Примерно так мог оценить картину со стороны этот человек с наглой ухмылкой и цепким взглядом.
– Попутного ветра… – почему-то крикнул командир стражи и послал вперед выносливую низкорослую лошадку.
Его спутники вслед за командиром поторопили своих скакунов. Отряд с шага перешел на рысь, потом – на галоп.
* * *
В тот день караван замешкался в пути и только на закате достиг гостиницы.
– Почему бы нам не проехать еще полмили в сторону от дороги, – предложил ланиста военному трибуну. – Там поместье моего старого гостеприимца. Чем ночевать в очередной дырище, остановимся у него на вилле. Клянусь Геркулесом, он будет рад меня видеть. А тебя, Приск, примет как родного, потому как у него у самого сын служит военным трибуном в легионе. Вилла большая, всем найдется место и еда – за умеренную плату. Ну а нам с тобой будут отличная баня и отдельные покои.
– Говоришь: примет всех? Даже фокусников и плясунов? – уточнил Приск.
– Мой друг – человек гостеприимный, – похвастался Вибий.
Приск усомнился, что хозяин поместья может дружить с ланистой, но, с другой стороны, в очередной раз ночевать в гостинице военному трибуну совершенно не улыбалось. Кто знает, может, Вибий и не врет – провинция есть провинция, здесь куда проще смотрят на то, как заработаны деньги, – лишь бы их было много.
– Ехать придется в темноте, – заметил Приск, – так что надобно заготовить факелы – освещать дорогу после заката.
* * *
Еще издалека – как только показались ворота поместья, Приск понял – кто-то прежде ланисты Вибия уже напросился в гости, причем не очень вежливо. Ворота ограды были широко распахнуты – очень странно, если учесть, что солнце уже опустилась за море, и вот-вот догорит короткий алый закат. Во-вторых, во дворе перед господским домом пылал огромный костер – и быстрые тени плясали по стенам. А пронзительный, внезапно оборвавшийся крик заставил Приска поднять руку и остановить едущих за ним людей.
– Погасить факелы! – отдал команду Приск едущим рядом и велел передать ее дальше по цепочке.
Ланиста Вибий, недавно вновь пересевший на своего жеребца, вмиг очутился рядом.
– Что слу… – Крик боли, донесшийся с виллы, заставил его умолкнуть на полуслове. Вряд ли хозяин решил пытать кого-то после заката при свете костра.
– Похоже, ланиста, тебе придется вооружить гладиаторов, – сказал Приск, оглядываясь и пытаясь оценить обстановку. – Причем очень быстро.
– Всех?
– Это уж на твое усмотрение. Тех – кому доверяешь.
Трибун спешился, отдал повод Сабазию и вместе с ланистой и Марком подкрался к воротам.
В свете костра можно было разглядеть без труда парня в доспехах городской стражи. Приск уже не сомневался – виллу грабит тот самый отряд, что обогнал их по дроге. И никакие это не стражники, а наверняка переодетые разбойники.
Трибун оставил у ворот Марка, чтобы тот предупредил свистом, если отряд решит покинуть виллу, а сам с ланистой вернулся к каравану.
– Антиох, Геркулес, Тифон… – называл избранных ланиста.
Приск заметил, что Геркулесом кличут темнокожего здоровяка с бритой головой. Да, фантазия хозяев на прозвища небогата.
– Тифона не бери, – остерег ланисту военный трибун.
– Это почему?
– Не надо. Имя мне не нравится.
Приск снял с вьючной лошади щит, затем обнажил меч и повернулся к Максиму, который также вооружился.
– Держись за мной, – приказал. – И за Марком следи. Не хватало, чтобы его в драчке с разбойниками порезали.
– Доспехи надевать не будем?
– Некогда и тяжело для домашней драки.
– Дай мне тоже меч, – вдруг попросил Сабазий. – Я неплохо дерусь, и за тебя, господин, готов умереть.
