Цезарь спешил. Стать трибуном было не так и легко. Трибун — должность военная, но выборная. На выборах же Цезарь схлестнулся с неким Гаем Помпилием, которому тоже очень хотелось в генералы. Цезарь выборы выиграл и военным трибуном стал. Плутарх походя замечает, что это было "первое доказательство любви к нему народа".
А теперь поразмышляем.
На должность трибуна Цезарь избирался летом 73 года до Р.Х. Это — начало побед Спартака. В Риме избирательная кампания проходит под грохот… Оговорился — не под грохот канонады, а, скажем, под топот калиг римских вояк, драпающих от мятежных гладиаторов. Что должен кричать на митингах своим избирателям молодой честолюбец, мысленно уже примеряющий погоны с зигзагами? Ясно что! Довоевались, мол, Метеллы-Лукуллы позорные! В Азии никак с Митридатом справиться не могут, сам видел, в Испании враг народа Серторий злобствует-зверствует, во Фракии варвары наших бьют, а теперь и родную Италию защитить никто не способен. А вот я! Да я! Да все римские столбы трофеями обвешаю, только голосните! А этот Гай Помпилий даже портянки легионерской не нюхал!..
Выборы есть выборы — даже когда речь на цицероновской латыни произносишь.
Цезаря народ любил. Его избрали, путь в генералы был открыт. Что должен делать будущий генерал Цезарь? Будущий генерал Цезарь обязан немедленно проситься на войну, а иначе, извините, зачем погоны у народа выпрашивал? Еще раз напомню — выборы проходили летом 73 года до Р.Х., а вступил Цезарь в должность аккурат в январе следующего, 72 года до Р.Х., того самого, когда Спартак бил консульские армии и Орлов в палатке складировал.
В Азию, где римляне сражались с Митридатом, Цезарь не поехал. И в Испании его не было, и во Фракии. Военный трибун Цезарь остался в Италии. Неужели так и повоевал? Неужели в Риме отсиделся? Извините, не верю!
Однако верить или не верить — это одно, а факты — совсем другое. Нет фактов — не запомнили Гая Юлия на спартаковском фронте. Действительно, странно выходит. Ведь умным человеком Цезарь был. А раз умный, то должен был понимать простую вещь: не пойди он на войну, карьера его тут бы и кончилась. Всю жизнь потом поминали бы, спрашивали: а чем ты, Цезарь, занимался, когда тебя в военные трибуны избрали? С кем сражался, а? Римские лупанарии от Спартака защищал?
Цезаря ни в чем таком не упрекали, его дальнейшая военная карьера шла блестяще. Когда требовалось, римляне доверяли ему армию. А то, что биографы ничего не записали, не запомнили…
А что тут, собственно, удивительного, что не запомнили?
72 год до Р.Х. — год позора римского оружия. Особых побед в войне со Спартаком Рим не одержал. И не особых тоже, за исключением разгрома отряда Крикса у Гаргана. Награждать было некого и не за что.
Впрочем, награждали. Плутарх в биографии Катона-Младшего рассказывает:
"В начале войны с рабами, или войны со Спартаком, армией командовал Геллий. Катон участвовал в походе добровольно, ради своего брата Цепиона, который был военным трибуном. Война была неудачной, поэтому Катон не мог проявить по мере сил своего усердия и храбрости. Тем не менее при страшной изнеженности и роскоши, царивших тогда в армии, он высказал свою любовь к порядку, мужество, присутствие духа и ум во всех случаях… Геллий назначил ему награды различного рода и блестящие отличия, но Катон отказался от них, не пришел, сославшись на то, что не сделал ничего заслуживающего награды. За это он прослыл чудаком".
И такое, как видите, бывает. Как по мне, Катон, не меньший честолюбец и карьерист, чем Цезарь, поступил умно. Пришел бы за наградой, а потом всю жизнь объяснялся бы, за какие такие подвиги орденок (или венок) получил? За то, что быстрее всех от Спартака убегал? Нет, лучше уж чудаком прослыть!
