— Ну это-то просто… — Она вздохнула. — Про разбойничью почту что-нибудь слышал?
— Нет.
— Есть такие места в пустыне… Только их знать надо. Камушек лежит или от корабля обломок, а под ними весточка. Кто пройдёт, тот и оставит. Скажем, так: в Ар-Нау не суйся, там сейчас войска. Или так: голорылые сожгли Ар-Льяту… Кому надо, тот поймёт.
— Поня-атно… — Ар-Шарлахи оживился: — И далеко от нас такая почта?
Она усмехнулась:
— Не дальше Пьяной тени…
Глава 39
Дважды мятежники
Бунта не произошло. Бессонная ночь за двумя засовами и с тесаком у ложа вообще никакими событиями не ознаменовалась. Сквозь тонкие переборки слышно было, как негромко и угрюмо толкуют о чём-то в трюме, но ропот был скорее обиженным, покорным, без гула и яростных выкриков. То ли подействовало грозное напоминание Алият о колдовских наклонностях главаря, то ли просто разбойничья злая луна пошла наконец на убыль.
— Ты вот вчера сказала: удача кончилась… — подавленно промолвил Ар-Шарлахи, когда бормотание и скрипы настилов смолкли. — Что-то, знаешь, не по себе как-то… Думаешь, обманет нас Улькар?
«Самум» стоял на светлом ночном песке, тихий, с погашенными огнями. Слышны были только шаги сторожевых на палубе, да и то изредка.
— Значит, в удачу всё-таки веришь? — с проблеском интереса спросила Алият.
— Да как… Верь не верь, а удача либо есть, либо нет её… Тут не верить, тут думать надо.
— Всё-таки не вышло из тебя разбойника, — с сожалением отозвалась Алият. — Если не верить в удачу, лучше в пустыню и не соваться. Ну вот сам ты как? Веришь, что перехитришь Улькара?
— Не знаю… Да и не хочу я с ним хитрить.
— Тогда выливай воду — чего лишний груз таскать? — и идём в Кимир.
В каюте было светло от луны. Ар-Шарлахи помолчал, повздыхал горестно, потом привстал и потянулся через Алият к заветному шкафчику. Отмерил полчашки (вина оставалось маловато), сел, сгорбился и стал смаковать по глоточку.
— Нет, — упрямо сказал он наконец. — Вот доберёмся до твоей разбойничьей почты, а там посмотрим. Если он сдержал слово, иду с водой в Харву…
— Смотри… — обронила она. — Люди могут и не пойти. Они вон, оказывается, Улькара пуще моря боятся… — Вспомнила о чём-то, встревожилась: — Слушай… А ты им не сказал, что Хаилза будет тебя ждать возле Пьяной тени?
— Нет.
— Ну и славно! — Кажется, Алият повеселела. — А я уж испугалась, что сказал…
* * *
На следующее утро Алият, даже не посоветовавшись с Ар-Шарлахи, приказала делать насыпь и снова переваливать через трубы. Разбойнички воспряли духом: кажется, планы главаря опять изменились. Судя по всему, им предстояло обогнуть горелые пески кивающих молотов с запада и выйти прямиком на Турклу. Тоже, конечно, небезопасно, но не Харва всё-таки, не Улькар…
Ар-Шарлахи затащил Алият в каюту и злым шёпотом потребовал объяснений. Та лишь недоумённо вздёрнула брови:
— Пройдём южнее Турклы, посмотрим почту…
— Ах, так это вон где…
— Ну да. Между Турклой и Зиброй. А там и до Пьяной тени рукой подать. Вся разница: подойдём с юга, а не с востока…
Шли вполветра, дерзко срезая край запретных песков.
Справа плыли обширные чёрные пятна, некоторые ещё дымились, должно быть, горящая нефть разливалась по всей округе. На закате ветер стих, а ночью подул снова — прямо в корму. Турклу прошли на рассвете, с палубы видно было нагромождение слоистых выветрившихся останцев, стоящих на страже вокруг оазиса. Видя, что Ар-Шарлахи не собирается заходить в порт, люди на «Самуме» снова встревожились, но, поразмыслив, решили, что, пожалуй, главарь прав… С пустыми руками в Туркле делать нечего.
Когда же впереди, прямо по рогу, колеблясь, разлеглись те самые корявые заросли, где в прошлый раз «Самум» и «Белый скорпион» угодили в ловчие ямы, Алият круто повернула на север, и у всех отлегло от сердца окончательно. Корабль явно держал путь в Пьяную тень.
Вскоре было приказано убирать паруса. Распоряжение это несколько озадачило: если не считать сухого, судорожно выгнутого ствола в сотне шагов по левому стремени, ничего вокруг внимания не привлекало. Пески и пески. Потом кто-то пустил слух, что Шарлах собирается отрыть свой старый клад, а то не на что будет запастись вином и провиантом в Пьяной тени. Во всяком случае, предположение было очень похоже на правду…
— Это возле дерева? — тихо спросил Ар-Шарлахи. Алият кивнула. Оба стояли у борта и смотрели на скорчившийся ствол.
— Так, может быть, ближе подойти?
— Не стоит, — так же тихо ответила она. — Глаза у всех больно любопытные…
С обычной своей ловкостью спустилась по верёвочной лестнице на песок, и Ар-Шарлахи, естественно, последовал за ней. Алият обернулась:
— Тебе лучше остаться.
— Что? И у меня глаза любопытные?
Она невольно усмехнулась:
— Ладно, пошли…
Увязая в горячем даже сквозь плотный сафьян коротких сапожек песке, они двинулись по барханам к сухому корявому дереву. У самого корня произрастала белая тряпочка, зацепленная краем за первый обломанный сучок. Алият присела на корточки и, обжигая ладони, отрыла небольшой свёрток. Развернула. Ар-Шарлахи ожидал увидеть внутри свиток пергамента и даже слегка удивился, помня, что с грамотой Алият не в ладах. Однако то, что она извлекла из свёртка, больше всего напомнило ему силок на мелкого зверька да ещё, пожалуй, те шнурки с узелками, которыми пользовались «разрисованные».
Какие-то связанные вместе палочки, косточки, камушки… Разложила, расправила, вгляделась. Ар-Шарлахи тоже присел рядом, озадаченно рассматривая загадочное плетение.
— Н-ну что… — произнесла наконец Алият, приспустив веки и сразу став похожей на гадалку. — Тень Ар-Нуера вырезана, но это было ещё до битвы… Войска введены повсюду, но… Нет. Точно. Про казни тут ничего нет вообще… Держит слово Улькар…
Последние слова Алият выговорила с видимой неохотой. Её, как и всех прочих, в Харву тоже не слишком-то тянуло, однако соврать Ар-Шарлахи она не решилась. Возможно, полагала, что и он слегка разбирает условные знаки разбойничьих весточек — учёный…
А тот вдруг, вместо того чтобы обрадоваться, озабоченно сдвинул брови.
— Лишь бы с Хаилзой не разминуться… — пробормотал он, поднимаясь в рост. — Ладно, закапывай да пошли обратно…
— Подожди, — сказала Алият, выпутывая из складок своего балахона ещё одно такое же плетение, только поменьше. — Нам тоже есть о чём весточку оставить…
Вне всякого сомнения, рукоделие было выполнено на досуге ею самой.
— Про море там, надеюсь, ничего? — обеспокоенно спросил Ар-Шарлахи.
— Про море — нет. — Она скрепила оба изделия вместе. — Только про то, что молоты сгорели, а ты — жив…
