– Я, великий князь Георгий, желаю говорить с вами, вольные хлыновские люди! – выставив вперед правую ногу, без предисловий бросил Вожников. – Кто из вас головной атаман?
Разбойники переглянулись.
– Ну – я, – с ухмылкою выкрикнул молодой бугай.
Здоровущий, на голову выше Вожникова, он сделал несколько шагов вперед, невежливо оттолкнув плечом дернувшегося было наперерез Дмитрия, отчего бедолага княжич, под общий смех отлетев в сторону, едва не ударился головой о фальшборт с висевшими на нем щитами.
Егор тут же перенес тяжесть тела на правую ногу… и быстро, легко, без замаха ударил нахала в челюсть! Ну нарывался же, явно нарывался! Тем более князь не любил, когда обижали своих… в данном случае – юного княжича.
Очень техничный вышел апперкот – тренер бы похвалил непременно!
Молодой наглец даже не ойкнул, просто повалился взад себя, через борт, в реку… Вынырнул, очумело вращая глазами.
– Как князя встречаете, черти? – грозно сдвинул брови Егор. – Что, забыли, как кланяться?
Глава десятая
Осень 1418 г. Орда
Жар-птица для тайного стража
Колокола старого Хутыньского монастыря били устало, глухо; унылый, нерадостный звон их вязкой патокой растекался в сером низком небе, исходившем мелкой снежно-дождевой взвесью, по-осеннему неприятной, промозглой, так что читавший поминальную молитву седовласый батюшка невольно дергал плечами, словно стараясь сбросить пропитавшую рясу влагу.
Перед ним, у разверстой, только что вырытой могилы, лежал открытый для прощания гроб, пред которым толпилась целая туча народу, князь же Егор стоял позади всех, тщетно пытаясь пробиться, глянуть – а кто же покойник? Но пробиться почему-то не удавалось, уж больно плотной казалась собравшаяся у гроба толпа, судя по одежке – бояре… Князь узнал Мишиничей, Онциферовичей, Есифовичей – все знатные новгородские роды, тысяцкие, посадники… Господи! А священник-то – сам архиепископ Симеон! Только вот вроде как плечами увял, почернел ликом – издали и не признаешь прежнего весельчака.
– Детей, детей пропустите, православные!
Услыхав крик, толпа расступилась, пропуская к могиле… няньку Акулину, несущую на руках двухлетнюю дочку Егора Аннушку… за ними, поникнув головой, медленно шел сын, княжич Михаил.
О, Святая София! Да что же здесь такое делается-то?!
– А ну-ка, пусти!!!
Закричав, великий князь разорвал толпу плечами, пробился… и, едва не упав в могильную яму, вздрогнул – в гробу лежала Елена! В белом саване и со скрещенными на груди руками, перевязанными узорными лентами, с бледным, навеки застывшим лицом. Красивая… как живая…
Снова ударил колокол, сгоняя усевшихся на голые ветви деревьев ворон. Птицы взлетели, недовольно каркая, замахал крылами.
– Господи-и-и-и!!!
Холодея сердцем, великий князь склонился над гробом, целуя покойницу в холодные, еще не затронутые смертным смрадом губы и…
…и проснулся.
Закричав, вскочил с ложа, ошалело вращая глазами…
Чуть слышно скрипнула дверь:
– Звал, государь?
– А, Митя!
Узнав младшего Юрьевича, Вожников наконец пришел в себя, окинул взглядом узкую горницу… камору кормщика на корме головного струга.
– Как там, Митя, спокойно все?
– Спокойно, государь, – парень тряхнул кудрями. – Спят все. А дозоры я только что проверял – сторожат накрепко!
– Ну и славно, – утерев выступивший на лбу пот, улыбнулся князь. – Вот и ты спать ступай, коли все спокойно. Ступай, ступай! Теперь уж ближе к утру дозоры проверишь.
Кивнув, княжич молча поклонился и вышел. Так же поступил и Егор – выбрался на корму, уселся на чугунный ствол тяжелой осадной пушки, передернул плечом… Ну и сон! Надо же – и приснится ж такое! С чего?
Вроде бы все пока шло нормально – с хлыновцами, слава богу, уладилось. Никуда не делися, поклонились, поглядывая на великокняжеский флот – и ладей, и пушек там было куда поболе хлыновских, и это еще не говоря о пешей кованой рати, где тоже дальнобойных орудий хватало – а река, пусть даже и широкая, не море, простреливается насквозь.
Тот самый молодой наглец после хорошего удара великого князя зауважал, первым и поклонился, присягу на верность принес. Хороший парень оказался, веселый – звали его Онисим Бугай, за силушку так вот и прозвали. Десять стругов под Бугаем ходило и народ – больше двух сотен человек, не так уж и много… но и не мало, с этакими-то молодцами вполне можно дел натворить! Что и говорить – один к одному головорезы, а старший над всеми ними – избранный на кругу головной атаман Хевроний Крест, из бывших монасей, расстрига, настоящий пиратский вожак – сильный, жестокий, хитрый. А на вид невзрачный – узкоплечий, сухой, правда, жилистый, и лицо самое обычное, слегка вытянутое, с пегой клочковатою бородой и кустистыми бровями, из-под которых пронзительно сверкали темные, словно болотная водица, глаза. Поговаривали, что за Крестом немало кровушки безвинной тянулось… ну, так на то она и разбойничья жизнь, чтоб кровь проливать и свою, и чужую. Не хочешь крови – не ходи в ватажники, дома на печи сиди да катай валенки.
Поднявшись на ноги, Егор всмотрелся в ночь и снова передернул плечом – ну никак не выходил из головы недавний сон, и мертвая жена так и стояла перед глазами! Господи, Господи, Пресвятая Дева…
Так, может, это не простой сон, а вещий? Вожников задумался – обычно-то он только для самого себя опасность предвидел, а тут вдруг – для супруги любимой… Ну а почему б и нет? Колдовство – дело тонкое, и его приобретенные благодаря ведьминому зелью способности иногда пропадали (как давно заметил князь – от неумеренного потребления хмельного), правда, потом все же быстро восстанавливались. Вот и здесь: вдруг да приснившийся недобрый сон – вещий? Вдруг да супруге грозит какая-то страшная опасность, от которой не спасет и охрана… не сможет спасти… почему-то не сможет. Гроб, отец Симеон, плачущие дети – все так отчетливо, явно. И этот колокольный звон, мокрый, с дождем, снег, голые деревья…
Стоп! Когда такое может быть? В ноябре, в конце октября… а сейчас…
Так ведь есть еще время!
– Эй, кто тут есть?
– Я здесь, государе!
Подбежав, лихо отрапортовал дозорный сотник – плечистый, в кольчуге, при сабле молодец с обрамленным небольшой бородкой лицом, вовсе не выглядевший заспанным. Ну еще бы, как-никак – дежурный по роте!
– Вестового ко мне, живо. Какой побыстрей.
– Может, и голубей, княже? – осмелился посоветовать сотник.
Егор отрывисто кивнул:
– Да! И голубей тоже. Посмотрим, кто быстрей добежит-долетит.
– Сделаем!
– И поход труби как можно раньше! До рассвета еще… пока соберемся, пока отчалим. Долго нам рассиживать нечего, торопиться надо.
