Мы остановились на самом берегу, в нескольких шагах от воды. Озеро было очень спокойным, даже каким-то мертвым. Вдоль берега, я не увидел ни единого кустика ивы и ни клочка осоки. Вода была очень чистой, она мягко гладила гальку, не создавая никакого шума. Все это напоминало искусственное сооружение — например, мелиорационный бассейн.
Далеко на противоположном берегу круто вздымались склоны холмов. Надежда встала на повозке, медленно осмотрела берега— Я следил за ней, пробуя угадать, что она видит. Угадал лишь одно: ее что-то расстроило.
— Туда, — девушка показала влево, где берег ощетинился скрученными железными балками, торчащими из груд желтых камней.
Лошадь пошла медленно — я жалел ее и не подгонял. Надежда не выдержала — спрыгнула с повозки и пошла вперед, все быстрее и быстрее. Она остановилась среди желтых каменных россыпей, наклонилась к ним, что-то разглядывая.
Когда я приблизился, она так и сидела, перебирая камни руками. Потом повернулась, и я увидел, что глаза ее стали немного влажными.
— Уйди, пожалуйста, — тихо попросила девушка.
— Почему? — едва не обиделся я.
— Я побуду здесь одна, ладно?
Я прекратил разговор и повел лошадь в сторону.
На что обижаться -давно ли я сам точно так же просил погонщика оставить меня наедине с мертвым истребителем, затерянным в древних камнях. Поднявшись чуть выше по берегу, я увидел кое-какую растительность, зеленевшую на склонах. Я не сомневался, что нам придется надолго задержаться здесь, поэтому спокойно начал освобождать лошадь от упряжи, чтобы та могла пощипать травы и собраться с силами.
Потом я сидел на камне и смотрел, как колышется вода в озере. Неподалеку валялся небольшой грубо сколоченный плотик, непригодный даже для ребенка, с привязанным увесистым булыжником на длинной узловатой веревке.
Места были безрадостные, неживые и дикие. В этом краю имелось много таких мест. Мне подумалось, что вода и все, что вокруг озера, могли пострадать от нашествия аэроидов. Кто знает, что на уме у этих летающих болванок. Захотели — убили человека, захотели — озеро...
Солнце уже прилично нагрело охлажденную дождем землю, и я решил искупаться. Упасть в эту воду и представить, будто лежу в горячей ванне, в душистой пене... Я даже скинул штаны и куртку, подошел к воде, но так и не рискнул окунуться. Есть живая вода, есть мертвая. Живая, говорят, полезна для жизни и здоровья, а вот мертвая... Кто ее знает? Для пробы я решил, не сходя с берега, чуть сбрызнуть кожу — в пути мало возможностей помыться.
И в этот момент меня наконец позвала Надежда. Я побежал к ней, одеваясь на ходу.
— Ты хорошо плаваешь? — спросила она.
— Нормально, — я понял, что купания все-таки не избежать, поэтому перестал одеваться, лишь прикрылся курткой.
Но девушку не интересовала моя нагота. Она приблизилась к кромке воды, присела.
— Здесь, наверно, крутой обрыв, прямо от берега.
Раньше тут была станция. Такая же, как наша. Можешь нырнуть и осмотреть дно?
— Нет проблем. Только вот... Здесь нормальная вода?
— Вода как вода. Ты чего-то боишься?
—Чего бояться? Акулы здесь не водятся, однако вода какая-то странная.
— Тогда ныряй.
Я попробовал ногой холодную чистую воду. Потом разбежался и прыгнул. Проплыл с десяток метров, чтобы разогреться, попробовал глубину.
— Ныряй! — донесся голос Надежды.
Я набрал воздуха и перевернулся вниз головой, загребая руками. Перед глазами взорвалась и рассыпалась туча мелких пузырьков, и сразу же темная глубина надвинулась, обожгла холодом, мягко сдавила виски. Я погружался все глубже, стараясь изо всех сил, но бороться с Архимедовым законом и одновременно пытаться что-то рассмотреть очень трудно. Перед всплытием я успел запечатлеть в памяти лишь один расплывчатый и странный образ: идеально ровное дно и десятки каких-то темных пятен, расположенных на нем в строгом геометрическом порядке. Я даже не успел понять — реальность это или подводная галлюцинация, как вода и холод вытолкнули меня на поверхность.
Надежда помогла мне выбраться, дала отдышаться, лишь потом вопросительно посмотрела в глаза.
— Там очень глубоко, — проговорил я. Надежда кивнула, словно ждала этого ответа. — Сейчас отдохну и еще попробую. Тогда точно скажу.
Я уже понял, зачем на берегу лежал игрушечный плотик и как его использовали местные мальчишки. Попрыгав на берегу и разогревшись, я оттащил плот метров на десять в воду и, ухватившись за веревку, столкнул камень. Он тут же потащил меня вниз, да так быстро, что затрещало в ушах. Через несколько секунд камень упал на дно, а я остался висеть, уцепившись на веревке.
Теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений. Дно было ровным, как мощеная площадь. В строгом порядке под водой расположились черные коробки размером с железнодорожный вагон. Хотя за размер я поручиться не мог — в воде все выглядит иначе. Я казался себе духом, парящим над вымершим подводным городом. Прежде, чем иссяк кислород в легких, я успел убедиться, что не все коробки сохранились — некоторые были деформированы, а от иных остались лишь груды обломков. Впрочем, таких было мало. Подводный город казался почти целым.
— Я нашел твою станцию! — крикнул я еще раньше, чем ощутил твердое дно под ногами. — Там сотни одинаковых прямоугольных домиков, я видел это!
Девушка дождалась, когда я выберусь и окажусь перед ней.
— Так что ты там видел, Олег?
Я рассказал. Рассказ получился коротким, хотя мне казалось, что впечатлений уйма. Надежда выслушала меня, но не спешила разделить радость. Она задумалась.
Я начал одеваться, так как порядочно продрог. Девушка медленно пошла вдоль берега, раздумывая. Я забеспокоился насчет лошади — она не была стреножена и могла в поисках корма забрести на край света. Впрочем, животное оказалось дисциплинированным — продолжало пощипывать травку на подъеме берега, не ища лучшей доли.
— Олег! — послышался голос Надежды. — Скажи, там очень глубоко?
— А что, у тебя есть какие-то планы?
— А у тебя?
Я пожал плечами.
— Думаю погреться, поднакопить сил и попробовать донырнуть до самого дна. Чтобы потрогать эти домики руками. Там глубоко, но ведь мальчишки как-то достали блок.
— Ну, потрогаешь руками, а дальше что? — насмешливо спросила девушка.
Я тоже усмехнулся и пожал плечами. А она вдруг стала серьезной.
— Ты не видел там что-то, кроме этих коробок?
— О чем ты?
— Такая штука... — она изобразила руками некие фигуры, пытаясь объяснить. — Словно башенка, ажурная, понимаешь?..
Я напряг память. Видимость под водой была скверная, но не исключено, что там была именно такая башенка, которую я мог принять за разрушенную коробку.
