены, вылетела и повернула налево «Волга», набитая афганскими офицерами. Следом за «Волгой» мчался РАФик «скорой помощи».
— Козел! — заорал Раздоров, с визгом тормозя, чтобы избежать аварии.
