Итак, эта "развилка" хоть и значительная, но все же не решающая. Рим останется Римом, и наш мир не будет чем-то серьезным отличаться от альтернативного. Но это только Брундизий, только победа над Крассом. А если бы Спартак ПОБЕДИЛ В ВОЙНЕ?
Не смог бы? Слишком неравны силы? Римская держава, несмотря на все неприятности и трудности, все равно бы сокрушила "презренных гладиаторов"? Согласен — сокрушила бы. С гибелью Сертория последняя реальная возможность разжечь в Риме гражданскую войну и погубить Вечный город СЕЙЧАС исчезла. Объединенные римские армии наверняка бы победили. Но… Но бывают, увы, роковые победы.
Пойдем вдоль русла альтернативной Реки Истории дальше. Красс разбит, Сенат отзывает его в Рим, остатки армии переходят под командование Помпея. Лукулл же тем временем перебрасывает войска по зимнему морю в Италию, его легионы в Брундизий, в Бари, возможно, в Таренте. Помпей, оставив часть сил в Этрурии, спешит по Аппиевой дороге на юг. Устоит ли Спартак?
На первый взгляд — нет. В войске Лукулла около сорока тысяч, у Помпея (если считать с остатками армии Красса) — вдвое больше. Оба они — прекрасные полководцы. Война затянется еще на несколько недель, в крайнем случае на пару месяцев.
Но это на первый взгляд. Но если приглядеться…
А не удивило ли вас, дорогой читатель, одно странное обстоятельство? После гибели Спартака остатки его войска сражались с Крассом и Помпеем. А где же Лукулл? Почему его армия не пришла на помощь, ведь она была совсем рядом, в Калабрии?
Ответов может быть целых три:
1. Лукулл не ладил с Помпеем и Крассом, поэтому отсиделся в Брундизии, а потом распустил свое войско.
2. Зимние шторма мешали переброске, и в Брундизий удалось перевезти только немногочисленный авангард. Остальные переправились только весной.
3. Римская армия во Фракии воевала уже несколько лет. Солдаты и офицеры смертельно устали и были попросту небоеспособны. Если бы их вывели из Брундизия, они разбежались бы по домам.
В первую причину я, признаться, не верю. Вражда между Помпеем и братьями Лукуллами началась значительно позже. Марк Лукулл был известен как человек долга и чести. Если бы он мог помочь Крассу и Помпею, наверняка помог бы.
Но ведь не помог? Значит, ему помешало что-то серьезное. Вероятно, действовали оба фактора — и трудность переправы, и деморализация войска. А если так, мы имеем полное право вывести Лукулла из игры если не вообще, то на два-три месяца. Все, что он сможет, — это оборонять Брундизии. Итак, Марк Лукулл пока еще "на Луне". Остается Помпей.
Спартак и Помпей — кто кого? Оба талантливы, у обоих сильная армия. Но Помпей не Красс, он популярен в Риме, на помощь к нему обязательно придут добровольцы, одно его имя придаст римлянам уверенность. В Испании Великий неплохо научился проводить контрпартизанские операции, такого, как он, трудно обмануть и ввести в заблуждение очередной "дезой". В целом шансы Великого на победу куда выше, чем у Спартака. Война, вероятно, затянется до весны, Помпею придется сражаться не только с мятежными рабами, но и с пиратами, но конечная победа сомнений вроде бы не вызывает. Вроде бы…
А теперь вновь приглядимся внимательнее. Прежде всего, часть войск Помпея останется на севере, причем часть немалая, ведь Этрурия слишком близко от Рима. Великому придется сражаться одной рукой. А ведь его ветераны тоже смертельно устали, война в Испании длилась слишком долго. Все, конечно, не разбегутся, но чудес ждать от такого войска не придется. Да и сам Помпей… Современники считали его великим полководцем, первым воякой в Риме. Я с этим вполне согласен, но есть и другие мнения. Помните то письмо, в котором Карл Маркс великолепного парня славил? Спартака он славил, а вот Помпея…
Читаем:
"Помпей же — настоящая дрянь; он незаслуженно прославился благодаря тому, что присвоил себе сначала успехи Лукулла (против Митридата), затем успехи Сертория (в Испании) и т. п., наконец, в качестве "юного наперсника" Суллы…"
Путает, путает товарищ Маркс. Все наоборот, сначала Великий был "юным наперсником", потом воевал в Испании и лишь затем сразился с Митридатом. Да и не мог он присвоить себе успехи Сертория, с ним он воевал. Если он чьи-то успехи и заимствовал, то Метелла, своего предшественника. Но мысль понятна — Помпею действительно везло, тоже до поры до времени, конечно.
"Как только ему пришлось показать в борьбе против Цезаря, чего он стоит, обнаружилось его ничтожество. Цезарь совершал крупнейшие военные ошибки, намеренно нелепые, чтобы сбить с толку противостоящего ему филистера. Любой заурядный римский генерал, какой-нибудь Красс, шесть раз разбил бы Цезаря во время Эпирской войны. Но с Помпеем можно было все себе позволить".
Про "шесть раз" классик, конечно, загнул, но что правда, то правда — против Цезаря Помпей был абсолютно беспомощен. Более того, после первых поражений у Помпея проявилось гибельное для полководца качество — полная АТРОФИЯ ВОЛИ. Он действительно был человеком Успеха, проиграв же один раз, терялся и продолжал проигрывать до конца.
Как по мне, Маркс все-таки слишком суров к Помпею, но такая точка зрения, как видим, тоже существует. А теперь представим нечто вполне вероятное: первый бой со Спартаком Помпей проиграл. Почему бы и нет, на войне всякое бывает. Итак, Великий не смог победить сразу. Его действия?
Это не тайна. В случае поражения Помпей немедленно переходил к ПОЗИЦИОННОЙ ВОЙНЕ. Так было с Серторием, так будет и с Цезарем. Если противник давал время прийти в себя, как это случилось в Испании, Помпей через некоторое время словно просыпался, вновь становился самим собой…
Цезарь не стал делать ему такого подарка. Уверен, Спартак поступил бы так же. Его армия продолжала бы тревожить римскую, атаковать отдельные отряды, вызывать Помпея на бой. Великий же наверняка отступил бы к римским стенам и принялся неспешно приводить армию в порядок. В конце концов, он вновь перешел бы в наступление и наверняка победил, однако в события мог вмешаться еще один фактор.
Война шла уже третий год, и с каждым месяцем, с каждой неделей страх перед "яростью Спартака", как удачно выразился Гораций, становился все сильнее. Вспомним!
Плутарх:
"Теперь уже не только недостойный позор рабского восстания тревожил римский Сенат. Он БОЯЛСЯ Спартака…"
Аппиан:
"Третий уже год длилась эта СТРАШНАЯ для римлян война, над которой вначале смеялись и которую сперва презирали как войну с гладиаторами. Когда в Риме были назначены выборы других командующих, СТРАХ удерживал всех…"
Орозий:
"Это была война, на которую уже нельзя было спокойно смотреть, но которой следовало повсюду БОЯТЬСЯ. То, что она называется войной с беглыми рабами, еще не значит, что ее должно считать незначительной из-за названия… Государство испытывало почти не меньший СТРАХ, чем когда Ганнибал стоял угрожающе у ворот Рима".
Августин Блаженный:
"Пусть скажут мне, какой помог им бог из состояния маленькой и презренной разбойничьей шайки перейти в состояние государства, которого пришлось СТРАШИТЬСЯ римлянам со столькими их войсками и крепостями?"
