Тогда он сделал над собой усилие и подошёл к правому борту, где уяснил с изумлением, что свет распространяется не во все стороны, а хлещет исключительно в направлении «Самума». Как будто в центр боевого вогнутого щита поместили крохотный кусочек солнца и навели зеркало на их корабль. Зрелище было настолько завораживающим, что Ар-Шарлахи даже не заметил, как откуда-то сбоку к борту приблизился странно одетый человек и остановился, запрокинув голову.
— Кто такие? — прозвучал снизу усталый властный голос, и Ар-Шарлахи вздрогнул.
— Я… — начал было он, но горло от волнения перехватило, и Ар-Шарлахи закашлялся.
— Старший — ты?
— Да… — хрипло сказал Ар-Шарлахи, держась за кадык.
Человек помолчал, что-то прикидывая.
— Скажи своим, чтобы не высовывались, — приказал он наконец. — А сам слезай сюда…
…Перекладины верёвочной лестницы скользили в ладонях, влажных от пота. По предпоследней перекладине Ар-Шарлахи промахнулся ногой и едва не грянулся на песок. Спрыгнул, выпрямился и оказался лицом к лицу с одним из тех, кому кланяется сталь.
Ровесник Ар-Шарлахи, может, слегка помоложе, мужчина и впрямь был одет несколько странно. Белый плащ и головная накидка, схваченная на лбу кожаным обручем, несомненно, имели прямое отношение к Пальмовой Дороге. Только вот лица незнакомец не прикрывал вообще. Ростом он был с Ар-Шарлахи, только чуть пошире и в плечах, и в бёдрах, а чертами скорее напоминал Алият: такой же смуглый и широкоскулый. А нос как будто расплющен ударом. Возможно, так оно когда-то и было…
— Кто ты?
— Ар-Шарлахи…
— Ну, это мне ничего не говорит, — заметил незнакомец. Слова он выговаривал как-то странно: мягко и с ненужными придыханиями.
— Разбойник, — сдавленно отрекомендовался Ар-Шарлахи.
Широкоскулое смуглое лицо, до этих слов неподвижное, как валун, впервые что-то такое выразило. Не то досаду, не то удивление. Человек отступил на шаг и, оказавшись спиной к свету, пристально оглядел Ар-Шарлахи.
— Что-то плохо верится, — усомнился он. — Да и корабль у тебя не слишком-то похож на разбойничий…
— Уж какой был… — сказал Ар-Шарлахи. — Выбирать не приходилось…
Тут же испугался резкости своего ответа и хотел добавить, что раньше-то, конечно, корабль разбойничьим не был, но мужчина жестом приказал ему замолчать.
— Как, ты говоришь, тебя зовут?
— Ар-Шарлахи.
— А ну-ка сними повязку! — потребовал вдруг незнакомец.
Ар-Шарлахи не стал упрямиться и открыл лицо.
— В Харве учился?
Поначалу Ар-Шарлахи решил, что ослышался, и поэтому ответил не сразу:
— Д-да… Только давно, лет семь назад…
— Точно, точно… — Незнакомец кивнул. — Пьяница Ар-Шарлахи… Ученик Гоена, так?
— Так… — поражённо отозвался Ар-Шарлахи. Ну вот хоть убей, не было среди его тогдашних знакомых смуглого скуластого юноши с приплюснутым носом. Хотя память на лица у него всегда была скверная… Тем более тогда…
— И давно ты подался в разбойники?
— Да дней пятнадцать назад…
Не сказав ни слова, человек слегка отстранился и внимательно оглядел «Самум» от колёс до кончиков мачт.
— Резво ты начал, — заметил он, продолжая рассматривать корабль. Потом, видимо, что-то сообразил и снова повернулся к Ар-Шарлахи: — Так это из-за тебя сегодня столько пыли подняли?
— Да…
— Та-ак… — Кажется, незнакомец был озадачен. — Зибру, случайно, не ты подпалил?
— Я…
Несколько секунд прошло в молчании. Мужчина глядел на Ар-Шарлахи не то испытующе, не то с недоверием.
— Ну и ученички у премудрого Гоена… — проворчал он наконец. — Значит, так. Поднимайся на борт и отгони свой корабль вон туда, подальше от бака. Нечего ему здесь делать…
— От… — Ар-Шарлахи растерянно оглянулся на сияющее из-под днища «Самума» основание огромного металлического шара.
— Ну да! — уже с нетерпением в голосе сказал незнакомец. — От бака, от бака!.. Ещё раз предупреди своих, чтобы сидели тихо, а сам снова спускайся и пойдёшь со мной…
Окончательно сбитый с толку Ар-Шарлахи вновь вскарабкался по верёвочной лестнице на палубу. Невольно приостановился, тупо уставившись на серебряный слепящий купол. Так это бак? Хотя всё правильно, не отлит же он целиком из металла!.. Стало быть, полый… Только что они в нём хранят? Воду?.. Да, наверное, воду…
Он оглянулся, думая, что незнакомец смотрит ему вслед. Но тот стоял, полуотвернувшись от «Самума». На глазах Ар-Шарлахи он шевельнул ладонью поднятой руки, и, повинуясь этому его движению, поток света хлынул в другую сторону, вымыв из тьмы череду частых мелких барханов. А на «Самум» рухнула такая беспросветная чернота, что Ар-Шарлахи пришлось добираться до рубки почти на ощупь.
— Ну? Что? — еле слышно выдохнула невидимая Алият.
— Слушай, зажги светильник, — устало попросил он. — Чего теперь-то без огня сидеть? Они нас так и так видят…
— Кто?!
— Ещё не знаю… — Ар-Шарлахи перевёл дух. — Давай людей к ведущему барабану. Отгоним «Самум» вон туда, где светло… Присмотри, чтобы с корабля никто не отлучался, и жди моего возвращения, ясно?..
— Они тебя забирают? — в ужасе спросила Алият.
Ар-Шарлахи пожал в темноте плечами.
— Да отпустят, наверное… Зачем я им?.. Да не дрожи ты! — прикрикнул он с досадой. — Ничего ведь плохого пока не случилось…
Вскоре зажёгший огни «Самум» отошёл от гигантского тёмного шара и, покачиваясь, вплыл в полосу света, где уже стояла, поджидая, одинокая человеческая фигурка. Отдав последние приказания, Ар-Шарлахи спустился по верёвочной лестнице за борт, и они двинулись вдвоём в направлении источника света.
— Твоё счастье, что ты у бака остановился, — как бы между прочим заметил незнакомец.
— Почему?
— А иначе сожгли бы, — последовал довольно-таки равнодушный ответ.
— За что?
Незнакомец пожал плечами:
— На тебе же не написано, что ты разбойник. Да и вымпелов в темноте не видно. Кто там разберёт, что у тебя на мачте…
Некоторое время Ар-Шарлахи брёл за ним в оторопелом молчании. Мысли спутались окончательно.
— То есть не будь я разбойник… — запинаясь, начал было он.
— Совершенно верно. — Незнакомец кивнул.
Ар-Шарлахи встряхнул головой. Не помогло.
— А разбойников — не трогаете?..
Должно быть, в голосе его прозвучало совершенно детское изумление, потому что незнакомец повернул к нему тёмное скуластое лицо и впервые улыбнулся:
— А за что их трогать? Разбойники — существа полезные… Кстати, можешь называть меня Тианги.
