Вагнер крякнул.
— Приказ получил, должно быть…
— Какой приказ?
— Ну какой, — Вагнер пожал плечами. — Всю пятьдесят восьмую в расход.
— А блатарей?
— Блатарей-то за что?
— Мало они натворили? — озлился Богданов. — Мало, да?!
Шегаев шумно выдохнул и потер ладонями лоб.
— Бред! Не мог такой приказ прийти! Не могут они такой приказ сами отдать! На это какое-нибудь постановление должно быть! В Кремле!
— Да и не приезжал никто, — рассудил Ярослав. — Нас уже в барак загоняли, а никаких приезжих не было. Как приказ пришел?
— Может, по радио передали? — предположил Вагнер.
— Не передают такие приказы по радио, — сказал Шегаев. — Самодеятельность это карпиевская. Инициатива на местах…
Обычного барачного галдежа сегодня не было слышно, зэки молчали или придавленно перешептывались.
— Но надо же что-то делать!
Никто на слова Вагнера не ответил: понятно, что надо, да вот только делания этого — такого, чтоб привело к желаемым результатам, — никто предложить не мог.
— Говорить с ним нужно!
— Да как говорить-то, когда из барака не выпускают?
— Потребовать!
— Ага, потребовать… требовали такие. Пулю получишь, вот и все твои требования. И спроса нет. Война, понимаешь, особое положение, а он тут со своими требованиями!..
— Да уж…
— Слышь, Ярослав, — тихо сказал Шегаев, придвинувшись к нему. — А баню они там часом не затевают?
— Баню? — удивился тот. — Нет, третьего дня баня была…
Шегаев кивнул.
Ему и прежде не раз думалось в эту сторону: от нечего делать, чисто теоретически прикидывал, как браться за дело, если, скажем, организовывать массовый побег или восстание. Во-первых, ясно, что без помощи с воли такого дела вообще не поднять. Продовольствие нужно, фураж, обмундирование. Все это должно быть заготовлено. И не в день такое делается, не в месяц… время упущено… Да и как оно здесь могло быть не упущено?..
Вот в Чибью за такое можно было бы взяться! Или, скажем, на «Лесорейде», где всем заправляет Марк Рекунин — сам бывший зэк-бытовик. Человек суровый, жесткий, прежде лучший бригадир Воркутинских шахт, ухитрившийся попасть на должность начлага, не утратив тайного клокотания ярости, тщательно скрываемого возмущения тем, что происходило вокруг…
Начать именно с бани. Стрелкам полагалось мыться не в один сеанс, а по очереди. Но, благодаря обычной банной суматохе, они, бывало, набивались почти всем составом. Пять-шесть оказавшихся в этот день в банной обслуге решительных и готовых к схватке зэков могли обезоружить оставшихся на вахте… Что дальше? — неожиданно захватить ближайший поселок, парализовать местную администрацию. Затем идти на Котлас, на Воркуту, освобождать контингент встреченных на пути лагерей… Неожиданность и быстрота делают весомыми немногие шансы на удачу. Но, конечно, если эти шансы и могли быть, то только зимой, когда стоят реки и можно быстро двигаться по зимникам…
Сейчас, мысленно прокручивая эти соображения, Шегаев согласился с трезвой мыслью, что в любом случае восстание будет подавлено. Однако в свете того, что происходило в сельхозе «Песчанка», это переставало иметь значение. Ну и впрямь: какая, в конце концов, разница — подохнуть сегодня по своей воле или завтра — по чужой?..
— А что ты про баню-то?
— Нет, ничего, — Шегаев пожал плечами. — Так…
— Понятно… — Ярослав наклонился к уху: — Я вот что думаю. Может, того?
— Что — того?
— Кинуться всем вместе? Напролом!
— Тихо, тихо! — Шегаев толкнул Ярослава плечом и оглянулся. — Молчи!
Всем вместе! С кем вместе?.. Старики, инвалиды, доходяги!.. А за дверью — стволы и пули… здоровяки-стрелки, вохровцы-вояки… разве с ними сладить?
Он попробовал вообразить, какими словами Карпий разъяснял бойцам задачу, доказывал непременность и неотложность ее решения. Да немного слов понадобилось, наверно… Главное — кума убедить, начальника охраны. Но кум, сколько его Шегаев знал, устроен не сложнее Карпия. Два сапога пара. Для таких самые простые резоны — всегда самые верные. Конечно, если показать приказ Управления — так это еще убедительней бы оказалось. Но и без приказа убедительно. Точь-в-точь как Камбала рассуждает. Война? Война. Пятьдесят восьмая — враги? Враги. Понятно, почему пришла пора пятьдесят восьмую пострелять? — Что ж тут непонятного, товарищ начальник!..
И впрямь, что ли, как начнут выводить, скопом кинуться?
Шегаев наклонился к Ярославу.
— Давай так договоримся…
В эту секунду заныла входная дверь, открываясь, и стон ее ударил по нервам, как стон живого существа.
Барак замер.
Сделав несколько шагов, кум остановился.
— Ну что? — спросил он, осматриваясь. — Припухаете, соколики?
Голос у него был, вопреки обыкновению, какой-то тихий. Впрочем, он мог бы и шепотом говорить, его бы все равно в той тишине услышали.
А потом так гаркнул, что у самого щеки затряслись:
— Выходи на развод!
Но тут же поправился:
— Тьфу, мать твою, какой развод на ночь глядя! Просто, говорю, — теперь того, значит… в нормальном режиме!..
* * *
Скоро все знали, что к вечеру (это был третий день карантина) в сельхоз прибыл конный отряд из четырех сотрудников Управления. Карпия арестовали и заперли в бане. Перекусив, напившись чаю, кратко потолковав с кумом насчет загадочной ямы у ворот, с верхом наполненной еловой сушиной (чем кум наличие ямы объяснил, осталось неизвестно — может, на дровяные заготовки сослался, может еще на что), оперуполномоченные пустились в обратный путь. Понуро повесив голову, Карпий сидел на крупе лошади, обняв чекиста за плечи.
Когда кум разрешил выйти из бараков, всадники уже неспешно подъезжали к лесу, растворялись в молочном мерцании белой ночи.
В общем, история вышла загадочная. Долго толковали, что явилось причиной столь резкой перемены в судьбе начальника сельхоза «Песчанский».
Вагнер высказал предположение, что на Карпия написала жена — в отместку за побои и издевательства, о которых не раз доносили в барак уголовницы, работавшие в доме начальника.
С Вагнером молча согласились. Во всяком случае, ни от кого другого жалоба в Управление дойти не могла.
Недели через две приехал новый начальник — сержант Госбезопасности Крымов. Злой, решительный. Когда улеглась первая суматоха, Шегаев пришел к нему со своим требованием — мол, сумасшедший Карпий сколько времени продержал, а он давно уж должен вернуться в Управление…
— Запрос пошлю, — сказал Крымов.
