— Ты не ошиблась, когда давала Василию наши координаты? — негромко спросил он, но, увидев выражение ее лица, осекся. — Прости, я только поинтересовался.
Хоффман достал с заднего сиденья чемоданчик с передатчиком и, отойдя на несколько шагов в сторону, положил его на траву. Потом вернулся к «форду» и, включив под потолком свет, бегло осмотрел салон. Нет, здесь не было ничего такого, что не следовало оставлять в прошлом. Дорожные сумки Фрэнка и Леа лежали в багажнике, а документы и записывающая аппаратура были у них в карманах.
Погасив свет, он вынул из нагрудного кармана небольшую золотую коробочку и, нажав на боковой грани утопленный переключатель, положил ее на выступ крыла рядом с задним сиденьем. Через пять минут после их отлета прокатная компания «Херц» таинственным и необъяснимым образом лишится одного из своих автомобилей, если, конечно, какой-нибудь охотник не набредет на его оплавленный остов.
Когда Том снова подошел к Леа и Фрэнку, оба смотрели в небо, он тоже поднял взгляд. Сначала он не видел ничего; потом там, где сияло созвездие Большой Медведицы, появилось небольшое темное пятнышко округлой формы, которое было лишь ненамного чернее ночного неба.
— Лучше отойти подальше, — пробормотал Хоффман. — Возьмите кто-нибудь передатчик.
Они поспешно отбежали к краю поляны. Когда, обернувшись, они снова посмотрели вверх, то увидели большую черную тень, которая с каждой секундой становилась еще больше, заслоняя звезды. «Оберон» спускался в режиме «хамелеон», поэтому для невооруженного глаза хронолет был практически невидим. Даже если бы в это время уже получили широкое распространение радиолокационные станции, «Оберон» не появился бы на их экранах, поскольку полимерное покрытие корпуса поглощало любые лучи. Обнаружить можно было только решетчатый модулятор привода негамассы, расположенный на нижней части хронолета, но он работал практически бесшумно, так что трое путешественников поняли, что «Оберон» опустился до верхушек окружающих поляну деревьев, только тогда, когда услышали негромкий гул и увидели, как стелется по земле трава.
Гудение стало громче, и хронолет вдруг появился прямо над ними. Он был специально сконструирован, чтобы походить на классические сомбрероподобные «летающие тарелки», и мог бы украсить собой обложку одного из многих посвященных проблемам НЛО журналов, которые появились в двадцатом столетии. И действительно, украсил в качестве иллюстрации к очередному рассказу о похищении людей инопланетянами, опровергнутому большинством современных ученых. В момент, когда в плоском днище между полусферическими гондолами тоннель-генераторов откинулись, подобно цветочным лепесткам, посадочные опоры, в единственном иллюминаторе хронолета вспыхнул свет. Казалось, на мгновение «Оберон» застыл в воздухе, потом гудение негатрона неожиданно стихло, и корабль грузно опустился на землю.
Исследователи уже бежали к «Оберону», когда в одном из ребер открылась диафрагма входного шлюза, вниз упала легкая лесенка, а в освещенном прямоугольнике входа появился темный силуэт Меца.
— Чего вы ждете?! — прокричал он. — Пошевеливайтесь, мы должны убраться отсюда как можно скорее! Фрэнк первым добежал до трапа.
— Не так быстро! — сказал он, поднимая над головой футляр с передатчиком. — Нам необходимо выяснить, что здесь произошло! Должно быть, случилось что-то такое, чего мы не предусмотрели!..
— Ты хочешь сказать, что вы еще не закончили?.. — Мец протянул руку и, схватив чемоданчик за ручку, выдернул его из руки Фрэнка. — Может быть, на обратном пути нам следует сделать остановку в Вашингтоне, чтобы вы могли подстрелить Тедди Рузвельта?
— Франклина, ты хочешь сказать…
— Да какая разница? Нам нельзя здесь больше оставаться. — Мец поставил футляр в люк. — Надеюсь, вы не совершили какой-нибудь ошибки, которая помешает нам смыться отсюда?
— Черт побери, Василий, это не наша вина! — Судя по голосу, Леа была вне себя от ярости. — Мы не знаем, что случилось, но это… Мы не…
— Оправдываться будешь в суде, Ошнер. А сейчас нам надо взлетать. — Мец скрылся в люке. — Поднимайтесь на борт или останетесь здесь! Через шестьдесят секунд — старт.
— Василий, погоди! — Фрэнк вскарабкался по трапу и протиснулся в воздушный шлюз «Оберона». После ночного холода узкое помещение клиновидной формы показалось ему слишком теплым. В забрале висящего на переборке шлема от скафандра для работы в открытом космосе отразилось его вытянутое, словно в кривом зеркале, лицо.
Он помог Леа подняться в шлюз, потом нырнул в диафрагму внутреннего люка и, нагнав пилота, прошел вслед за ним по узкому радиальному коридору в рубку управления.
— Успокойся, Василий, — начал он. — Я должен поговорить с тобой о…
— Не о чем тут разговаривать, Фрэнк. — Войдя в рубку, Мец опустился в кресло пилота и быстро пробежался пальцами по пульту, готовя к перепрограммированию навигационные системы хронолета. — И нечего меня успокаивать, во всяком случае — не после этого! Лучше проследи за тем, чтобы твои люди пристегнулись как следует. Мы взлетаем.
— О'кей, хорошо. — Фрэнк миролюбивым жестом поднял обе руки. — Вытащи нас отсюда, доставь на орбиту, но не начинай переход до тех пор, пока мы не разберемся в ситуации. Нам по крайней мере необходимо попытаться понять, что вызвало отклонение…
Мец резко повернулся вместе с креслом и уперся Фрэнку в грудь крепким пальцем.
— Послушайте, доктор Лу, не вынуждайте меня читать вам лекцию по теории пространства-времени. Причинно-следственные связи. Парадоксы несообразности. Поддержание и энергетический режим перехода Морриса — Торна… Помните?..
— Я только хотел сказать, что нам нельзя торопиться. Мы должны выяснить…
— Выяснять будете потом. Я должен пробить тоннель, пока это еще возможно. — Мец снова повернулся к пульту управления и принялся нажимать клавиши. По панелям забегали оранжевые, зеленые, голубые и красные огоньки; на полукруглой консоли засветились многочисленные экраны, показывавшие готовность и состояние полетных систем, положение хронолета в местной системе географических координат, орбитальные карты и проекции хронотемпоральных векторов.
Натягивая на голову переговорное устройство, Мец бросил быстрый взгляд через плечо.
— Извини, Фрэнк, но здесь твои полномочия кончаются. На борту командую я, и как я скажу, так и будет. Раз я сказал — срочный старт, значит, мы взлетаем, и как можно скорее. Прикажи лучше своим людям занять противоперегрузочные кресла — полет к «Хроносу» будет не из легких.
Фрэнк понял, что спорить дальше не имеет смысла. Инструкции ХКИЦ на сей счет были достаточно строги. Пусть Фрэнк и был руководителем исследовательской группы, однако по уставу на борту хронолета последнее слово всегда оставалось за пилотом. Мец просто воспользовался своим правом.
Повернувшись, Фрэнк вышел из рубки управления. Когда дверь за ним захлопнулась, он с досадой хватил кулаком по переборке.
— Кретин! — громко выругался он.
