Марго продолжала смотреть, различая все больше деталей. То, что муж назвал механидом, выглядело как железный сарай, бегущий на куриных ногах. Сложно было определить его размер, но точно – не маленький. Именно сарай, а не ящик.
В какой-то момент механид неожиданно остановился. Нависла тишина. Ноги начали распрямляться, механид вдруг стал втрое выше. Так он простоял пару минут. Затем развернулся и побежал строго в обратном направлении, стремительно набирая скорость и оглашая пустоту противным скрипом.
– Эта штука убила наших? – догадалась Марго.
– Может, и эта… – Лури сел на траве. – А может, и другая, совсем не такая. Здесь нет никого, кроме механидов. Другие просто не выживают. Такие дела…
– Механиды охраняют Свалку, – добавил Лимбо. – С ними нельзя договориться. И очень трудно убить. Это все знают.
– А убежать от них сложно?
– Ты же сама видела… – кисло усмехнулся Лури.
– Ну, не знаю… мне показалось, неповоротливый он какой-то.
– Давайте отдохнем и поедим, – предложил Лури. – Я в этом буреломе вымотался как черт. Да и думать лучше на сытый желудок.
– Это как сказать, – усмехнулась Марго. – Сытый и довольный человек вряд ли что придумает, ему и так хорошо.
– Вопрос только, кто тут похож на довольного… – фыркнул в ответ Лури.
* * *
– Ну… двигай потихоньку, – Хенд ощупал одежду Петровича, проверяя, не звякнет ли какая-нибудь пряжка в безмолвной ночи.
– Ты, это… присматривай за мной, ладно? – у Петровича дрожали коленки.
– Пойду крилов отвяжу. Если что – может, успею тебя подхватить.
Петрович только безнадежно махнул рукой в ответ.
«Не страшно… не страшно…» – твердил он себе, ступая по пружинистой траве. Домики у переправы темнели на фоне воды нагромождением кубиков. Чудище все так же бродило вдоль забора, вздыхая и ворча.
Вдруг оно остановилось, повернув голову в сторону Петровича. Недовольно запыхтело. Петрович застыл, чувствуя, как мурашки бегут по спине.
«Не страшно… не страшно… ничего не будет…»
Он невольно схватился обеими руками за диск, висящий на груди, – неужели сломалась штуковина?
Чудище помялось еще некоторое время у забора, затем вдруг неторопливо направилось к Петровичу. У того вдруг как-то сразу прошел весь страх. «Вот теперь и узнаем…» – пронеслась в голове глуповато-беспомощная мысль.
Он вспомнил, как делали в таких случаях обитатели подземного зверинца в Шире. Надо просто расставить в стороны руки.
Петрович так и поступил. И даже сделал несколько шагов навстречу монстру.
Через секунду его словно окатило прохладной водой. Это было чувство невероятного облегчения, захлестнувшее все – от кончиков волос до пяток. Чудище остановилось. А спустя еще несколько секунд развернулось и потопало прочь, потеряв к нежданному гостю всякий интерес.
«Вот так! – торжествующе подумал Петрович. – Знай наших».
Он спрятался в тени одного из домиков, внимательно оглядывая территорию поста. Следовало найти стойло и какую-то клетку. Там должен был содержаться Туф, как полагал Хенд. А если его там не окажется, то задача усложнялась в разы.
Петрович высмотрел самое неказистое строение и направился к нему. Ориентироваться он решил по запаху: стойло – оно и в Африке стойло.
Он заскользил вдоль стены, но не успел пройти и пяти шагов.
Перед самым носом распахнулась дверь, и прямо ему в руки вывалился усод с кувшином в руках.
Усод испугался еще больше Петровича, кувшин грохнулся на землю и раскололся. В нос ударили испарения дрянного грибного настоя.
Петрович рефлекторно схватил усода за физиономию, затыкая тому рот, и ввалился с ним обратно в дверной проем, оказавшись в темном тамбуре.
Он нащупал хоботок и слегка накрутил его на палец. Усод отреагировал взволнованным сопением.
– Тихо… тихо, говорю… – Петрович лихорадочно соображал, что ему делать. – Только пикни, недомерок, – я тебе твой хобот оторву и засуну знаешь куда? Есть там кто внутри?
Усод отчаянно замотал головой. Петрович надавил усодом на вторую дверь тамбура, и оба оказались в полутемном помещении, похожем на кладовку. Стены были завешаны мешками, бухтами веревок, связками каких-то сушеных стеблей. На широком столе лежала пара разобранных огнеметов, рядом была машинка для прессовки зарядов, тут же валялись объедки, грязные тряпки и прочий хлам.
– Где наш человек? – спросил Петрович, не ослабляя хватки за хоботок.
Усод указал глазами сторону двери.
– Покажешь.
Петрович сдернул со стола обрывок какого-то жгута и ловко, одной рукой соорудил из него что-то вроде поводка для усода.
– И вот еще что… – он аккуратно отстегнул от груди усода устройство, оберегающее от чудищ.
Усод замотал головой, замычал что-то, но Петрович только усмехнулся.
– Ничего, авось не такой прыткий теперь будешь.
Они вышли на улицу. Усод держался руками за поводок, который врезался в горло при любом резком движении.
– Только пикни! – напомнил Петрович. – А теперь показывай.
Усод убеждениям, кажется, внял. Он трясся так, что вибрация передавалась по веревке. За ближайшим домиком он указал Петровичу на большой деревянный ящик, стоявший между повозками.
– И что? – не понял Петрович.
– Дайте же пожрать, гады! – грянул вдруг в тишине голос Туфа. – Такого не положено, чтоб человека голодом морить!
Петрович аж присел от испуга.
– Тихо ты, дурень! – выдавил он. – Ты в ящике, что ли?
Некоторое время Туф изумленно молчал.
– Муммо? – осторожно поинтересовался он из ящика.
– Тихо! – цыкнул Петрович и подтолкнул усода. – Открывай коробку, шибздик…
Усод поспешно выполнил команду, почти не клацнув замками. Туф – помятый, грязный, облепленный соломой – выкатился наружу.
Некоторое время он изумленно переводил взгляд с Петровича на усода.
– Муммо… что за…
– Рот закрой. Надевай эту штуку – и дуем отсюда, – Петрович протянул ему устройство, снятое с усода. – А ты лезь в ящик, понял?
Усод в мгновение ока скрылся в ящике и захлопнул крышку. Казалось, он спрятался с превеликой радостью.
– Я без вещей не уйду! – заявил вдруг Туф.
– Рехнулся? Какие вещи, давай, руки в ноги – и за мной!
– Нет, муммо. У меня тут крил, да и вообще… – Петрович заметил, что Туф по-прежнему крутит устройство в руках.
– Надень, говорю! Потом спасибо скажешь.
– Ладно, ладно… Стой тут. Я мигом… – Туф скрылся в темноте, не дав изумленному Петровичу и слова сказать.
