Между прочим, традиционный римский идеал — это не победоносный воин, а обыкновенный пахарь, скромный трудяга, что возделывает свой надел. Позовут такого властвовать, он утрет праведный пот, наденет тогу с красной каймой, послужит Отчизне — и назад, в землице ковыряться.
Итак, залог римского могущества — СКРОМНОСТЬ и НРАВСТВЕННОСТЬ. И еще — ЧЕСТНОСТЬ, верность клятве и слову. На первый взгляд диковато как-то, особенно насчет скромности. Зачем могущество, ежели на золоте едать не позволено? А уж что касаемо честности!.. Какая честность, если каждый год выборы?
Но если задуматься, то и здесь резон есть. За все платить надо, и за власть над Ойкуменой тоже. Призван властвовать — властвуй, а не звезды считай и не за пиршественным столом залеживайся или по девкам продажным бегай. Владыка же, настоящий, не "демократический", слову своему всегда верен. Недаром говорится: царское слово — золото.
Это вторая заповедь. Но и есть и третья. Она самая понятная: не чти чужих богов. Понятная, но трудная. Римская держава быстро расползалась, иные народы в себя включала. И не просто включала, но и адаптировала. Были, скажем, этруски, а стали римляне этрусского происхождения. А у них — свои боги. И у сабинов свои, и у галлов, и у греков. Что делать, как заповедь соблюсти? Вначале соблюдали строго. Запрещали в Риме чужие святилища воздвигать, обряды проводить. Но потом — делать нечего! — поступили с иноземными богами, как и с теми, кто в них верил, — начали их адаптировать. По всем правилам, со всеми юридическими формальностями. Проще всего с греческими богами вышло. Их, Олимпийцев, просто переименовали, а точнее, назвали по-римски. Был "чужой" Зевс-Диус Патер — стал "свой" Юпитер-Деус Патар, был Арей — стал Марс, был Геракл — Геркулесом обернулся. В общем, сделали вид, что у греков те же боги, только зовутся по-другому. С прочими небожителями сложнее было, но их тоже как-то пристраивали.
А вот откровенно ЧУЖИХ богов чтить запрещалось и обряды иноземные справлять — тоже. Вот, к примеру, в Риме театр так и не прижился. Удивлялись такому греки, театралы заядлые, и объясняли сие врожденной римской дикостью. И о том подумать не хотели, что театр изначально — это священный праздник Диониса, а у римского Вакха праздники были совсем иные, непохожие. Вот и не любили римляне театр. Со всякими восточными богами обходились куда круче. Чаще всего "незаконные" храмы разрушали, а жрецов изгоняли. Помогало, признаться, плохо.
Итак, заповеди Нумы, как видим, ничуть не сложнее, чем Моисеевы. И с их выполнением дело обстояло приблизительно так же. Пока Рим был беден, пока все Римское государство в долине желтого Тибра умещалось, все шло, как должно. И обряды справляли, и весталки девственность блюли, и тоги были исключительно домотканые. Соблюдались заветы — и боги Риму помогали от всей души. Росла Республика всем на удивление, крепла. Сначала Италию проглотила, затем землями заморскими занялась…
Продолжать? Чем сильнее становилось государство, тем труднее было заповеди соблюдать. С праздниками и обрядами еще куда ни шло, а что касаемо скромности и чужих богов… И в самом деле, какая скромность, если от добычи корабли чуть не тонут? И чем плохи чужие боги, ежели могут помочь? Сначала нарушали изредка, стыдясь — а потом и стыд отбросили. Напрасно жрецы и старики-староверы пугали молодежь Их гневом, напрасно взывали к древним римским добродетелям, напрасно Сенат законы строгие принимал. Не помогало! Сначала увлеклись греческой культурой, затем — восточными богами… С каждым годом все лучше жилось в Риме, все веселее, пока в один далеко не прекрасный день поняли квириты, что точка возврата пройдена — родные боги больше Риму НЕ ПОМОГАЮТ.
Сами римляне точно знали, когда это случилось. 146 год до Р.Х. — год гибели Карфагена. Напрасно наиболее мудрые и дальновидные в Сенате кричали, что этот город трогать нельзя, что вместе с ним исчезнет последняя преграда римскому своеволию. И вправду! Если не будет вековечного врага — чего бояться, зачем у Них помощи просить?
…Когда Карфаген горел, римский командующий Сципион Эмилиан плакал. Не по вражеской столице — по родному Риму. Неглуп был Сципион, чувствовал.
Не зря плакал! Там, на карфагенских руинах, все римское счастье и кончилось. Начались позорные годы, те, о которых говорить уже приходилось: Югурта, кимры с тевтонами, Аристоник, сицилийские бунты, Спартак — и так до самой великой резни после смерти Цезаря.
Римляне ПОНИМАЛИ, что случилось. Понимали, пытались что-то исправить, да только как исправить? Разгневались боги на неразумных!
…Атеперь вспомним, когда гладиатура в Риме стала делом государственным. Вспомнили? 105 год до Р.Х., самый разгар кризиса. Вот и решили мудрецы римские богов обильной кровью ублажить, державу от гибели охраняя. "Очистительные жертвы" — не забыли? С каждым годом игры все обильнее, все больше трупов, все больше жертв. Да только и это не помогало.
Дорогой читатель! Вы наверняка в римских богов напрочь не верите. Не верьте и дальше, но только учтите — сами римляне понимали происходящее именно так. Боги отступились от Вечного города, и не только отступились, но и КАРАЛИ тех, кто заповеди не соблюдал. И чем дальше, тем страшнее. Конечно, римляне продолжали молиться, жертвы приносить, праздники справлять. Но все без толку, без толку…
Теперь бы выводы сделать, резюме, так сказать. Но не стану, другому это дело доверю — Квинту Горацию Флакку, величайшему поэту римскому. Книга третья, ода шестая…
К РИМЛЯНАМ
За грех отцов ответчиком, римлянин,
Безвинным будешь, храмов пока богам,
Повергнутых, не восстановишь,
Статуй, запятнанных черным дымом.
Под властью вышних, помни, бессилен ты;
От них начала, от них и конец веди:
Боги забытые злосчастный
Край Гесперийский не раз карали.
В час недобрый против парфян мы шли:
Пакор с Монезом дважды разбили нас,
Гордятся, пышную добычу
К пронизям скудным своим прибавив.
Объятый смутой, чуть не погиб наш град.
Уже шли даки, уж египтянин плыл —
Рядами судов грозил нам этот,
Те — вынимали стрелу летучую.
Грехами полный, век осквернил сперва
Святыню брака, род и семью; затем,
Отсюда исходя потоком,
Хлынули беды в отчизну римлян.
Иных отцов был юношей род, что встарь
Окрасил море кровью пунийской, смерть
Принес лихому Антиоху,
Пирру-царю, Ганнибалу-зверю.
Сыны то были воинов-пахарей,
Они умели глыбы земли копать
Сабинскою мотыгою, строгой
Матери волю творя, из леса
Таскать вязанки в час, когда тени гор
Растянет солнце, с выи ярмо волам
Усталым снимет и, скрываясь,
Ночи желанную пору близит.
Чего не портит пагубный бег времен?
Отцы, что были хуже, чем деды, — нас
Негодней вырастили; наше
