– Уверен. Моя жизнь – ее жизнь. Я не могу от нее таиться. А коли ты не хотел, чтобы она участвовала, так незачем было меня вмешивать.
– Без тебя мы ничего не сможем сделать, – вздохнул Фламма. – Ты – наш мозг!
– Ладно, хватит тайн! – воскликнул Кука. – Рассказывайте, вы, двое, что и как. Я уже умираю от любопытства.
– Вот именно! – поддержала его Кориолла. – Ты решил меня посвятить в свое дело, но не говоришь пока ни слова напрямую. Может быть, объяснишь наконец, что стряслось?
Приск повертел в руках серебряный кубок – греческая тончайшая работа из дакийской добычи – и сказал:
– Все просто. И сложно. У меня в сундуке хранится один пергамент… Свиток, который пытались похитить из библиотеки сразу два человека. Оба погибли. Паука-библиотекаря убил неизвестный в грязной тоге, по виду бывший военный, военного убили мы с Фламмой, еще не ведая, зачем тот приходил в библиотеку.
– Гай, ты просто взял и убил человека, потому что он явился в библиотеку в нестираной тоге? – удивился Кука. – Что делает с человеком развратный Рим!
– Я защищался! – почти одновременно воскликнули Фламма и Приск.
– Итак, двое погибли, и пергамент достался тебе, Гай? Что-то вроде добычи? – продолжал насмешничать Кука.
– Пергамент оказался у Фламмы, – уточнил Приск. – Фламму, раненого, привезли ко мне домой вместе с пергаментом. И… – Приск сделал глубокий вздох. – Это завещание императора Траяна.
– Что?! – Кука аж подпрыгнул. – Значит, завещание существует! И… как же узнать, что внутри?
– Я его прочел, – признался Приск. – Как, впрочем, и Фламма. И…
– И… – прошептала Кориолла, а Кука даже открыл рот, ожидая.
– Адриан – не наследник.
– Как? – снова взвился Кука. – Но Сармизегетуза! Ты помнишь! Траян надел Адриану на палец алмазный перстень Нервы. Все видели! Все знают! Тиресий еще об этом болтал, пророча! О перстне болтал, а мы ничего не понимали! – Кука начал горячиться. – Как же после этого Адриан может не быть наследником?
– Кто же тогда наследник? – прервала восклицания Куки Кориолла.
– Неважно. Главное – не Адриан.
– А я хочу знать, – объявил Кука. – Ты вот знаешь. Почему я не могу? Мы все должны быть в равных условиях.
Гай помолчал, переводя взгляд с Фламмы на Куку, потом – на Кориоллу. Та кивнула, давая понять, что согласна с Кукой. Приск поднялся и вышел, но вскоре вернулся с футляром. Достал свиток и протянул Куке. Тот потрогал сломанную императорскую печать, покачал головой и принялся читать вслух.
Когда он закончил, воцарилось долгое молчание.
– Но с этим уже… ничего нельзя сделать? – спросила наконец Кориолла.
– Почему нельзя? – вздохнул Приск. – Ну я один не смогу ничего сделать. Но, пожалуй, есть кое-кто могущий.
– Тиресий? – предположил Фламма.
– Адриан, – ответил Приск.
Кука почесал макушку.
– Так что ты планируешь? – спросил Кука. – Пошлешь Адриану письмо?
Приск хмыкнул:
– Кука, друг мой, разве можно подобное доверять гонцу? Или вообще кому-то и чему-то доверять?
– Я чего-то не понимаю! – взмахнула рукой Кориолла. – Из-за этого завещания, которое так вот случайно попало к Фламме, а теперь лежит в сундуке у нас в доме, – она особо подчеркнула это «у нас в доме», – двое уже погибли. Подумай, дорогой мой супруг, вот о чем: тот, кто пытался завладеть этим пергаментом, не оставит своих попыток. И как только он нападет на наш след, мы все, повторяю – все – окажемся в смертельной опасности.
Фламма взъерошил волосы, залпом осушил свой кубок и предложил:
– Надо восстановить печать и подбросить свиток в библиотеку. И всё, с нас хватит. Мы больше не участвуем в этом деле.
– Нет, – покачал головой Приск. – Во-первых, теперь так просто нам не выпутаться. Наверняка кто-то заметил либо тебя, либо меня, либо Мевию – и рано или поздно дознается, что мы видели свиток. Тот, кто его похитил, – не сторонник указанного в завещании наследника.
– А может… подбросим завещание настоящему наследнику? – предложил опять же Фламма. Он первым влез в это дело, но теперь ему очень хотелось соскочить с опасно разгоняющейся колесницы дворцовой интриги.
– Мы испортили завещание и, возможно, уничтожили его надежды… Думаешь, этот человек будет рад? – поинтересовался Приск.
Кука опять почесал голову. Фламма съежился.
– Значит, мы – ненужные свидетели, – пробормотал библиотекарь.
– Именно. Мы мешаем всем, кроме одного человека. Адриан – наш патрон, и мы должны ему помогать. А значит – обязаны предупредить о том, что его расчеты на наследство неверны.
– Что ты предлагаешь?.. – спросила Кориолла, и голос ее дрогнул.
– Я отправлюсь в Сирию к Адриану и отвезу ему украденное завещание.
Кука присвистнул.
– Сильно, – сказал Фламма. Он любил неожиданные выражения.
– Значит, ты все-таки едешь… – прошептала Кориолла.
До последнего она надеялась, что Приск откажется от этой затеи. Зачем, зачем ему нужен этот поход? Разве мало он отслужил в легионах? Мало воевал? Средств у них достаточно – во всяком случае пока…
– Я уже получил назначение военным трибуном, – напомнил Приск.
– Но я просила тебя отказаться!
– Это невозможно.
– Просто ты рад, что так вышло, – язвительно заметила Кориолла.
– Чему рад?
– Ты жаждал уехать, и ты уезжаешь. Теперь не можешь не ехать…
Кориолла замолчала, кусая губы.
– Да, мой отъезд на Восток к наместнику Сирии Адриану вполне закономерен, – объявил Приск. – Траян выступает осенью или зимой – я просто отправлюсь чуть раньше. И мне всего лишь надо убедительно обосновать то, что я выеду на месяц или два раньше.
– Всего лишь… – покачал головой Кука. – Император готовится к кампании на Востоке обстоятельно. Как ты думаешь, никому не покажется подозрительным, если ты покинешь Рим прежде императора и поскачешь к Адриану сломя голову?
Приск задумался.
– У меня есть причина. Я поеду не к Адриану, а к Плинию, наместнику Вифинии.
– Это еще зачем? – изумилась Кориолла.
– Он сам просил меня приехать к нему в Никомедию
[26]
и опознать раба Калидрома. Вот и повод…
– Калидром? Это кто? – не понял Кука.
– Один мордатый грек, личный пекарь наместника Лаберия Максима. Он еще достал нас в Эске со стеклянными кубками для наместника. Неужели не помнишь?
