Тоннель выглядел вполне обычно, не считая чрезвычайной его захламленности. Но я чувствовал, что за этой внешней обыденностью притаились сюрпризы. Ясное дело, не слишком приятные…
– Там что-то такое впереди… – пробурчал, хмурясь, Крэк.
Мы и сами видели, что путь перегораживает какой-то механизм. Самое странное, что от него исходило некое белое свечение, заметное даже издалека.
– Кажется, самое время включать защиту, – ответил я, доставая бинокль.
Ничего разглядеть не удалось, пока не подобрались поближе. Здесь Крэк вдавил тормоз, бросил руль и издал протяжное «бля-а-а-а-а!».
Это была крытая пассажирская платформа, ржавая и перекошенная. Непонятно, откуда она тут взялась, но не это нас впечатлило.
Свечение исходило из ее салона. Я пригляделся и понял, что вижу внутри фигуры пассажиров, сидящих в креслах. Это они светились. Это были уже не люди и даже не трупы, а всего лишь полупрозрачные лучащиеся образы в форме людей. Самое время поверить, что у человека есть душа, которая живет после биологической смерти.
– Сгребай его, – хрипло проговорил я.
– Чего-чего?
– Непонятно? Упирайся бампером и сковыривай в сторону. Или до второго пришествия стоять будем?
– Да как-то стремно, бля… – покачал головой Крэк, но затем, тихонько матерясь, взялся за руль.
Под напором нашего грузовичка платформа съехала в сторону и перевернулась набок, освободив нам путь. Со светящимися образами ничего не произошло: они так и остались торчать в своих креслах. Я старался держать эмоции под контролем, но мои коленки ощутимо тряслись, и с этим ничего нельзя было поделать.
Я глянул на Сологуба. Тот, похоже, был вообще ни жив ни мертв. Он скосил на меня глаза и попытался бодро улыбнуться. Вышло у него совсем не бодро.
– Хорошо б, если бы лифт еще работал, – заметил в пустоту Крэк, продолжая вести грузовик.
«Тоже мне, проблема, – подумал я. А потом заметил, что вокруг появляется, с позволения сказать, живность. Ближе к шахте тоннель зарастал органикой – той самой скользкой вонючей субстанцией, которую мы уже имели счастье видеть. Иногда ее становилось столько, что нам оставался лишь небольшой просвет, и создавалось впечатление, что мы ползем внутри гигантской кишки.
Сологуб тоже заметил биомассу и теперь напряженно озирался.
– Интересно, – прошептал он, – она нас видит?
– Вряд ли, – ответил я. – Микроволновые поля – это, как считает Ступич, ее способ передачи информации и взаимодействия с окружающим миром. В том числе и визуального. Наша «глушилка» ломает структуру этих полей. В лучшем случае, она воспринимает нас как темное пятно.
– Хе, надо ж, наблатыкался… – ухмыльнулся Крэк.
– То есть она нас все-таки видит, – уточнил Сологуб.
Я подумал, что он паникует, и мне это не понравилось.
– Может, и видит. Но мы ей не интересны. Мы для нее – пустое место.
Я не стал добавлять, что сказанное, скорее всего, не относится к производным геоплазмы: всем этим «дровосекам», «ежам» и прочим адским порождениям. У них-то вполне могут найтись средства обходиться без электрических полей.
А еще я подумал: главное, что она не видит содержимое наших мозгов.
– Лифт, – сообщил Крэк. – Сука, зарос весь. Действительно, мы увидели лифт – большую ржавую клетку, в которую поместилось бы штуки три-четыре грузовичка типа нашего. Крэк был прав – лифт врос в слой органики метра на полтора.
Мы вышли из машины, включили фонари.
– Ну, что, – изрек Крэк, – расчехляем огнеметы?
– Ну уж нет, – покачал головой Сологуб. – Огнеметы спалят всю проводку. Предлагаю подключить его и подергать. Если повезет, выдернем его из этой сраной кучи…
– Ты грамотный, тебе видней, – пожал я плечами.
Сологуб с бойцами обследовали конструкцию и нашли точку, куда подвести электричество. Двигатель лифта запитали от универсальных аккумуляторов из солдатских ранцев, а еще – для надежности – от бортовой цепи нашего грузовика.
– Отойдите все, мало ли чего, – с безнадежной грустью предупредил Сологуб, прежде чем включить питание.
Лифт натужно загудел, заскрипел и качнулся – и с чавканьем вырвался из плена органики. Вокруг растеклась обширная белая лужа.
– Чудесненько! – повеселел Сологуб. – Загоняйте машину.
Мы выходили на поверхность. Никто не знал, что нас ждет наверху, поэтому бойцы с усердием готовились – проверяли оружие, поправляли и подтягивали ремни, броню, обувь. Некоторые, я заметил, крестились.
Лифт медленно пополз вверх. Пожалуй, слишком медленно. Мне показалось, специально, чтобы наши нервы натянулись потуже. Бойцы вцепились в оружие, хотя все уже прекрасно знали – в плане безопасности от автоматов тут пользы чуть больше, чем от ватных палочек для ушей.
Лифт остановился. Мы находились в сортировочном шлюзе – пятидесятиметровом ангаре со сводчатой крышей. С первого взгляда было ясно, что это место уже не во власти людей. Здесь все заросло толстым слоем биомассы. Над ее влажными буграми и наростами, сочащимися мутно-белой жидкостью, торчали крыши тягачей и фургонов. С потолка свисали пятиметровые коричневые сопли, с которых тоже капало что-то белое.
Мне казалось, что мы попали в желудок к реликтовому чудовищу.
– Интересно, машина через это дерьмо пройдет? – подал голос Сологуб.
– Должна пройти, – отозвался я. – Если не пройдет – подтолкнем.
– А пешочком пройтись совсем не хочешь?
– А волновая защита?
– А, нуда…
Крэк вцепился в руль и осторожно попытался выехать из клетки лифта. Мы все стояли рядом, готовые помочь двигателю, если он не осилит вязкие сгустки под колесами. Колеса бешено вращались и скользили, разбрызгивая вокруг белую мерзость. Грузовичок, тем не менее, начал двигаться – медленно, но упрямо.
Несколько раз нам все же пришлось упереться ему в задний бампер и подтолкнуть. Худо-бедно, доползли до ворот. Они были, к счастью, нараспашку.
Я первый вышел под открытое небо и… застыл, ошеломленный.
* * *
Здесь все было по-другому. В первую очередь меня поразил бледный красно-желтый свет, льющийся, казалось, отовсюду. Потом я понял – свет действительно отовсюду. Светилась почва под ногами, и остатки забора, и перекошенные здания неподалеку, и даже, наверно, сам воздух. Он был почти прозрачным, непривычно чистым. Я испуганно посмотрел на свою руку – она тоже излучала красно-желтое свечение. И одежда, и ботинки, и автомат – светилось все!
Потом я обратил внимание на другие детали. Я заметил, что весь мусор, камни, обломки веток – все это парит в полуметре над землей, чуть покачиваясь, как поверхность океана. Сам я при этом стоял твердо и вполне стабильно ощущал твердь под ногами.
