– Да быстрей же! – Павел нетерпеливо дернул головой. – У меня сейчас шея затечет!
Я чертыхнулась и ударила. Не изо всех сил, но с душой. И едва успела подхватить на руки разом обмякшее тело.
– Прости. Прости меня. Прости, – шептала я, извлекая из кармана маленький, но острый складной нож. – Я приеду к тебе, слышишь. Обязательно приеду. Потом. Когда-нибудь. Наверное… – и, смахнув с глаз натекшую воду, заорала в закрытую дверь: – Помогите! Ему плохо!
В комнату влетел охранник, увидел прижатый к шее сына Челнокова нож и впал в ступор, а я состроила кровожадную рожу и скомандовала:
– Положи пистолет на пол и ногой подтолкни его ко мне. И ключи от наручников не забудь…
Дальше все пошло как по писаному. Оставив беспамятного Павла в компании прикованного к батарее охранника, я захлопнула дверь и, схватив со стола сумку, бросилась к лифту. Я нажала на кнопку с полустертой цифрой «1», пальцы немного дрожали, но в остальном я была полна решимости любой ценой вернуть себе незаконно отнятую свободу. Зайдя в тыл скучающему у входа молоденькому секьюрити, я ловко оглушила его рукояткой пистолета, выскочила на улицу и свернула в лабиринт пустынных переулков. Еще бы не пустынных. Три часа ночи – все же спят! Но очень скоро выяснилось, что спят отнюдь не все.
За спиной послышалось тихое урчание мотора и шорох шин. Я обернулась и в кромешной тьме, ибо ни одной целой лампочки в закоулках не осталось, разглядела догоняющую меня иномарку. Машина неслась на меня с выключенными фарами, и мне оставалось только шмыгнуть в ближайший подъезд в надежде, что там есть черный ход. Мама дорогая, кого еще на мою голову принесло! На челноковских орлов не похоже… Торопливые шаги за спиной не внушали никакого оптимизма. Я уперлась в закрытую дверь черного хода и вытащила из сумочки пистолет, благоразумно прихваченный в качестве компенсации за моральный ущерб.
Я не знала, сумею ли нажать на курок. По крайне мере не раньше, чем не станет ясно, что другой возможности спасти свою жизнь у меня нет. Все-таки убить человека совсем не просто. Во всяком случае, для меня. В таких неопределенных ситуациях я предпочитаю газ. И как выяснилось, не я одна.
Что-то влетело в подъезд, освещенный единственной лампочкой, тлевшей где-то на уровне третьего этажа, и зашипело, как рассерженная кошка. Все заволокло белесым туманом, и думать ни о чем другом, кроме разрывающего грудь удушья, сделалось невозможным. Я скорчилась на полу, сотрясаемая кашлем, и почувствовала, как из ослабевших пальцев выскальзывает пистолет, как грубые руки хватают меня, плотно прижимая локти к бокам… А потом уже ничего не чувствовала.
Я приходила в себя постепенно. Первыми вернулись ощущения. Ровно. Мягко. Удобно. Только руки почему-то подняты вверх, как у сдающегося фрица. После титанических умственных усилий я поняла, что лежу на спине, и запястья опять охватывают стальные браслеты, приковав меня к спинке кровати. Потом вернулся звук. Он приближался откуда-то издалека, донося до меня шум падающих капель, приглушенные ковром шаги и неторопливо текущий разговор двух мужчин.
– Еще не очухалась. А пора бы… У какого перепившего прапорщика ты купил эти газовые гранаты? У них небось срок годности лет десять назад истек.
Голос показался мне смутно знакомым, но в сознании еще плавал белесый дым, похожий на тот, что выплюнула мне в лицо эта чертова граната, и я плохо соображала.
– Что вы, Владимир Александрович, – с показной обидой ответил второй мужчина, – новейшие разработки, опытный образец…
– Ладно, не дуйся. Она здесь, и это главное. А он точно придет?
– Придет-придет. Куда денется. Я сказал ему, что заказчик хочет срочно обсудить сложившуюся ситуацию. Минут через десять будет здесь…
– Устроим им очную ставку и посмотрим, что он запоет. Это надо же, как последнего лоха меня развел, – сокрушался обладатель знакомого голоса. – Ну, ничего. Я ему эту двойную игру еще припомню. Пусть не думает, что меня можно водить за нос.
– Наверное, он готовился заранее. Даже сам об этом говорил: мол, у меня в этом городе свои дела. Теперь понятно какие. Представляю, как он веселился, когда узнал, что его нанимают украсть девчонку, которую ему уже заказали!
– Ловко он все провернул. Телку эту телохранительницей устроил. Вынюхал что нужно. А как только она уволилась – раз-два и в дамки! Ничего. Теперь, когда она у нас, он мне Эльку на блюдечке принесет, бантиком перевязанную.
Сквозь неплотно прикрытые ресницы проник неяркий свет настольной лампы. Наконец-то зрение вернулось! Я лишь чуть-чуть приоткрыла глаза, не желая показывать, что уже очнулась. И когда звук соединился с изображением, узнала в сидевшем за столом мужчине лучшего друга бизнесмена Челнокова – Владимира Александровича Хамисова. Который, очевидно, исключительно из дружеских чувств пытался украсть его дочь. Я даже вздрогнула, разглядев на его одутловатом лице плотоядную улыбку. Второй человек находился в тени, и мне была видна только его рука с зажатой в тонких пальцах сигаретой.
– А вот мы и проснулись, – обрадовался прячущийся в темноте мужчина, наверно, заметивший мое непроизвольное движение. – Как раз вовремя. Кажется, я слышу шаги.
– Накрой ее, Борис, – приказал Хамисов. – Поиграем немного.
Я собиралась было возразить и только тут заметила, что мне опять заклеивают рот. Мое мычание вызвало довольные улыбки на лицах присутствующих.
– Заткнись, – прикрикнул на меня Хамисов. – Будешь лежать тихо – останешься жива.
Подошедший Борис набросил на меня цветастое покрывало, так, что мне оставалось только внимательно слушать.
Дверь за моей головой тихо скрипнула, и в комнату вошли сразу несколько человек.
– Прошу прощения, но мы вынуждены были вас разоружить, – донесся голос Бориса. – Сами понимаете, безопасность клиента прежде всего…
Наверное, тут Борис развел руками.
– Разумеется, понимаю, – последовал неторопливый ответ.
Мама дорогая! Голос вошедшего тоже был мне знаком. И слышала я его совсем недавно. Интересное, однако, получается кино.
– Итак, уважаемый, дело вы благополучно провалили, – недовольно бросил Хамисов.
– Я ничего не провалил. Просто не повезло, и какой-то идиот нас опередил. Как же у него руки чесались, если он эту сумасшедшую девчонку выкрал на глазах у сотни людей!
– А также шести профессиональных охранников, – вставил Борис, пока Хамисов многозначительно молчал. – Из них двое сейчас в больнице. И все описывают похитителя одинаково: высокий худощавый мужчина, в совершенстве владеющий приемами восточных и еще хрен знает каких единоборств. Они так и говорят: «хрен знает каких».
– Что вы так смотрите на меня, уважаемые? – усмехнулся знакомый голос. – Ростом меня, конечно, бог не обидел, и мясца на мои кости неплохо бы нарастить. Но неужели вы действительно думаете, что я мог устроить такое нелепое похищение?
– Именно так мы и думаем, – заявил Хамисов и предупредил: – Только не делайте резких движений, Дмитрий Николаевич! Вы, конечно, профессионал, но мои парни все равно сумеют вас успокоить.
