И в тот же момент на другой стороне улицы пробежал еще один – точно такой же, почти голый, обмотанный тряпкой.
– Что за чертовщина… – пробормотал Сенин. Казалось, он бредит наяву.
Гоняться за обмороженными поселенцами ему совсем не хотелось. Он решил вернуться к Голбергам и от них через интерком связаться с Ангелиной. Если она и не сможет это объяснить, всё равно, знать ситуацию ей не помешает.
У дома Голбергов он снова остановился. Возле дверей маячила какая-то фигура. Незнакомец был нормально одет, однако и он приплясывал – похоже, немало здесь простоял.
– Кто там? – крикнул Сенин, еще не решаясь приближаться.
Человек обернулся.
– Наконец-то! – воскликнул он. – Я вас тут два часа жду. Я не мог раньше, они меня не пускали, они говорили, что вы лежите в бреду.
– Валенски… – вздохнул Сенин. – Слава тебе господи.
– Идемте же скорее, у нас совершенно не остается времени!
Сенин открыл перед ним дверь, однако биотехник не спешил входить.
– Сюда? – с подозрительностью спросил он. – А кто здесь живет? Вы хорошо знаете этих людей?
– Плохо знаю. Семья, четыре человека, новые поселенцы.
– Новые? Это уже лучше. Давайте зайдем.
Голберг-старший услышал шум и выглянул из гостиной. Он был в пижаме.
– Да вы, я смотрю, быстро поправляетесь. – Он удивленно покачал головой, взглянув на Сенина.
– Не возражаете, что у меня гость? – Сенин попытался дружески улыбнуться.
– Ну… – врач чуть пожал плечами. – Пожалуйста.
В комнате Валенски сбросил полушубок и съежился в кресле. Его колотило от холода. Лицо его по-прежнему было расцарапано, отчего он походил на жалкого бродягу.
Сенин сел напротив. Его так и подмывало упасть на кровать и отключиться. И этот разговор, которого он так долго ждал, сейчас был настолько не вовремя, что хотелось его скорей начать и, главное, закончить.
– Ну, – сказал он.
– Да! – выпалил Валенски. – Да, конечно. Сейчас я всё объясню.
– Во-первых, что там творится на улице? – спросил Сенин.
– А что там?
– Я только что встретил какого-то безумца, он почти голый гулял по морозу, потом убежал от меня. Вообще-то их там двое таких…
– Как? – Валенски ошарашенно захлопал глазами. – Как, уже? Подражатели уже здесь? Бог мой, а она быстро учится.
– Кто «она»? – Сенин утомленно прикрыл глаза. – И какие еще подражатели?
– Я должен начать с самого начала, с первого дня этого кошмара, иначе вы не поймете, что я тут пережил.
– Да плевать мне на то, что ты пережил! – из последних сил воскликнул Сенин. – Мне нужна информация, а не твои страдания. Если есть что говорить – говори, я слушаю.
– Да, я вот как раз пытаюсь. Итак, я прибыл сюда чуть более месяца назад по оплаченному вызову администрации. Я биотехник – занимаюсь тем, что системно истребляю нежелательные биологические виды в местах проживания людей. От плесени до мелких грызунов, которые портят оборудование.
– Ты летаешь с планеты на планету, чтобы бороться с плесенью? – удивился Сенин.
– А что вы думаете? – обиженно проговорил Валенски. – Между прочим, есть такая плесень, которая способна вывести из строя крупную энергосистему. Грибок может лишить пищи целое поселение. Десять процентов материальных потерь в космосе связано с воздействием органики…
– Верю, верю, – успокоил его Сенин. – Что значит «системное истребление»?
– Ну, можно обрызгать растение биоцидами, а через год оно опять полезет. Я же специалист по геноцидной защите материалов, я могу уничтожить целый комплекс условий существования какой-либо биологической формы. Например, сконструировать на генетическом уровне…
– Всё, будем считать, что я понял, – предложил Сенин. – Продолжай.
– Да, конечно. Меня вызвали сюда из-за… – Он пошарил взглядом по комнате и нашел клок «мочалки». – Вот! Вы это, конечно, уже видели. Началось с того, что оно забило генераторную шахту, а потом по кабельной траншее распространилось по всему поселению. Я очистил шахту, и более того, предложил администрации несколько составов на основе гетероциклических соединений мышьяка. Это, конечно, временная мера – позволяет ненадолго очистить площади, но затем оно снова развивается…
– Оно… – повторил Сенин, многозначительно взглянув на биотехника. – У этого «оно», кажется, есть название. «Большой желудок», если не ошибаюсь.
Валенски замолчал, нервно теребя край штанины.
– Я называю это грибницей. Я искал аналогии в работах многих…
– Стоп, стоп! – Сенин предостерегающе поднял руку. – Нюансы оставь для диссертации. Грибница, я понял. Продолжай.
Он уже ощущал себя не просто усталым, ему казалось, что сейчас треснет голова. Или глаза на лоб вылезут. Доктор эту ночную беседу точно не одобрил бы…
– Итак, о чем я… Ах, да. Я дал поселенцам временную меру для борьбы с грибницей, а сам занялся исследованиями. Я хотел найти радикальный метод. Ведь можно провести атаку на генетическом уровне, и культура просто не сможет размножаться. Можно поселить рядом безобидную контркультуру, которая не даст развиваться…
– Черт тебя побери, Валенски… – не выдержал Сенин. – Ты долго будешь учить меня ботанике? Я здесь не по этой части! Ты говорил о какой-то опасности – так объясняй толково и ясно.
Валенски обиженно засопел. Он явно рассчитывал на большой прочувствованный монолог, а этот посланец корпорации требует солдатский рапорт.
– Я продолжаю, – сказал он. – Поймите, всё это важно. Всё это суть одного явления. Важны даже малейшие детали. Так вот, дней за десять я собрал образцы и сделал ряд анализов – в том числе генотипоскопический. Биологическая совместимость грибницы и человеческой ДНК не полная, но неисключающая реактивного взаимодействия…
Сенин не понял, что произошло, но вдруг обнаружил, что Валенски отчаянно трясет его за шиворот.
– Да как вы можете! – пронзительно вскрикивал он. – Ведь именно сейчас могут гибнуть люди, прямо сейчас, под вашим носом! Вы спите, когда я говорю важные вещи…
– Завтра, – сонно отмахнулся Сенин. – Завтра все вещи расскажешь…
В этот момент уже ничто не могло вернуть его к бодрствованию – ни землетрясение, ни нападение динозавров, ни столкновение планет. Силы кончились. Всё завтра…
* * *
Заснуть в процессе разговора с информатором для Сенина было равносильно гнусному предательству интересов службы. И никакие болезни и плохое самочувствие ничего не оправдывали. Надо было меньше шляться по бабам.
Поэтому, проснувшись и вспомнив вчерашнее, он ощутил только стыд. В том числе и перед этим робким суетливым биологом.
