Подняв уголок рта в усмешке, он взглянул прямо мне в глаза.
Вновь повернувшись к брюнетке, он снисходительно улыбнулся ей и сказал так мягко, что по моему телу пробежала дрожь.
— Извините нас, — произнес он, незаметно вернув ей ключ. — Как видите, я приехал не один.
Звонкий победный клич в груди полностью заглушил ужас, который, по идее, мне следовало ощутить. Положив теплую ладонь мне на талию, он повел меня в холл. Но чем ближе мы подходили к лифтам, тем сильнее восторг уступал место иному чувству. Осознав, как глупо я себя повела, я запаниковала.
Эта постоянная игра в кошки-мышки начала меня утомлять. Сколько раз в году он отправлялся в деловые поездки? И сколько раз ему еще вручат ключ от номера? Разве я буду рядом с ним постоянно, чтобы помешать этому? А если меня не будет, откажется ли он подняться в номер к какой-нибудь красотке?
И, если честно — с чего я вообще решила, что значу для него хоть что-нибудь? И почему это должно меня волновать?
Сердце истошно стучало, в ушах гудела кровь. В лифте к нам присоединились еще три пары, и я могла думать лишь о том, что надо продержаться хотя бы до своего номера. Я до сих пор не могла поверить, что сделала это. Покосившись вверх, я обнаружила на лице мистера Райана торжествующую ухмылку.
Сделав глубокий вдох, я напомнила себе, что именно поэтому мне и следовало держаться от него подальше. То, что случилось внизу, было совершенно на меня непохоже, и вести себя так в рабочей обстановке и на публике было совершенно непрофессионально как с моей, так и с его стороны. Мне захотелось накричать на него, ударить, привести его в ярость, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я — но решиться на это было все трудней и трудней.
Мы поднимались в напряженном молчании. Наконец последняя пара вышла, оставив нас один на один. Я закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на дыхании, но, конечно, вокруг был только его запах. Я не хотела, чтобы он был с другой, и от силы этого чувства захватывало дух. И это было ужасно, потому что — по чести говоря — он мог разбить мне сердце.
Он мог сломать меня.
Тихо звякнув, лифт остановился на нашем этаже. Двери открылись.
— Хлоя? — поторопил меня мистер Райан, чуть подталкивая к выходу.
Развернувшись, я бросилась прочь.
— Куда ты? — прокричал он мне вслед.
Я услышала его шаги за спиной и поняла, что меня ждут неприятности.
— Хлоя, подожди!
Я не могла убегать от него вечно. И даже не была уверена, что мне все еще этого хочется.
13
В ту секунду в голове у меня пронеслись миллионы мыслей. Мы не могли больше так продолжать. Либо надо развивать отношения, либо необходимо прекратить это. Сейчас же. Это мешало моей работе, сну, способности думать — всей моей чертовой жизни.
Но сколько бы я ни пытался себя обмануть, я четко знал, чего хочу. Я не мог позволить ей уйти.
Хлоя практически бежала по коридору, но я бросился за ней.
— Ты не можешь выкинуть что-то в таком роде и затем ожидать, что я просто отпущу тебя!
— Ага, не могу, как же! — прокричала она через плечо.
Добежав до своей комнаты, она судорожно обшарила сумочку, схватила ключ и втиснула его в щель.
Я добрался до двери как раз в ту секунду, когда мисс Миллс распахнула ее. Наши взгляды скрестились прежде, чем эта сумасшедшая влетела внутрь и попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом. Моя рука взметнулась, толкнув створку с такой силой, что она со стуком врезалась в противоположную стену.
— Какого хрена ты делаешь? — провизжала Хлоя.
Она заскочила в ванную напротив двери и, крутанувшись на каблуках, встала лицом ко мне.
— Может, уже хватит от меня бегать? — проорал я, ввалившись следом за ней.
Мой голос эхом раскатился по тесному номеру.
— Если ты так истеришь из-за той женщины внизу…
Это казалось невозможным, но вид у нее стал еще более яростным. Она шагнула ко мне.
— И не начинай. Я никогда не вела себя как ревнивая подружка…
Сморщившись и покачав головой, она отвернулась к раковине и принялась рыться в сумочке.
Я уставился на нее, понимая все меньше и меньше. Если не это, то что? Я совершенно запутался. Если бы она злилась, как обычно, я был бы уже прижат к стене и наполовину раздет. Но сейчас она казалась всерьез рассерженной.
— Думаешь, я готов переспать с любой женщиной, которая сунет мне в руку ключ от номера? Кем, черт побери, ты меня считаешь?
Она со стуком опустила на подзеркальник щетку для волос и яростно взглянула на меня.
— Ты что, серьезно? Я знаю, что ты делал так раньше. Просто секс, никаких обязательств — я уверена, что тебе постоянно суют ключи.
Я приготовился было ответить, потому что, говоря откровенно, у меня были отношения, основанные чисто на сексе, — но то, что происходило у нас с Хлоей, уже давно переросло эту категорию. Однако она перебила меня.
— Я никогда так раньше не поступала и уже не понимаю, как с этим справиться, — сказала она, причем ее голос становился все громче и громче с каждым словом. — Но когда я с тобой, все остальное становится неважным. Это… то, что между нами, — продолжила она, указав рукой на себя и меня, — это не я! Когда я с тобой, то как будто превращаюсь в другого человека, и это ужасно! Я так больше не могу, Беннетт. Мне не нравится то, во что я превращаюсь. Я много работаю. Я забочусь о своей карьере. Я умна. Но все это потеряет значение, если люди узнают о наших с тобой отношениях. Пойди и найди себе другую.
— Я уже говорил тебе. Я не был ни с одной женщиной, кроме тебя, с тех пор, как у нас это началось.
— Но это не значит, что ты бы не взял ключ, если бы его вложили тебе в руку. Что бы ты сделал, если бы меня там не было?
Без всяких колебаний я ответил:
— Вернул бы его.
Она только рассмеялась в ответ, разумеется, не поверив.
— Послушай. Я очень устала от всего этого. Сейчас я просто хочу принять душ и лечь в постель.
Было почти невозможно уйти от нее и оставить вопрос неразрешенным, но Хлоя уже отвернулась и включила душ. Я сделал шаг к двери, но в последнюю секунду оглянулся. Она стояла там, окруженная паром, и смотрела мне вслед с той же нерешительностью, какую ощущал и я сам.
Не раздумывая, я пересек комнату, взял ее лицо в ладони и притянул к себе. Когда наши губы встретились, она побежденно и глухо застонала, и ее пальцы немедленно нырнули в мои волосы. Я поцеловал сильнее, присваивая ее стон и дыхание, ее губы и ее вкус.
— Давай объявим перемирие на одну ночь, — сказал я, трижды целуя ее в губы — в каждый уголок и один раз, сильнее, в самую середину. — Просто отдайся мне на одну ночь, Хлоя, целиком, не сдерживая себя. Пожалуйста. Я оставлю тебя после этого в покое, но я не видел тебя почти две недели и… мне просто нужна эта ночь.