Приск на миг задумался. Не то чтобы он парню не доверял… но вооружать раба – тут надо сильно подумать…
– Хорошо! Бери мой фракийский клинок. Надеюсь, ты умеешь с ним обращаться. И держись рядом с гладиаторами. Они такие здоровые, что за их спинами тебя просто не заметят.
Трибун построил отряд из десятка гладиаторов, добавил к ним столько же атлетов и бестиариев. М-да – войско еще то. Но это не страшно: у противника силы не лучше. Количеством равны – Приск насчитал, помнится, два десятка подозрительных стражников, – но сейчас нападавшие имели тактическое преимущество, потому как разбойники разбрелись по дому.
Приск ничуть не волновался, готовя вылазку. Разбойники – не тот народ, которого стоит опасаться ветерану. Спору нет, при свете дня или в засаде они опасны – стрела разит и опытного воина, и новичка. Но сейчас, когда ватага занята грабежом и нападения не ожидает, перебить или повязать фальшивых стражников – вопрос лишь правильной тактики. Тут главное – не терять темпа.
Марк тем временем вернулся, сообщив, что во дворе всё без перемен.
Юноша вооружился вслед за остальными, и Приск поставил его рядом с Максимом.
– Вперед! – отдал приказ военный трибун.
Отряд ринулся, набирая скорость. Разбойники так увлеклись грабежом, что забыли выставить караульных: во всяком случае, нападавших не заметили, пока отряд Приска не ворвался во двор. Опознавать противника было легко – кольчуги, криво сидящие шлемы – грабителей не спутать с домашней прислугой. Трое как раз стаскивали в кучу награбленное, один навьючивал на мула мешки со звенящим добром. Еще один, хохоча, что-то кидал в огонь – видимо, то, что не приглянулось грабителям. Шестой только-только появился…
Атака. Похожа на прежние, в которых участвовал Приск. Но не совсем. В легионе слева и справа – свои, прикрывают щитами – идешь как машина. Набираешь скорость, сминаешь. Сейчас военный трибун один впереди – ставить справа или слева тех, кто с тобой ни разу в строю не ходил, – лишний раз подставляться. Но скорость набрать для удара – надобно. Темп держать. Посему строимся клином. И вперед. Приск – острие. Наметить путь. Ясно – вокруг костра. Вперед! Быстрее.
Далее действовали одни инстинкты, к счастью, инстинкты, отшлифованные под золотым орлом Пятого Македонского легиона.
Первым навстречу идет пьяный, что на кучу обломков в костре громоздит плетеное кресло-кафедру. Руки заняты – удар по ногам, чиркнуть, взрезая поджилки – чтоб не встал. Упал и орет? Ор – не помеха. Здесь повсюду орут – от радости, отчаяния и боли. Кто от чего – не понять.
Второй не с кафедрой – с мешком. Там позвякивает. Скорее всего, серебряная посуда. Мешок не бросает, пытается отбиться, будто надеясь звякающим мешком оглушить. Нет, парень, от твоего мешка уклониться – раз плюнуть, и сразу же – клинок в горло. Кровь струей, тело на плитах двора, руки скребут, хребет выгибается дугой. Нету воздуха телу. Смерть.
Третьему – меч в зубы, в самом прямом смысле, то есть в челюсть, вышибая осколки зубов. Парень орет, захлебываясь кровью. Жив – надобно добить, чтоб не мучился. Но – потом. Гладиаторы добьют – эти умеют. Пусть работают на подхвате. Клин давно рассыпался – слаженности не хватило. Да откуда ей взяться в первом совместном бою, да еще когда в клине не легионеры, а бойцы арены. Всем известно, что в войсках гладиаторы – так себе вояки. Их жребий – биться один на один. Вот пусть и бьются, как умеют. Сейчас главное – обеспечить себе свободу маневра. Если загонят в угол – дело плохо.