Цезарю награды не достались. Не за что было. Военный трибун — должность все-таки невеликая. Как отличиться, когда преторов и консулов бьют? Вот и молчат биографы. О чем рассказывать? Но и позора нет — воевал. Все воевали — и Цезарь воевал. А что подвигов не было, так какие подвиги на такой войне?
А вот сам Гай Юлий Спартаковскую войну помнил. И не только помнил — анализировал, выводы делал.
Цезарь:
"…Недавно в Италии, во время войны с рабами, — а ведь им помогли некоторого рода навык в военном деле и дисциплина, которую они усвоили от нас. Отсюда можно заключить, какое значение имеет твердость: ведь тех, кого вы в течение долгого времени безо всякого основания боялись невооруженными, тех впоследствии вы победили уже вооруженных и неоднократно одерживавших победы".
Как видим, Цезарь знал эту войну не понаслышке. Знал — и мог оценить и дисциплину спартаковцев, и их навыки в военном деле. Неужели с чужого голоса писал?
Впрочем, есть еще одно соображение, не менее серьезное. И зовется соображение это Марком Крассом — тем самым, что в лавровом венке вместо миртового овцу жертвенную резал. Цезарь и Красс дружили. Помпею Цезарь тоже был друг, но до поры до времени. А вот с Крассом…
Нет, все немного не так. Дружба — понятие широкое. Следует уточнить: Цезаря и Красса что-то связывало, что-то очень серьезное. Связывало — или даже повязывало.
Вспомним.
Год 61 до Р.Х. Карьера Цезаря идет в гору. Он — претор, заместитель консулов. Следующий шаг — управление провинцией. Это очень хорошо, но Цезарю повезло еще больше — ему досталась не обычная провинция, а Испания, где воюют. Наместник провинции Цезарь готовится к командованию армией. Вот они, генеральские погоны! Вот она война, ЕГО война! Еще шажок…
Увы, не дают. Не пускают в Испанию. Не пускают по элементарнейшей причине — из-за денег, а еще точнее — из-за долгов. И должен Цезарь своим кредиторам не сколько-нибудь, а восемьсот тридцать талантов или даже побольше.
Желающие сами могут заглянуть в любую книгу по истории, дабы прикинуть размер суммы.
Итак, кредиторы Цезаря на войну не пускают. Плутарх уточняет: не пускают с криком. И не просто кричат, а дом осаждают. Что же делает Цезарь? А Цезарь идет к Марку Крассу и просит денег. Тот деньги дает, и Цезарь платит самым крикливым из осаждающих, дабы отступились. Но Красс не просто дает деньги. Он дает поручительство на оставшуюся сумму — на эти самые восемьсот тридцать талантов.
Оценили?
Красс и Цезарь — не родственники. Друзья? Если и друзья, то, так сказать, политические. Красс старше Цезаря лет на пятнадцать, при такой разнице личная дружба складывается редко, а в остальных случаях рисковать подобными деньгами — с какой стати? Между тем Красс деньги ценил, Красс над деньгами дрожал. Плюшкиным и Скупым рыцарем не был, но блестящие кругляши любил трепетно. Так трепетно, что именно за это добрые римляне его терпеть не могли. А тут такую уймищу денег на кон ставить!
Плутарх поясняет, что Цезарь был нужен Крассу для борьбы против Помпея. Эту мысль греческого историка повторяют все биографы Цезаря. Я ее тоже повторил, хотя и весьма усомнился. И в самом деле! С чего это Красс, человек неглупый, решил, что Цезарь станет помогать ему в борьбе с собственным другом? И не просто другом! Помпей считался тогда в Риме чем-то вроде маршала Жукова. Цезарь пока даже не генерал, дружба с Помпеем для него — клад. Да и не стал в дальнейшем Цезарь помогать Крассу душить Помпея. Напротив, помирил, чуть ли не друзьями сделал, вместе они образовали Первый Триумвират и стали править Римом.
