– Стоп, стоп! – вмешался Хэнк. – Вы что, ребята! Давайте о деле.
– О деле… – Сенин вздохнул. – Поскольку информации у нас ноль, думаю, мы должны просто спрогнозировать, что будет делать полиция. И исходя из этого, готовиться.
– Спрогнозируй, – кивнул Яцес. – Ты же у нас, если не ошибаюсь, специалист по тайным операциям.
– Я уже давно не специалист. И всё же давайте думать. Вариант первый, самый благоприятный. Если охрана уйдет, нам придется исследовать здание и найти оставленные сюрпризы. Думаю, Яцес, ты примерно помнишь основные признаки наличия взрывных устройств, это на первом курсе сдают.
– Помню, – сдержанно отозвался Яцес.
– Затем надо как-то сообщить нашим, что мы нашли. Это, конечно, проблема, потому что запрут нас тут на совесть. Они не идиоты, чтоб лазейки оставлять.
– Всё как-то очень гипотетически, – заметил Хэнк. – Как мы будем обследовать здание, если нас запрут?
– Правильный вопрос. Уже сейчас надо думать.
– Бред это всё, – раздраженно выпалил Яцес. – Если тут за каждой дверью мина, то какого рожна мы тут наисследуем? Кто будет наши мозги от потолка отскребать?
Сенин не ответил. Он и сам видел, что практически не владеет ситуацией. Пытается, пыжится, что-то придумывает, а всё не то. И даже подбадривать себя тем, что тупиков не бывает, уже стало противно. Тупики бывают. Запри человека в бетонной коробке – вот тебе и тупик.
– Ладно, – сказал он. – Ситуация номер два. Самая паршивая. Если «мытари» не уходят, то полиция нарывается на засаду. Готова она будет к этому или нет – неважно. Всё равно начнется бойня…
– Так, – с ироничным интересом отозвался Яцес. – Нам следует запастись тяжелыми железяками и кидаться на охранников с тыла?
– Нет, – покачал головой Сенин. – В первую очередь нам предстоит как-то подготовить людей. В любой заварухе достаточно просто лечь на пол и не шевелиться, чтобы уцелеть. Ну, хотя бы увеличить свои шансы. Я боюсь, эта публика при первом же взрыве начнет метаться, мешать спецназу и давить друг друга.
– Так и будет, – развел руками Яцес.
– Может быть, мы примем какие-то меры?
– Обратимся с речью?
– Нужно без речей. Чтобы «мытари» не поняли, что мы ждем каких-то осложнений, понимаете?
– И как это сделать тихо? – спросил Хэнк. – Провести, так сказать, разъяснительную работу?
– А что! – усмехнулся Яцес. – Взять, например, в помощники нашего святого отца, вот он неподалеку. Если он будет ходить по залу и разговаривать с людьми, это не вызовет подозрений. А я, например, буду ходить вместе с ним. Можно подключить и какого-нибудь врача. Пусть бродит себе с чемоданчиком и ставит градусники. А вы, парни, будете ему как бы помогать. А на самом деле тихонечко разговаривать с людьми.
– Нет-нет, это всё ерунда, – покачал головой Сенин. – Если мы начнем шептать людям про взрывы и выстрелы, это их только взбудоражит.
– Значит, нужно подбирать слова. Хотя, конечно… – Яцес с досадой махнул рукой. – Даже если мы подберем слова… Много ли тут найдется таких хладнокровных, которые уткнутся носом в пол и замрут? Думаю, все наши увещевания вылетят из памяти при первом же громком звуке.
– Если найдется хотя бы несколько хладнокровных, они повлияют на окружающих. Или ты думаешь, мы должны сидеть и ждать, пока на нас рухнет крыша?
– Я думаю, что ты переоцениваешь наши возможности. Мы и в самом деле должны сидеть и не гнать волну. Тут ведь дело такое – одна ошибка, и кто-то уже труп. Две ошибки – десять трупов.
– Так… – Сенин мрачно обвел собеседников взглядом. – Значит, разговора у нас не получилось.
– Почему не получилось, – встрепенулся Хэнк. – Я буду делать всё, что мы решили.
– Но мы ничего не решили.
– Давай-ка еще подумаем, пока есть время, – предложил Яцес.
– А если не успеем подумать? – Яцес развел руками.
– Вот мое последнее предложение, – сказал Сенин. – Возможностей у нас, конечно, немного. Но в момент штурма надо всё-таки проявиться. Если я один закричу «всем на пол», мой крик потонет. Если мы вместе повлияем на людей – это уже будет похоже на организованную акцию. Нас послушают, нам поверят. В тот момент очень важно показать, что кто-то знает, что делать.
– В общем, да, – согласился Яцес.
– Возможно, всё окажется сложнее. Может быть, всю эту массу народа придется выводить из-под огня, как-то перемещать по залу – не угадаешь, как может сложиться. Но главное – не сидеть. Если мы не пошевелимся – сами понимаете, никто здесь не пошевелится.
Яцес пообещал быть поблизости и ушел на свое место. Хэнк задремал. Впрочем, скорее всего, просто сделал вид. Чтобы дремать в такой обстановке, нужно не иметь нервов.
«Организационные вопросы, можно считать, решили, – подумал Сенин. – Остался главный вопрос. Как встречать „братишку“? Ну и повезло же ему. Идеальное стечение обстоятельств, чтобы прострелить мне череп. Настолько идеальное, что кажется, над этим поработал талантливый режиссер».
Сенину казалось, что, попади ему сейчас в руки связь, он бы не стушевался. Сдал бы двойника СИНу и не поморщился. Критическая черта – время насилия над собой. Время, когда люди делают то, что им страшно и отвратительно. Одни преодолевают свой страх, другие предают друзей – у кого какие возможности.
«Мне, слава богу, никого предавать не надо, – думал Сенин. – Всего-то отправить несколько строк по известному адресу. И страха особого нет. Эх, где же раньше была моя решимость?»
Он решил побродить по залу. Нужно искать место, где спрятаться, когда появится полиция. «Братишка» не упустит возможности сделать в суматохе долгожданный выстрел, значит, надо не дать ему этой возможности.
Он нашел одну незапертую дверь и тут же сунулся туда. Но там на него едва не бросился сутулый «мытарь» с дробовиком.
– Куда?!
– Я… я туалет ищу, – нашелся Сенин.
– Назад! За экраном у вас теперь туалет.
Сенин не понял, про какой экран речь, но поспешно вернулся в зал. Там он увидел экран. На самом деле это была панель состояния – четырехметровое сооружение рядом с основным пультом. За панелью находилась неприметная железная дверца, из которой как раз кто-то выходил.
«Проверим, что за туалет», – подумал Сенин.
Пересечь зал было не так просто, он то и дело натыкался на чьи-то ноги, кого-то обходил, беспрестанно извинялся. Практически все лица были знакомыми. В очередной раз извинившись перед кем-то, Сенин уже почти прошел дальше, но вдруг остановился.
– Феликс? – изумленно проговорил он.
Его старый приятель, а ныне консультант оппозиции Феликс Рубен сидел на полу среди прочих заложников. Он отвернулся, желая остаться незамеченным, но было поздно.
