Он раздавил окурок о матрас и встал.
– Хорошо, что ты днем выспался, Серега. Здесь жизнь ночная. Раз ты курсант, буду тебе все показывать. Вставай, пошли, а то там без нас все выпьют.
На улице вечерело, и в парке царила совсем иная атмосфера, чем днем. По дорожкам, освещенным цветными фонариками, бродили веселые, здорово поддатые компании, где-то ухала музыка. Навстречу нам волокли кого-то с разбитой мордой, из-за кустов слышался хриплый женский смех.
Гена с видом светского завсегдатая вышагивал впереди меня, засунув руки в карманы. Я заметил, что он чуть прихрамывает. И еще, что ему уступают дорогу.
– В пивбар сначала заскочим, – сообщил он. – Ты, кстати, деньгами не богат? Хотя откуда у тебя...
В пивбаре воняло, как в конюшне. Это было большое квадратное помещение, задымленное и замусоренное, полное народа. Вместо стойки – четыре маленьких окошка в стене, куда бойцы совали деньги и получали взамен выпивку.
– Так и быть, угощаю, – сказал Гена, ставя передо мной кружку с отколотой ручкой.
Здесь я впервые увидел местных девушек. Их вид почему-то вызвал у меня мысль о стоянке подержанных автомобилей, которые были когда-то новыми, сверкающими и прекрасными. Правда, автомобили, даже подержанные, не могут так виртуозно материться и не глушат спиртное литрами.
Одна из барышень, заметив мой пристальный взгляд, пьяно проговорила: «Чего вылупился, сволочь?» Ее окружали шестеро мужиков, все они посмотрели на меня строго и многозначительно. Но, увидев Гену, ничего не сказали.
– На девок глядишь, Серега? – усмехнулся мой провожатый. – Понимаю тебя. По женской части тут плоховато. Мало их. Недоработали Контролеры, это уж точно.
Я прислушался к разговорам.
«...а хрипатый подваливает с ребеночком и руки к колбасе тянет. Ну, я ему как вломил в торец прикладом...»
«...понюхали – вроде спирт. Выпили, спать легли, а утром только двое проснулись...»
«...Говорил я ему, не подтирайся этими лопухами. Ну, короче, так у него задница за ночь раздулась, что штаны пополам...»
Послушал я, послушал, и вдруг меня такая тоска взяла, что захотелось водки. Но водку я пить пока не мог, организм все еще не пускал ее в себя. Поэтому я повернулся к Гене и спросил:
– Что со мной дальше будет?
– Тебя сейчас будут учить. Старайся, не ленись. Ялики водить, оружием пользоваться, всякие ловушки и обманки распознавать... Все пригодится. Даже язык обезьяний выучи, не побрезгуй. Ну, потом, конечно, начнешь с кузнечиками на разные вылазки ходить. Я тебе сразу скажу, чтоб ты не боялся, – это не всегда опасно. Хотя иногда страшновато. Там главное, за кузнечиками следить и подгонять. А то разбегутся.
– А не бросятся?
– Могут, но вряд ли. Ты тоже старайся их особо не бесить. Ну а дальше... Попадешь в боевую группу или еще куда. Операции, задания, то да се...
– А домой меня будут отправлять?
– Как это – домой? – удивился Гена.
– Мне Контролер обещал, что будут специальные задания, когда отправляют обратно ненадолго.
– Вот как? Я, честно говоря, про такое не слышал. И не встречал никого, кто бы обратно попадал. Но я не спрашивал, мне и здесь хорошо.
Посидев немного за пивом, мы решили перейти из пивбара в ресторан. Пока шли, я спросил у Гены, какие тут есть еще развлечения.
– Да вроде никаких, – он пожал плечами. – А тебе мало разве?
– А разве много?
– Ну, кино еще есть. Там, правда, такое старье... А, вспомнил, еще библиотека! – Он коротко рассмеялся наивности Контролеров – мол, еще бы хоровой кружок открыли.
– Ты чего хромаешь-то? – поинтересовался я.
– Да ничего, фигня... – он беспечно махнул рукой.
Мы оказались в ресторане. С первого взгляда я не понял, чем он отличается от пивбара. Такой же прокуренный зал, шум, пьяные рожи... Но еще здесь была музыка и танцплощадка.
Я ожидал, что Контролеры с их наивностью станут крутить на танцах Утесова и Шаляпина через граммофон, но тут я их малость недооценил. Музыка была иностранная – не первой свежести, но ритмичная и громкая. Бойцы с удовольствием под нее отплясывали.
– Вон погляди, ребята сидят, видишь? – спросил Гена.
Я увидел сквозь табачный дым дюжину гогочущих мужиков в тельняшках, занявших два сдвинутых стола.
– Мои пацаны. Пойдем познакомлю.
Бойцы не обратили на меня особого внимания, хотя и налили водки. Музыка играла слишком громко, от духоты и дыма заболела голова, и я на мгновение почувствовал, что попал в свой родной Синеводск, на круглосуточную дискотеку. Вот бы сейчас подняться, свистнуть такси и умчать домой. Но куда там! Нет здесь такого такси.
Гена вдруг подбежал и закричал прямо в лицо, перекрывая музыку:
– Слушай, курсант, ты извини, но я тебя покину на сегодня. Мы тут подружку старую встретили, давно не виделись, в общем... Ну, ты понимаешь...
– Понимаю. – Я уже видел, что его бойцы окружили коротко стриженную девицу, пьяную в хлам, размалеванную, как матрешка. Ее поддерживали с трех сторон, чтоб не завалилась на пол.
– Ну, я пошел.
– Обожди! – попросил я. – Мне говорили, тут где-то столовая бесплатная есть. Я не ужинал сегодня.
– С той стороны здание обойди. Только уже поздно, там, наверно, никого нет.
Нет так нет, подумал я. Если не повезет, вернусь сюда и куплю чего-нибудь пожевать. И я пощупал в кармане червонцы, подаренные Вовчиком.
Обойдя здание ресторана, я увидел большой навес, под которым горел свет и стояли длинные, наполовину поломанные столы. Еще я заметил дверь и немедля постучал в нее.
Дверь не шевельнулась, зато открылось окошечко слева от нее. Молоденький парнишка в белой шапочке опасливо высунулся и поглядел на меня.
– Чего? – спросил он.
– Пожрать.
– Закрыто уже все. Ничего не осталось.
– А ты поищи. И совесть поимей – я с боевого задания вернулся, неделю одними кузнечиками питался.
При этих словах на его лице отразился ужас. Он скрылся и через минуту высунул мне жирную пластмассовую тарелку с каким-то варевом.
– Кашу холодную будешь?
– Да, буду. И еще, пожалуйста, бараньи ребрышки, салат из морских гребешков и бокал «Шанро» 1898 года.
– Гребешки завтра, – сказал парень. – Сегодня только каша.
Окошко захлопнулось. Я поковырял было кашу ложкой и даже попробовал. Аппетит почему-то улетучился – каша имела привкус мази Вишневского. Заняться было решительно нечем, сидеть в кабаке не хотелось. Возвращаться в грязную общагу и считать там тараканов – тем более.
Не прошло и минуты, как я услышал из темноты яростные крики. На освещенном участке среди деревьев показались двое. Неуклюжий белобрысый толстяк, нелепо размахивая кулаками, гнал впереди себя узкоплечего паренька в больших очках. Толстяк, наверно, выпил столько, что ничего не видел, он вслепую наносил удары, никуда не попадал и лишь чудом удерживался на ногах.
