* * *
Много дней шли мы на веслах по речной тропе. Иногда удавалось поймать ветер и поставить парус, но здесь, в этих дремучих лесных чащобах, привольным ветрам негде было разгуляться. Скоро воинам опять приходилось складывать паруса, убирать мачты и садиться на румы. Несколько раз мы проходили мимо разных селений, и воины снова просили меня напасть. Но я опять уговорил их не тратить силу на малое, когда впереди большое.
Наконец мы достигли угодий князя Добружа, одного из самых богатых и знатных в этих краях. Сидя в своем укрепленном гарде Юриче на берегу широкой Идень-реки, он собирал богатую дань со всех окрестных племен. Этот лесной князь, похожий фигурой на тонкокостного мальчишку, а на лице носивший почетные шрамы от многих сеч, был хитрый, жадный и умный. Я до сих пор помнил, как цепко ощупывали меня его серо-зеленые, похожие цветом на морскую волну глаза, когда мы встречались с ним три зимы назад. Он — опасный противник. Но тем почетнее будет победа!
Еще в ту далекую пору появился у меня замысел, про который я не говорил никому. Потом, долгими зимами, коротая время в тишине родного Ранг-фиорда, я успел обг думать его еще лучше, и нашел свою затею осуществимой. Именно за этим привел я сюда с берега фиордов великую силу. Именно она поможет мне стать самым первым и богатым среди всех морских конунгов, заглядывал я далеко вперед.
Впрочем, я и сейчас пока не рассказывал другим своих мыслей. Известно, рассказывать вперед содеянного далекие замыслы — значит привлекать к ним внимание злобных сил, которые обязательно постараются все испортить еще вначале. Только побратим Якоб-скальд, что держал сейчас кормовое весло на моем новом драккаре «Птица моря», почти такой же опытный и мудрый, как дядька Бьерн, знал о них и заранее усмехался в черную курчавую бороду.
* * *
— А может, ты думаешь, что видишь перед собой Одина Всеотца, а, Нафни Сорвиголова? Раз ты уже такой мертвый, что по тебе справили тризну на берегу реки? — весело спросил я Нафни Сорвиголову, молодого ратника Харальда Резвого.
Нафни, не отрываясь от куска вяленого мяса, замотал головой, не прекращая хрустящей работы зубов. Потом вцепился в корчагу с пивом, начал заливать в себя через край, журча, как падающий с горы ручей. Пиво обильно лилось ему в рот, двумя струями стекая на нагрудник кольчуги. Наконец он оторвался от корчаги и перевел дух. От обильных еды и питья шустрые голубые глаза гонца замерли и окостенели. С трудом переведя глаза на меня, Сорвиголова чуть прижмурился и звонко, вкусно рыгнул. Нутром поприветствовал божество пьянящего хмеля.
С удовольствием глядя на него, ярлы и хольды вокруг тоже засмеялись моим словам…
Еще вчера они постоянно теребили меня, спрашивая, чего мы ждем. Почему наша рать остановилась в этом тихом месте на песчаном плесе Илясы, притоке Иленя, как вкопанная, ограбив только несколько случайных деревень по пути, порубив тех, кто не сопротивлялся, и разбогатев лишь копченым, подгнившим мясом и кислым пивом, похожим на свиную бурду?
— Не слишком ли богатую добычу мы взяли, конунг? — наперебой ехидничали ярлы со своими старшими воинами. — Когда начнем грузить добычу, придется смотреть, как бы днища деревянных коней не проломились от тяжести!
