Ее напор обезоружил Лизу, — та действительно, несколько мгновений колебалась. Но потом вскинула голову и проговорила резко, не отводя взгляда от бездонных, мерцающих глаз Жюльетты: — Если же это так, пусть он сам мне скажет об этом. Я видела, что Вы делали с ним, так не поступают с теми, кого любят.
— Сейчас он не может ничего сказать тебе, — парировала Жюльетта медовым голосом: — но ты слишком мало знаешь о любви, девочка моя, а еще меньше о наслаждении. Любовь — это страдание, а наслаждение — страдание вдвойне, вот так-то. Он так прекрасно страдал, а ты ему помешала со своими глупенькими представлениями, которые тебе внушила тетушка Сергия. Она и сама никогда ничего толком не понимала в науке страсти. Уверена, что мой брат Василий так и ушел на тот свет, ни разу не увидев, какова она без одежд в постели. Не удивительно, что впоследствии она сделалась монашенкой.
— Вы лжете! Вы все лжете! — воскликнула Лиза, вспомнив наставления матушки Сергии, — меня предупреждали, что Вас слушать нельзя…
— Зачем же ты пришла, — в голосе Жюльетты проскользнули явные нотки нетерпения и досады, — чтобы ты говорила, а я молчала? Так никогда не будет! Твоя тетушка Сергия верила в любовь, и вижу, что тебя приучила к тому же, — Жюльетта быстро облизала языком губы, и в ее черных глазах зажегся золотистый огонек превосходства, — она полагала, что Василий боготворил ее, и ничего не знала о его истинной жизни. Она не знала, что приезжая к ней на свидания в Андожу, он возвращался назад и делил со мной ложе, а когда мне приходилось уезжать из Ухтомы, он спал с другими, вовсе не испытывая притом никаких угрызений совести перед своей восторженной невестой. Никакой любви не существует, девочка моя! Это всего лишь иллюзия, легенда! Существует только плоть и ее всепоглощающие страсти.
Ты тоже веришь в любовь? — Жюльетта с сожалением покачала головой и густые черные волосы, отливающие в лунном свете серебром, волной закрыли ей плечи: — Ты даже влюблена? Влюблена в доктора? А что ты знаешь о нем? Ничего! — воскликнула она торжествующе.
Ты знаешь, что на самом деле его зовут вовсе не Поль, а Колен, — продолжала Жюльетта, повысив голос и яркое алое сияние, словно языки пламени окружило ее голову: — я расскажу тебе. Слушай. Его зовут Колен. Он никогда не знал своих родителей, которые сгинули в дебрях колоний, но ему повезло, его усыновил капитан французского корабля, и он, подкидыш, попал вместе с ним во Францию. Он жил небогато, но всегда мечтал о том, чтобы стать успешным и знаменитым. У капитана корабля во Франции была жена и собственный сын, ровесник Колена. Это его звали Полем. Маленького пришельца они приняли радушно, он ни в чем не знал недостатка. Но если бы он был один, ему, наверное, доставалось бы больше. И вот однажды, когда оба мальчика, — а им исполнилось по двенадцать лет, залезли на крышу дома, она оказалась мокрой после дождя. Поль поскользнулся по наклонному скату, словно на льду и повис на водостоке.
А Колен стоял и смотрел на него. Он ничего не предпринял, пока Поль просил его о помощи. Он слышал страшный скрип жести, которая уступала под тяжестью его брата. Видел, как побелели у того косточки на пальцах от усилия, с которым он пытался удержаться за край крыши, а вместе с тем-за жизнь. Нет, он не пошевелился. Мудрость его предков индейцев подсказывала ему, что не нужно помогать белому человеку, когда тот тонет — пусть утонет. И Поль со страшным криком сорвался вниз, в отчаянии глядя на Колена вытаращенными глазами. Он упал на землю и остался недвижим со свернутой шеей-Когда жена капитана с криком выбежала во двор, Колен тоже поспешил к бездыханному телу Поля. Несчастная женщина сидела на земле, положив голову родного сына на колени и разговаривала с ним, гладя по голове, а ее приемыш проливал рядом с ней крокодиловы слезы. Так Поль погиб. С тех пор отпрыск индейцев занял его место и после скорой смерти родителей унаследовал все их имущество. Он стал называть себя Полем де Мотивье и уехал в Париж, в Сорбонну, постаравшись забыть неприятную историю детства. Закончив Университет, он сделался врачом, получил неплохую практику.
