— А вы что, братья?
— Нет, — решительно покачал головой Щербатин. — Мы единомышленники.
Мы все замолчали, потому что в зале усилилось оживление, ведущие запрыгали, как сумасшедшие, а музыка стала торжественной. Вышли официантки с подносами, и на столиках появились блюда с каким-то кушаньем в виде морских раковин. Судя по всему, это тоже было изготовлено из белого угля.
Нас обслуживала та самая девушка, которая полила Щербатина напитком. Она заметно волновалась, боялась снова сплоховать. Щербатин встретил ее широкой и довольно глупой, как мне показалось, улыбкой. Он даже начал помогать ей расставлять блюда. Хипующая старушка при этом выразила взглядом полное негодование. Прежде чем официантка ушла, Щербатин успел что-то прошептать ей.
— Новое полезное знакомство? — поинтересовался я.
— А тебе завидно? — почему-то обиделся он.
Гости принялись пробовать угольные раковины, и в зале стало потише. Сумасшедшие клоуны не мешали дегустировать новый продукт. Я тоже попробовал, но большого наслаждения не получил. Еда как еда, не лучше и не хуже, чем, скажем, лепешки из ледяного червяка. Я только собирался запить кушанье из своего бокала, как вдруг возле столика возник один из ведущих.
Не знаю, как остальные, а я немного испугался. Ведущий высоко подпрыгнул, трижды обежал вокруг нас, крикнул что-то залихватское и, наконец, замер на месте.
— У нас в гостях — ивенки! — объявил он с неестественной радостью. — Ивенки — коренные жители Водавии, планеты — родины стеозона! Что вы скажете от имени своего благодарного народа?
Вопрос относился к Щербатину. Он встал, озадаченно хлопая глазами. Ведущий незаметным движением указал на стол. Оказалось, что по стеклянной поверхности ползут бледные светящиеся буквы.
— Мы… благодарим… — начал читать Щербатин, водя туда-сюда ошалелыми глазами. Невидимые микрофоны разносили голос по всему залу. — Цивилизация дала нам шанс… Мы познали истинное… И теперь готовы… новые цели, новые возможности…
Наконец он закончил и сел, вытерев с лица набежавший пот. «Какая гадость», — прочитал я по его губам.
В следующий момент ведущий сунулся ко мне. Только теперь я заметил, какое у него злое и усталое лицо.
— Вспомните какой-нибудь забавный случай из истории открытия стеозона.
Настала моя очередь растеряться. Перед глазами замелькали воспоминания — картины одна страшней другой, ничего забавного в этом не было. Но оказалось, что и веселые случаи предусмотрены сценарием. Буквы ползли быстро, я успевал читать, но не особенно вникал в смысл:
— …а когда машина раскопала шахту, я нашел амулет, который потерял на охоте много дней и ночей назад.
Ведущий расхохотался дурным голосом, и его смех подхватили динамики в стенах. Я заметил, как он шепнул в потайной микрофончик: «Срочно переозвучить…»
Мы со Щербатиным переглянулись, поняв друг друга без слов. Идиотская пошлая роль — благодарные младшие братья Цивилизации. Рассказать бы тут, как «младших братьев» выгоняют из собственных городов на островах, как косят их из танковых пулеметов и смешивают обгоревшие трупы с землей.
Я искоса поглядел на штурмовиков — они веселились, уже не обращая на нас внимания.
Вообще, в зале возникла непринужденная атмосфера. Ведущие почти перестали приставать с вопросами к гостям, люди вставали из-за столиков, прохаживались с бокалами, болтали. В центре зала несколько толстых теток плясали, повизгивая от восторга. На экранах шли ролики — ухоженные рабочие поселки, шахты, красивенькие, отмытые от грязи вездеходы с контейнерами белого угля, взлетающие транспорты.
А потом я увидел нечто невообразимое. Ивенки в нарядных одеждах братались с цивилизаторами и кушали со штурмовиками из одного котла. Меня даже передернуло. Неужели это правда?
— Так вы ивенки? — сказал наш сосед, и в его глазах впервые блеснуло что-то вроде любопытства.
— Самые настоящие, — подтвердил я.
— А правда, что вы никогда не моетесь? — спросила хипующая старушка и любезно нам улыбнулась.
— Конечно, — кивнул Щербатин. — Мы и так полжизни в воде.
Тут какой-то незнакомец в белой рубашке и кожаной шапочке появился из-за колонны.
— Настоящие ивенки? А вы долго учились читать?
И еще, и снова к нам подходили люди, улыбались, трогали пальцами одежду, заглядывали в глаза и невинно интересовались:
— А вы можете съесть живую лягушку?
— А что вы подумали, когда впервые увидели звездолет?
— Ваши дети рождаются с жабрами?
— Вы живете в пещерах или гнездах?
— А вас не пугают роботы-уборщики?
Щербатин стойко выдерживал роль, но в конце концов у него стало кончаться терпение.
— Да, да, верно, — напряженно отвечал он. — Абсолютно так. Нет, дети не с жабрами, а с копытами. Так точно. Перекусываю берцовую кость с одного раза. Нет, говорить я научился только здесь. Что? Да-да, мы первое время охотились на вездеходы с дубинами. Нет, сначала отрываем голову, потом едим печень. Электричество? Это такой дух, который живет в фонарике? Совершенно верно, мы поклонялись сломанному антротанку всем племенем. Ну что вы, качаться на ветках — наше любимое занятие… — Потом он повернулся ко мне: — Беня, а ты чего молчишь?
— Продолжай сам, — ответил я. — У тебя наконец-то появился шанс выделиться.
Тут откуда-то возник субъект в облегающем, будто у лыжника-гонщика, костюме и желтых блестящих ботинках. Он так радовался, словно узнал в нас близких родственников.
— Я Вит-Найд, конструктор одежды, — представился он. — Это я разрабатывал экономичную форму для Цивилизаторов. Мои модели обскакали полторы сотни претендентов, и я получил свое второе холо, правда, это было давно.
— Вот спасибо, дружище. — Щербатин сдвинул брови. — Особенно за экономичность.
— Разрешите отвлечь вас ненадолго.
Модельер схватил нас за руки и потащил к ближайшему стеклянному столбику, заставил нас встать рядом, потом повернул боком, попросил пройтись. Он двигался, как маленький юркий глист, и все время хитро улыбался.
— Зачем все это? — спросил Щербатин.
— Я записал ваши изображения. Очень оригинально выглядите, покажу друзьям. — Он радостно потер ладошки. — А скажите…
— Прошу извинить… — Щербатин вдруг отодвинул его и пошел в глубину зала. Кажется, увидел там свою официантку.
— Скажите, — пристал модельер ко мне, — а вы уже научились пользоваться туалетной бумагой?
— Нет. — Я потрепал его по щеке. — Мы все делаем руками.
Вечером мы шли по пустынному кварталу, ежась от ветра. На аэровагон мы не успели, пришлось добираться подземкой. Мы устали, хотелось скорее в постель.
— Уроды, — то и дело глухо повторял Щербатин. — Дебилы, твари, отморозки.