Только Агни Сильный и такие же, как он, отчаянные выпивохи были довольны. Дорвавшись до хмельного, хлебали его в три горла разом и были согласны ждать. Похоже, если придется простоять дольше, Агни снова начнет видеть змей за каждым кустом…
На этот раз мне с трудом удавалось удерживать ярлов и их дружинников здесь, на границе угодий Добружа, как голодных волков, почуявших вкус свежатины, трудно удерживать от нападения. Понимая это, я неустанно и терпеливо объяснял им, что жду сообщения от Харальда Резвого, служащего у князя. Он не мог не услышать о нашем появлении. Здесь, в лесу, много незаметных глаз и ушей. Наверняка уже донесли князю о дружине свеонов. Значит, и Харальд узнал. А раз так, Резвый обязательно должен дать весточку о себе, даже если люди князя, опасаясь предательства, следят за его ратниками в оба глаза. Харальд умный, он придумает, как снестись со мной незаметно, был уверен я.
И вот наконец я дождался. Сорвиголова, еле живой от усталости, прибежал к нашему стану с приветом Харальда.
Ай да Резвый! Вон что выдумал, теперь восхищались ярлы, узнав от молодого воина, как все было.
Прослышав о том, что сыны фиордов опять появились неподалеку от его владений, хитрый князь отослал Харальда с его ратниками добрать с оличей недостачу дани. Дело было неспешное, могло подождать, хотя понятно, зачем князь отослал наемную дружину подальше. Мало того, отправил с ним десяток своих дружинников. Якобы на подмогу, а на самом деле следить, чтобы Харальд не сносился с нами. Князь хоть и взял с Резвого еще одну клятву в верности, но все равно до конца не верил ему, решил удалить его ратников подальше от гарда Юрича. Но и ссориться с Харальдом понапрасну ему не хотелось, это тоже понятно. Семь десятков опытных в сече, хорошо вооруженных воинов Резвого, способных к тому же быстро передвигаться по рекам на двух своих деревянных конях, были важной частью его разношерстого лесного войска.
Думаю, мы вместе с Харальдом еще посмеемся этому при нашей встрече. Хитрый князь, а перехитрил сам себя. Пока я искал путей, как мне тайно связаться с Харальдом, князь сам подсказал Резвому этот путь. А Харальд, почти такой же умный, как я, не замедлил воспользоваться подсказкой. Когда-нибудь он тоже станет великим конунгом, этот Резвый.
Повинуясь князю, он без спора ушел из Юрича и отправился на своих птицах вниз по реке Илень, в землю оличей. Сейчас, узнали мы от молодого Нафни, Харальд с ратниками тормошили оличей, всегда торгующихся во весь голос из-за каждой облезлой беличьей шкурки, а десяток отроков князя во главе с княжьим доверенным человеком Затенем помогали им и одновременно приглядывали за свеонами.
Только зря, конечно. Самое важное эти княжьи глаза все равно просмотрели. Вышло так, что по пути Сорвиголова решил пробежаться по плещущим веслам скайда «Волк», но не преуспел в этой мужественной забаве, соскользнул ногами, сорвался, ударился о весла и утонул. Его искали, ныряли за ним, но найти не смогли. Видимо, духи Илень-реки сразу забрали его себе, затянули утопленника в кипучие водовороты, решили все.
Чтобы проводить его как положено, а главное, чтоб никто из княжьих людей не усомнился в смерти Сорвиголовы, дружина Резвого даже пристала к берегу и справила тризну по утопшему воину, пустив по реке деревянный кораблик, на котором его дух якобы отправится во владения Одина. Я представляю, как будет хохотать Бог Ратей, увидев перед собой пустой кораблик и догадавшись о нашей затее…
Теперь этот утопленник сидел перед нами и жрал со стола все подряд без продыху. Семь дней и ночей Нафни пробирался по лесу к нашему становищу, почти не останавливаясь в своем быстром шаге, на ходу питаясь ягодами и кореньями. Проголодался, конечно, как волк в долгом зимнем беге.
А мы все смеялись выдумке Харальда, резвого не только ногами, но и умом. Находчивый ярл все-таки нашел способ тайно снестись со мной, отправив с известием воина, которого княжеские соглядатаи посчитали мертвым.
