– Клещи его там заели, что ли? – бормотал Степа.
Они ступили в черно-зеленую еловую гущу и пошли дальше, отодвигая с пути тяжелые ветви. Очередное «помогите» раздалось уже совсем близко.
Степан увидел Севу первым. Увидел – и встал как вкопанный, тараща глаза.
– Вот же чудило! – только и смог выговорить он.
Его товарищи, заметив Севу, сказали приблизительно такие же слова.
Сева висел в метре от земли на каких-то лианах. Несколько молодых пышных елок оказались опутаны толстыми, тускло блестящими стеблями, сходившимися у земли в единый мощный ствол. В этих стеблях и завис Сева, беспомощно дрыгающий конечностями и кричащий о помощи. Ружье уже валялось внизу, рядом краснели цилиндрики стреляных гильз.
– Ну ты попал! – с чувством проговорил Степан, делая попытку выдернуть москвича из растительного плена.
– Глядите сами не попадите, – ответил тот, приободрившись при виде спасателей.
– Да мы уж не попадем, не волнуйся. Это только вы попадаете...
– Как же так угораздило, это ж уметь надо!
Между тем попытки вызволить Севу успеха не приносили. Два мощных стебля перехлестнулись у него через туловище – от пояса к плечу, еще один обвил ногу. Десятки более мелких опутали руки и ноги, заползли в карманы жилетки, уцепились даже за ремень джинсов.
Сева свободной рукой вытащил из футляра свой нож и попробовал пилить, но тщетно. Мужики облились тремя потами, пока не осилили задачу. Пока двое оттягивали стебли в стороны, Степан по частям освобождал пленника, выдергивая из западни то руку, то ногу.
Наконец Сева вывалился из паутины, упал на землю и некоторое время лежал, нервно дрожа.
– Вставай, чего разлегся?
– Нет, ты скажи, зачем туда полез, обезьянья твоя душа?
– Я не полез, – проговорил Сева, переводя дыхание. – Я подошел посмотреть, что тут за джунгли выросли. Пока смотрел – одной ногой зацепился, другой запутался... Гляжу – а я уже повис. И никуда. Лучше вы расскажите, что у вас за кусты такие растут, что людям пройти нельзя?
– Кусты как кусты, не хуже, чем у вас в Москве.
– Вообще я таких не видал еще... – осторожно проговорил один из мужиков.
Все замолкли и еще раз посмотрели на захлестнутые лианами елки. И поняли, что действительно никто не видел ничего подобного. Пучок, из которого тянулись темные упругие стебли, был толще и мощнее, чем все растения вокруг, включая и деревья. Он словно бы верховодил над ельником, захватив его в свою власть.
Мужикам стало неуютно.
– Пошли отсюда, а?
– Да уж, пошли...
Все четверо зашагали прочь от странного места, постепенно набирая темп. И вдруг позади раздался оглушительный треск. Сева сорвался, пробежал метров десять и лишь затем остановился посмотреть.
Земля ходила ходуном. Лианы скручивались, сползались к центру, ломая толстенные еловые ветви. Со стороны казалось, что весь этот участок леса накручивается на шнек мясорубки.
Мужики, ошеломленно вскрикивая и охая, начали пятиться. С пушечным грохотом переломилась пополам толстенная елка. Земля вспухала, покрывалась трещинами, из нее ползли и ползли могучие грязные корни.
– Уходим! – пронзительно крикнул Сева.
Все как по команде рванули к опушке. Миновали ее и, не останавливаясь, выскочили на пологий склон берега. Лишь здесь остановились и обернулись.
В ельнике не прекращался хруст и треск. Верхушки самых высоких деревьев раскачивались в разные стороны. Отсюда казалось, что через лес движется великан, раздвигая путь могучими лапами.
И вдруг все стихло. Только потревоженные птицы истерично голосили и метались в небе да где-то стонала беспокойная корова.
– Ну, чего? Куда теперь? – сдавленно проговорил Сева.
– Не знаю, куда ты, – сказал Степан, в упор посмотрев на москвича, – а мы – нервы лечить.
– Вы чего? – встревожился Сева. Взгляд Степана был слишком уж многозначительным.
– А чего? По-моему, с тебя причитается, – и он протянул широкую, как лопата, ладонь.
– Ну да, ну да... – Сева поспешно залез в карман, выгреб горсть купюр и, не считая, положил на ладонь-лопату.
– Айда, мужики, за микстурой, – улыбнулся вмиг подобревший Степан.
* * *
К вечеру Ленечка Выкусь-Накусь ждал гостей.
У москвичей возникла проблема – хорошенько пропечь старого космонавта Олейника в баньке, дабы избавить хоть на время от радикулита. Само собой, все указали на Леньку, у которого была лучшая в поселке баня – большая, новая, пахнущая дымом, свежим деревом и чем-то еще, от чего сладко хватает сердце и делается хорошо на душе.
Гендос, уже твердо взявший на себя добровольные обязанности сотрудника по связям с общественностью, протянул Ленечке несколько денежных бумажек, завернутых в платок, и наказал:
– Сделай вроде банкета. Деньги общественные, извиняюсь, специально выделены.
Ленечка некоторое время ходил с этими деньгами, не зная, на что их употребить. Все продукты были свои: и соленья, и кровяная колбаска, и картошка, и самогон... Хотя самогон, пожалуй, не вписывался.
Ленечка сходил в магазин, где имелись водка и коньяк. Он раздумчиво побродил вдоль прилавка, прикидывая, сколько бутылок брать, как бы не ошибиться. Наконец, взял из расчета бутылка на двух человек и одна запасная, чтоб потом не бежать.
Кроме космонавта, в баньку был приглашен, естественно, Гендос, а также несколько мужиков, которых нестыдно было усадить на одну лавку со знаменитостью. Список приглашенных Ленечка составлял очень придирчиво и даже нажил на этом несколько врагов. Ясное дело, всем хотелось попариться с тем самым Олейником, послушать разговоры, всякие новости, да мало ли что...
Еще Ленечка позвал соседку, вдову Варвару. Не париться, конечно, а помочь собрать в саду столик, за которым вся компания могла бы посидеть после парилки.
К девяти стали подтягиваться участники мероприятия. Пришел Ызя, которого считали ученым, поскольку он был когда-то женат на учительнице. Затем появился Веня Марафет – большой специалист по разным банно-лечебным процедурам. Вслед ему притопал с дальнего конца поселка Ледоколыч – бывший инженер корабельной верфи. Несколько лет назад он сбежал в сельскую местность от стервозной жены и тещи да так и прижился тут.
Космонавта привезли на машине. Парня, который сидел за рулем, тоже пригласили в компанию, но тот отчего-то отказался.
Мужики робели в присутствии Олейника, хотя тот был прост и обыкновенен, как любой из них. Он неторопливо поздоровался с каждым, затем присел под яблоню, умиротворенно поглядывая вокруг.
– Надо бы тяпнуть по маленькой, – тихо предложил Ызя Ледоколычу. И виновато добавил: – Как бы для начала разговора, понимаешь?