Однако его страсти требовали большего, и он отправился поискать счастья в России, где всегда платили врачам щедрее, да и вполне возможно было сыскать девицу на выданье с весьма даже солидным приданым. Вот таков твой Поль, он же Колен, как ты теперь знаешь? Что скажешь? Он нравится тебе? — проворковала Жюльетта, рассматривая Лизу с жестоким вниманием. Лиза же смотрела на нее широко открытыми глазами и ей казалось, что она воочию видит змей, выползающих из прекрасных губ француженки — но и это еще не вся правда о твоем возлюбленном, девочка моя, — продолжала та: — жизнь бесконечно интересная штука, поверь мне. Особенно если живешь долго — очень много видишь и многое узнаешь о ней тогда, — она улыбнулась и ее улыбка была подобна светящейся паутине на невозмутимом, неподвижном лице, — наверное, ты не поймешь меня, — проговорила она, понижая голос почти до шепота, но Лиза все равно прекрасно слышала ее: — твоя маменька да и тетушка Сергия никогда бы не заикнулись тебе о подобном. Они и сами-то никогда бы не сообразили, что здесь к чему, — она тонко хохотнула: — но я тебе скажу: знай, девочка моя, наслаждение любовью и смертью выглядят совершенно одинаково. Я говорю тебе об этом сейчас, но твой возлюбленный Колен, то есть Поль, он понял это в тот миг, когда обрек на смерть своего соперника, сына своих благодетелей. Он открыл для себя нечто, изменившее всю его жизнь. А дело заключалось в том, что видеть вытаращенные глаза и безумный страх на лице своего ровесника, висящего над пропастью, слышать отчаяние в его голосе, молящем о помощи — все это ему очень, очень понравилось. И в тот момент он испытал примерно то же, что испытывает мужчина, соединяясь с женщиной.
Вот с тех пор новоявленный месье Поль приобрел не только приличное содержание и прочное положение в жизни, он стал искать пути для получения удовольствия, причем с той же целеустремленностью, с какой без всяких угрызений совести способствовал гибели человека. Поль очень хорошо узнал, что есть такая штука на земле, как деньги. За них можно купить все: молчание, преступление, жизнь и смерть. За деньги люди готовы убивать, мучить и сами мучиться. Вот Поля более всего интересовали те последние, которые готовы были мучиться за деньги. Ради них он и сделался доктором.
А потом в наслаждении наблюдал как мучается на огне девочка-подросток, заплатив ее родителям за молчание, как с пропойцы-крестьянина снимают кожу, пока он не превращается в сплошное кровавое месиво.
Вот тогда он наслаждался. Наслаждался их мучительными криками в ожидании завершения собственного удовольствия.
— Поль мучил людей… — пробормотала обескураженная Лиза, — я не верю в это…
— Надо же как ты побледнела, девочка моя, — проговорила Жюльетта с поддельным сочувствием. — Мертвой! — вдруг изменившись в лице процедила она сквозь стиснутые зубы: — Я бы хотела увидеть тебя мертвой! А впрочем, нет, не мертвой. Ни в коем случае. Если ты умрешь, девочка моя, все померкнет для меня, — снова медово заговорила она, — как я могла бы хотеть одновременно увидеть тебя мертвой и испытывать отчаяние при мысли, что ты можешь исчезнуть из этого мира! Если бы ты любила меня, мы бы слились в одно целое. Я растворилась бы в тебе. Я стала бы твоей рабыней, а ты бы стала моей. Но Поль, этот гадкий Поль поработил тебя! — Она откинула голову назад и ее волосы шевелились, точно черные ядовитые змеи на голове Медузы. Ошеломленная, близкая к обмороку Лиза взирала на нее. Она уже не испытывала уверенности в прежних своих намерениях, она не знала, доверяет ли все так же Полю, или готова отказаться от него. Ей хотелось бежать прочь от этого порочного, властного существа, с которым она не имела сил совладать, чтобы защитить себя и все, что она любила.
