– Я думал, ты знаешь, что с ним делать. Вы все-таки служили вместе.
– Ну, служили мы недолго. Если точно – то одиннадцать с половиной дней.
– Судьба… – Бетховен сокрушенно покачал головой. – И все-таки, как думаешь, захочет он говорить?
– Ничего не могу обещать, – покачал головой Дэба.
– Дело-то такое… заставлять не хотелось бы.
– Знаешь, батя, если сам не захочет, то мы не заставим. Но в любом случае яйцеголовые получат его только после нас. Или вообще не получат.
– Это верно.
– У тебя нет водки?
– О-о, да ты увлекаешься, я гляжу.
– Ничего, теперь можно, – Дэба откинулся на спинке кресла, запрокинув голову. – Ребят в увольнительную отпустим?
– А чего ж, пусть погуляют. А вот ты останься, ты тут нужен.
– Останусь.
– Давай-ка взглянем на Придумщика.
– С ним, наверно, медик сейчас занимается.
– Ничего, мы не помешаем.
Дэба неохотно поднялся, и они с генералом направились в сторону санблока. Возле двери с небольшим окошком они остановились.
– Может, заходить не будем? – предложил Дэба.
– Ладно, так поглядим, – генерал прильнул к окошку.
Он и в самом деле не увидел ничего особенного. Простая больничная койка, на которой спит самый обычный на вид человек. Некоторое время генерал его разглядывал, но так ничего интересного и не увидел.
– Не верится, – сказал он. – Просто не верится. Если б ты тут передо мной не стоял живой и здоровый, ни за что бы не поверил в такое.
Дэба усмехнулся.
– Посмотреть бы, как вы там… – Бетховен неопределенно повел руками.
Капитан покачал головой.
– Мы уничтожили все видеопротоколы.
– Правильно, все правильно.
Когда они шли обратно в каюту, генерал молчал, размышляя о чем-то. Наконец он заговорил.
– Теперь, сынок, главное – момент не прошляпить. Главное – не упустить из рук то, что получится.
Дэба усмехнулся.
– Все и так в наших руках. А этих умников с приборчиками я за конкурентов не считаю.
– Ошибаешься, дорогой мой. Теперь нам не с ними тягаться придется, а совсем с другими силами.
– Какими еще силами? – насторожился капитан.
– Академик нашел деньги. И теперь мы с тобой, да и эта посудина – принадлежим Марциони. Со всеми потрохами… А это господин очень рукастый. Загребать умеет не хуже бульдозера.
– Я не знал, что мы будем делить проект с какими-то белыми воротничками.
– Ну, во-первых, Марциони – не «воротничок». Марциони – это крепкие зубы и острые когти. Во-вторых, на что ж ты рассчитывал, наивный мальчик? Нужны деньги. Нужно очень много денег. Мы не соберем столько, даже если я поставлю своих людей под ружье и отправлю грабить товарные грузовики.
– А он дал, сколько нужно?
– Даст. Уже начал давать. Но он потребует за них ответ.
Генерал многозначительно посмотрел в глаза капитану.
– Посмотрим, – негромко проговорил тот, глядя в пустоту. – Еще поглядим, у кого зубы крепче. Нам и терять-то нечего. Да, батя?
– Да, сынок. Терять нечего, только жизнь. А жизнь у солдата – разменная монета.
Там же, пятью днями позже
Честно сказать, в первые часы мне тут понравилось. Руководитель исследований академик Ступич лебезил и расстилался передо мной, как официант, водил по своей летающей базе и щебетал на разные голоса.
Я, впрочем, не впадал в чрезмерное благодушие, поскольку четко знал свою роль: следить и надзирать. Никакого искреннего радушия в мой адрес тут не может быть по определению.
– Вот здесь столовая, – рассыпал информацию мой гид. – Столовая у нас большая, еда разнообразная. Для вас обеды, конечно, будут бесплатными.
– Да что вы! И редька бесплатно?
– Все бесплатно, разумеется, вы же наш дорогой гость.
– Какая честь для меня, – пробормотал я. – Лучше покажите, где я могу наконец остаться один и привести себя в порядок.
– Мы как раз туда направляемся, – тут академика вызвали на связь, и он на некоторое время оставил меня в покое.
Я разглядывал интерьеры моего нового дома и прикидывал, смогу ли выдержать здесь хотя бы месяц. Пожалуй, смогу. Но только месяц, а никак не год.
Судя по всему, когда-то давно это был громадный лайнер типа «флай-сити». Повсеместно сохранились декоративные панели, светильники, даже ковровые дорожки. Правда, теперь через всю эту истлевшую роскошь тянулись кабели и шланги, а из-под заплаток тут и там что-то сочилось, но в целом комфорта здесь было больше, чем, скажем, на том же боевом катере.
Стоило мне подумать про боевой катер, как из двери столовой появились мои старые знакомые: капитан Дэба и его помощник Дэф. Они озадаченно обсуждали что-то – пока не увидели меня. Понятное дело, не ожидали… Они одновременно остановились и прямо-таки вылупились в мою сторону. Даже на картонном лице капитана проступили какие-то эмоции.
Впрочем, во взглядах их было не изумление, а скорее интерес. Мне представлялось, что обычно не так смотрят на ожившего покойника.
– Вот и Грач прилетел, – негромко проговорил Дэба. – И крылышки не опалил.
– Я тоже рад вас видеть, – сдержанно ответил я. – Вы мне как раз нужны, господин капитан.
– Всегда к вашим услугам, господин непонятно кто.
– А я, господин капитан, в ваших услугах не нуждаюсь. Я нуждаюсь в вашей дисциплине и исполнительности.
– Ух ты, какие мы резкие стали, – покачал головой Дэба.
– Грач – птица гордая, – негромко добавил Дэф. – Пока не пнешь, не полетит.
– Что с ребятами, Грач? – спросил капитан.
– Это ты у меня спрашиваешь? А что со мной, ты не хочешь спросить?
– С тобой все в порядке, это я и сам вижу.
– Да, все в порядке! – Я нервно рассмеялся. – Правда, кое-кто меня оставил в вакууме, да с дырявым скафандром, да без связи, а так – все просто прекрасно!
– Меньше надо было спирт жрать, улетел бы вместе со всеми. Так что с ребятами?
– Забудь. Впрочем, можешь слетать к ним в очередную траурную экспедицию. Только без меня. И еще: потрудись к завтрашнему дню представить мне подробный отчет о нашей прогулке к Доре. Очень надеюсь, что сам догадаешься приложить к нему всю телеметрию.
– Это что-то новенькое, – удивился Дэба. – Что еще тебе сделать, Грач? Ботинки почистить, под мышками побрить?
